Надежды Кинолы - Оноре Бальзак

Кинола. Быть проницательным не значит быть дерзким. Прежде чем приступить к делу, вы хотите знать, кто я такой. Хорошо, я вам скажу. Мое настоящее имя – Лавради. Сейчас этому Лавради полагалось бы быть в Африке на каторжных работах сроком на десять лет – плачевная ошибка барселонских алькальдов. Кинола – это совесть Лавради, чистая, белоснежная, как ваши прелестные ручки. Кинола не знает Лавради. Разве душа знает тело? В вашей власти воссоединить душу – Кинолу – с телом – Лавради, – и это тем легче, что сегодня на заре Кинола находился возле калитки вашего сада вместе с теми братьями зари, которые задержали герцога Ольмедо.

Маркиза. Что с ним случилось?

Кинола. Лавради, конечно, воспользовался бы этим порывом искреннего чувства, чтобы выпросить себе помилование, но Кинола благороден.

Маркиза. Вы слишком заняты самим собой…

Кинола. И недостаточно занят им?.. Это верно. Герцог принял нас за простых убийц. А ведь мы лишь попросили у него взаймы под залог наших рапир, правда, час был неурочный. Прославленный Махораль, наш предводитель, бесстрашно теснимый герцогом, принужден был вывести его из боя посредством некоего приема, которым владеет он один.

Маркиза. О, Боже мой!

Кинола. Такова цена блаженства, сеньора.

Маркиза (в сторону). Спокойствие. Этот человек знает мою тайну.

Кинола. Когда мы увидели, что у герцога нет при себе ни одного мараведиса – экая неосторожность! – мы оставили его в покое. Так как я был менее причастен к этому делу, чем остальные, – впрочем, тоже честные малые, – мне поручили проводить герцога домой. Вправляя ему карманы, я случайно обнаружил письмо, написанное вами, и, осведомясь о вашем положении при дворе, понял…

Маркиза. Что ты отныне богатый человек.

Кинола. Отнюдь!.. Что моя жизнь в опасности.

Маркиза. То есть?

Кинола. Вы не догадываетесь? Ваше письмо в руках у верного человека, и, если со мной приключится хоть малейшая беда, он вручит его королю. Ясно и понятно?

Маркиза. Чего ты хочешь?

Кинола. К кому вы обращаетесь? К Киноле или к Лавради?

Маркиза. Лавради будет помилован. Чего хочет Кинола? Поступить ко мне на службу?

Кинола. Безродные великодушны: Кинола вернет вам ваше письмо и не попросит у вас ни гроша, не потребует ничего, недостойного вас, и он рассчитывает, что вы не пожелаете зла бедному малому, у которого под лохмотьями бьется сердце Сида[3].

Маркиза. Дорого же ты мне обойдешься, плут!

Кинола. Вы только что называли меня: «Мой друг».

Маркиза. Но ты же был моим врагом.

Кинола. За эти слова, сеньора, я вам доверюсь и скажу все… Но только… Не смейтесь… Вы обещаете?.. Я хочу…

Маркиза. Ты хочешь…

Кинола. Я хочу… говорить с королем… здесь, когда он направится в часовню: сделайте так, чтобы он уважил мою просьбу.

Маркиза. Но о чем ты будешь его просить?

Кинола. О самом простом деле: об аудиенции для моего господина.

Маркиза. Объяснись, времени мало.

Кинола. Сеньора, я слуга ученого человека. И если бедность – признак гения, то гением, сеньора, мы одарены с избытком.

Маркиза. К делу!

Кинола. Сеньор Альфонсо Фонтанарес прибыл сюда из Каталонии, чтобы вручить королю, нашему государю, скипетр морей. В Барселоне его приняли за помешанного, здесь – за колдуна. Когда люди узнали, на что он дерзнул, его начали морить в передних. Одни предлагали покровительство моему хозяину, чтобы его погубить; другие брали нашу тайну под сомнение, чтобы ее выведать, – то были ученые; богачи, желавшие нас опутать, уговаривали пустить нашу тайну в оборот. Словом, пошли такие дела, что мы не знали, куда и деваться. Никто, разумеется, не отрицает могущества механики и геометрии, но даже лучшие из теорем мало питательны, и самое скромное заячье рагу полезнее для желудка. Ничего не поделаешь, и у науки есть свои слабые стороны. Всю эту зиму мы с моим господином согревались нашими проектами, а пищей нам были только наши мечты. А теперь, сеньора, мой господин в тюрьме: его обвиняют в сношениях с дьяволом, и, к несчастью, на сей раз святейшая инквизиция права – только черта мы и видели на дне нашего кошелька. И вот, сеньора, умоляю вас, внушите королю желание посмотреть на человека, несущего ему владычество, столь же необозримое, как то, которое подарил Испании Колумб.

Маркиза. Но с тех пор как Колумб подарил Испании Новый свет, нам каждые две недели предлагают по новому свету!

Кинола. Ах, сеньора, у каждого гения имеется свой новый свет. Санго де ми[4]! Так редко встречается человек, который способен честным путем обогатить и себя и государство, ничего не отнимая у ближнего, что такую диковину не грех и поощрить.

Маркиза. Итак, о чем же идет речь?

Кинола. Еще раз прошу: не смейтесь, сеньора! Речь идет о том, чтобы корабли могли ходить без парусов и весел, против ветра, при помощи котла, наполненного кипящей водой.

Маркиза. Вот так так! Что ты говоришь! Уж не бредишь ли ты?

Кинола. Опять! С кем ни говоришь, все та же песня! О толпа, для тебя гений, открывший истину на десять лет раньше остальных, четверть века слывет безумцем. Я один верю в этого человека, и потому-то я его и люблю: понимать – значит быть равным.

Маркиза. Чтобы я стала рассказывать королю такие небылицы!

Кинола. Сеньора, во всей Испании только вам король не скажет: «Замолчите!»

Маркиза. Ты не знаешь короля, а я его знаю! (В сторону.) Мне надо получить обратно мое письмо. (Громко.) Твоему господину повезло: сейчас королю докладывают о гибели Армады[5]. Жди его выхода, и тут ты можешь к нему обратиться.

Явление седьмое

Начальник стражи, придворные и Кинола.

Кинола (на авансцене). Мало быть гениальным и уметь проявить свой гений – ведь есть такие счастливчики, которые весьма умело его скрывают, – нужны еще благоприятные обстоятельства: найденное письмо фаворитки, которая, спасаясь от опасности, пожелает замолвить за тебя словечко, и гибель величайшего из флотов, чтобы раскрыть слух самодержцу. Да, случай – изрядный плут. Будем готовы! В поединке Фонтанареса с его веком настала минута, когда его скромному секунданту надо показать себя!..

Раздается колокольный звон, стража делает на-караул.

Предвестие ли это успеха? (Начальнику стражи.) А как говорят с королем?

Начальник стражи. Выступишь вперед, станешь на одно колено, скажешь: «Государь!..» – а там уж моли Бога, чтобы он надоумил тебя.

Появляется кортеж.

Кинола. На колени нетрудно стать, они уж и так у меня подгибаются. Ведь дело идет не только об одном человеке, а о целом мире.

Паж. Королева!

Второй паж. Король!

Явление восьмое

Те же, король, королева, маркиза Мондехар, Великий инквизитор, весь двор.

Филипп II. Господа, вознесем наши моления Богу, который тяжко поразил Испанию: Англия уцелела, Армада погибла, и мы вас не виним, адмирал (обращается к адмиралу), вы не облечены властью над бурями.

Кинола. Государь! (Опускается на одно колено.)

Филипп II. Кто ты?

Кинола. Всенижайший и всепокорнейший из ваших подданных, слуга человека, который стонет в темницах святейшей инквизиции, обвиненный в магии за то лишь, что хотел дать вашему величеству верный способ избегнуть подобных бедствий…

Филипп II. Раз ты простой слуга, встань. Здесь только гранды склоняют колено перед королем.

Кинола. Мой господин припадет к вашим стопам.

Филипп II. Изъяснись кратко. У короля меньше свободных мгновений в жизни, чем подданных в королевстве.

Кинола. Молю вас, уделите один лишь час новой державе. Мой господин, сеньор Альфонсо Фонтанарес, в тюрьме святейшей инквизиции.

Филипп II (Великому инквизитору). Отец мой…

Великий инквизитор подходит.

Что вы можете нам сказать о некоем Альфонсо Фонтанаресе?

Великий инквизитор. Это ученик Галилея, он исповедует осужденную доктрину и хвалится, что может совершать чудеса, но отказывается открыть свой секрет. Его обвиняют в том, что он более мавр, чем испанец.

Кинола (в сторону). Эта постная рожа все испортит… (Королю.) Государь, все колдовство моего господина состоит в том, что он безумно влюблен, во-первых, в славу вашего величества, а во-вторых, в одну барселонскую девушку, наследницу Лотундиаса, самого богатого из тамошних горожан. Но, изучая естественные науки в Италии, он накопил больше знаний, чем золота, а бедный юноша может жениться на своей любимой, только завоевав славу и богатство… И вот, государь, как клевещут на великих людей; в своем отчаянии он отправился в паломничество к пиларской Богоматери, чтобы просить ее о заступничестве, потому что ту, кого он любит, зовут Марией. По выходе из церкви он присел, усталый, под деревом и уснул: ему явилась Мадонна и внушила ему такое изобретение, чтобы кораблям ходить без парусов, без весел, против ветра и волны. Он пришел к вам, государь; от него загородили солнце, и после ожесточенной борьбы с тучами он теперь расплачивается за свою веру в пиларскую Богоматерь и в своего короля. У него остался только его слуга, который нашел в себе мужество явиться сюда и повергнуть к вашим стопам известие, что найден способ осуществить ваше всемирное владычество.