Заложники. 68 часов в ловушке - Адриан Леви

Аджмал Касаб родился в 1987 году в бедной семье в деревне Фаридкот, Пакистан. Аджмал был одним из десяти молодых людей, завербованных для атак на Мумбаи. Почти год он проходил религиозное обучение, а также интенсивно тренировался, прежде чем в ноябре 2008 года его послали в Индию.

«Лашкаре-Тайба» – пакистанское ополчение, созданное в 1990 году для борьбы с индийской администрацией Кашмира. Деятельность этой организации, поддерживаемой пакистанской разведкой, сосредоточена на отправке обученных партизан в Кашмир, где они должны воевать с индийскими войсками, пока их не убьют.

Хафиз Саид – амир (духовный лидер) «Джамаат-уд-Дава», политического крыла «Лашкаре-Тайба». Родился в Пенджабе. Когда произошли атаки на Мумбаи, Саиду было пятьдесят восемь лет. Саид читал лекции по исламу в Лахоре, пока не переехал в Саудовскую Аравию в восьмидесятые годы, где начал активно поддерживать моджахедов, воюющих с советскими войсками в Афганистане. Вскоре после возвращения в Пакистан он организовал исламистское движение, поддерживаемое сектой «Ахль аль-хадис». Это привело к созданию в 1990 году организации «Лашкаре-Тайба».

Заки-ур-Рехман Лахви – амир и один из создателей «Лашкаре-Тайба», чача (дядя) Заки, как его называли все завербованные в «Лашкаре-Тайба». Он родился в округе Окара, там же, где и Аджмал Касаб. В восьмидесятые годы он бросил учебу, чтобы воевать с советскими войсками в Афганистане. Он командовал боевиками «Лашкаре-Тайба». Индийские следователи считают, что именно он организовал мумбайскую операцию.

Пролог

Среда, 26 ноября 2008 года, 20:00

Над Аравийским морем повис тонкий серп луны. Индийская парусная лодка динги медленно двигалась в сторону Ожерелья Королевы – цепочки огней, опоясывающих побережье Мумбаи. Команда из десяти пакистанских боевиков молча стояла на палубе, прислушиваясь к шуму волн за бортом и рокоту двигателя. Пакистанцы склонились над китайскими рюкзаками, на которых было написано по-английски «Ветер перемен». Десять автоматов АК-47, десять пистолетов, боеприпасы, гранаты, взрывчатка и таймеры, карты, вода, миндаль и изюм. Вот и все, что у них было. Этого явно недостаточно для того, чтобы захватить четвертый по населению город планеты.

– На вашей стороне эффект неожиданности. Страх парализует полицию, – уверяли их инструкторы.

Они отрабатывали ночные высадки, устанавливали бомбы с таймером в такси с таким расчетом, чтобы они взрывались в разных уголках города, создавая иллюзию широкомасштабной атаки на город. Брат Исмаил, их вожак, высоко поднял GPS-навигатор над головой. В устройство были заложены координаты места высадки. Брызги воды жгли загорелые лица пакистанцев.

Они согласились участвовать в джихаде годом ранее. За этот год они прошли религиозную и боевую подготовку, после чего их перевели из секретных лагерей в горах Кашмира в теплые дома в приморском городе Карачи. Четыре дня назад, на рассвете 22 ноября, они наконец подняли якорь.

Через несколько дней они захватили индийский траулер, что стало первым испытанием их сил и возможностей. Вторым испытанием оказалось прощание с наставниками, с которыми они были неразлучны. Инструкторы отправились назад в Пакистан, растворившись в тумане, повисшем над морем. В рамках третьего испытания они заставили индийского капитана направить судно к неуязвимому Мумбаи, который располагался в 309 морских милях к юго-востоку. Они впервые остались одни.

На самом деле их не бросили на произвол судьбы. Им регулярно звонили по спутниковому телефону из Карачи, давая нужные инструкции. Но боевики не были моряками. Они все были родом из бедных селений, расположенных далеко от моря, и разбирались лишь в цыплятах и овцах. Их поражал раскинувшийся до горизонта океанский простор. На следующую ночь, 24 ноября, они все лежали на палубе и глядели в бездонное небо, пока один из них рассказывал историю Синдбада, бороздившего Аравийское море, где «каменистые берега были усыпаны обломками тысяч изящных кораблей, а кости несчастных моряков белели под солнцем. Мы дрожали, боясь, что наши собственные кости тоже очень скоро будут лежать среди них».

Наконец 26 ноября навигатор показал, что они приблизились к городу. Боевики позвонили в Карачи, чтобы выяснить, что делать с капитаном траулера. Действовать пришлось Аджмалу Касабу. Ему едва исполнился двадцать один год, и он очень хотел показать, что чего-то да стоит. Двое боевиков повалили капитана на палубу, а Аджмал перерезал ему горло. Перепачкавшись кровью, они прыгнули в лодку и направились к городу.

Аджмал помнил, что все они в тот момент были очень задумчивы. Им предстояло путешествие в один конец, кульминацией которого станет смерть. Не будет никакого триумфального возвращения домой, никакого праздника, чтобы отметить их победу. В местной мечети не станут вспоминать об их отваге, а в газетах не напечатают рассказ об их подвигах. В то время как они приближались к городу, мать Аджмала, Нур Элахи, склонилась над очагом у себя в доме в деревне Фаридкот, жаря картофельные лепешки для его младших брата и сестры. На кухонной полке стоял кувшин с густым свернувшимся молоком. Она и не догадывалась, что ее любимый сын в этот самый момент глядит на чужой берег, размышляя о приказе «убивать без пощады».

Аджмал вступил на этот путь в ноябре 2007 года вместе с другим парнем его возраста. Они поклялись биться друг за друга до смерти. Но у этого парня была семья. Они уговорили его вернуться домой. Другие рекруты тоже заскучали по дому, и их начали забирать обеспокоенные отцы, дяди и братья. К маю 2008 года половина будущих бойцов передумала идти по пути джихада. Аджмал ждал у ворот лагеря, но за ним никто не пришел. В конце концов, оставшись один, он подписал присягу, поклявшись «перерезать горло кяфира, чтобы утолить гнев».

После этого инструкторы собрали его и отправили в море с девятью другими членами группы. Их постригли, выдали им новую современную одежду и поддельные индийские документы.

В полдевятого вечера показалась земля. Аджмал закинул за спину рюкзак и вспомнил обещание амира, который послал их сюда:

– Ваши лица будут сиять подобно луне. Ваши тела будут источать аромат, и вы отправитесь в рай.

Когда они выбрались на берег, оказалось, что ветхая лачуга рыбаков, стоявшая на берегу, пустует. Местные жители с увлечением следили за матчем по крикету между сборными Англии и Индии, который транслировали по телевизору. Только проходивший мимо Бхарат Тандел заинтересовался боевиками, бегущими к дороге.

– Кто вы такие и куда направляетесь?

В ответ он услышал крик:

– Отвали, нервы и так на пределе!

Час спустя автоматные очереди и взрывы взбудоражили город.

1

Джаду гар (дом магии)

Фостин Мартис хотел умереть ярко. Но старший официант, проработавший в этой гостинице более двух десятилетий, не мог найти подходящее время, чтобы обсудить это со своей болтливой дочерью Флоренс, которой исполнился двадцать один год. По дороге в отель Флоренс обожала разговаривать с ним, и обычно Фостин с радостью слушал ее. Недавно он нашел ей работу в «Тадж-Махале», но очень часто их смены не совпадали. Даже когда им удавалось согласовать график, они редко встречались, загруженные своими обязанностями.

Обычно по утрам черноволосой Флоренс приходилось прижиматься к спине отца, который несся на своем мотоцикле по северо-восточным окраинам города. Припарковав мотоцикл, они спускались к пригородным поездам. Девушка сидела, напевая любовный мотивчик, пока отец стоял, зажатый со всех сторон другими пассажирами в жарком вагоне.

На станции Чатрапати Шиваджи, одной из самых оживленных железнодорожных станций Индии, они остановились под старыми часами, оставшимися еще с викторианской эпохи, чтобы сверить время, прежде чем начать пробиваться через толпу туда, где можно сесть на автобус до Колабы. Они вышли возле Королевского кинотеатра, и Флоренс, высокая и худая, словно цапля, прошла мимо Бомбейского яхт-клуба, куда можно было попасть только по приглашению. Из клуба пахло черствым хлебом и лимонным пирогом. Наконец они оказались в сердце туристического Мумбаи. Перед ними возвышалась гостиница «Тадж-Махал», словно огромный песчаный замок.

На входе для персонала сорокасемилетний Фостин получил пропуск, а его дочь, которая проработала всего лишь три недели и числилась на испытательном сроке, отметилась о приходе на работу, сделав запись в специальной книге. Поцеловав отца на прощание, она отправилась на третий этаж в Центр обработки и передачи данных, откуда велся контроль за всеми отелями сети. Фостин спустился в подвал и надел белый пиджак и черные брюки, прежде чем подняться на второй этаж в кафе, где гости завтракали и пили чай.

Теперь он сможет пообщаться с дочерью лишь вечером, примерно в девять часов, в кафе «Пальма», просторной оранжерее, которая примыкала к кафе «Морское». Флоренс нравилось сидеть там во время перерыва, любуясь толпами туристов, гуляющих вокруг ярко освещенных Ворот Индии, пока местные повара угощали ее кофейным мороженым.