Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

Я знал, что все небо — мое.

Я никогда не просил, чтобы мной руководили, а если мной начинали руководить, я всегда резко отвечал: «Это оскорбительно. Вы думаете, что я не могу сам справиться? Я прекрасно понимаю, что предоставление такого руководства не является плохим намерением, — за это я благодарен вам, — но вы не понимаете одну вещь: я способен сам все сделать. Только дайте мне возможность доказать свой характер. Не вмешивайтесь».

За эти семь лет я стал поистине большим индивидуалистом: твердым орешком. Теперь меня невозможно было сбить с толку.

Обычно я проходил через магазин своего отца, так как магазин был в передней части дома, а в задней части проживала наша семья. Так бывает в Индии: жилье и магазин находятся в одном здании, поэтому со всем очень легко управляться. Обычно я проходил через магазин своего отца с закрытыми глазами.

Он спросил меня: «Странно. Когда ты идешь через магазин в дом или из дома, — а надо было пройти всего двенадцать футов, — твои глаза всегда закрыты. Какой ритуал ты соблюдаешь?»

Я сказал: «Я делаю так просто для того, чтобы этот магазин не уничтожил меня, как он уничтожил вас. Я вообще не хочу его видеть; он меня абсолютно не интересует, совершенно не интересует». А это был один из прекраснейших магазинов одежды в городе — там были самые лучшие материалы, — но я никогда не смотрел на них, я просто закрывал глаза и проходил мимо.

Он сказал: «Вреда не будет, если ты откроешь глаза».

Я сказал: «Как знать — ведь можно прийти в отчаяние. Я не хочу ни от чего приходить в отчаяние».

Естественно, он хотел, чтобы я, — а я был его старшим сыном, — помогал ему. Он хотел, чтобы я, закончив свое образование, приехал и занялся магазином. С магазином он управлялся хорошо; постепенно магазин стал довольно большим. Он сказал: «Конечно, кто же еще будет присматривать за ним? Я буду стареть; ты хочешь, чтобы я постоянно находился там?»

Я сказал: «Нет, не хочу, но вы можете отойти от дел. У вас есть младшие братья, которые заинтересованы в этом магазине, даже слишком заинтересованы — они боятся, что вы можете передать магазин мне. Я говорил им: ‘Не бойтесь меня; я вам не конкурент’. Передайте этот магазин вашим младшим братьям».

Но в Индии существует такая традиция, что старший сын наследует все. Мой отец был старшим сыном своего отца; он унаследовал все. Теперь я должен был заботиться обо всем его имуществе. Естественно, он беспокоился… но выхода не было. Он всячески старался как-то заинтересовать меня.

Он говорил мне: «Даже если ты станешь врачом, ты за целый месяц не сможешь заработать столько, сколько я могу заработать за один день. Если ты станешь инженером, какое жалование ты собираешься получать? Если ты станешь профессором — я могу без проблем нанять твоих профессоров. А ты знаешь, что сейчас тысячи безработных выпускников университетов, аспирантов, докторов философии?»

Вначале он пытался убедить меня не поступать в университет, так как очень боялся, что вдали от дома за шесть лет я стану совершенно независимым. И, кроме того, он не сможет присматривать за мной. Он уже сожалел, что на семь лет оставил меня с родителями моей матери.

Я сказал ему: «Не бойтесь. Что должно было случиться, уже случилось: я действительно выпускник учебного заведения. Те семь лет… Чтобы испортить меня, университет не нужен; я полностью испорчен, я — вне вашего влияния. А эти средства убеждения — жалование, уважение, деньги — я, вообще, не ценю их. И я не собираюсь становиться врачом или инженером, поэтому не беспокойтесь. В действительности, всю свою жизнь я собираюсь оставаться бродягой».

Он сказал: «Это еще хуже! Лучше уж ты станешь инженером или врачом, но бродягой? Это — новая профессия. Надо же додуматься до этого! Ты хочешь стать бродягой! Даже те, кто являются бродягами, чувствуют себя оскорбленными, когда им говорят: ‘Ты — бродяга’. А ты говоришь своему собственному отцу, что всю свою жизнь ты хочешь быть просто бродягой».

Я сказал: «Именно так и будет».

Затем он начал говорить: «Тогда почему ты хочешь поступить в университет?»

Я сказал: «Я хочу быть образованным бродягой, а не бродягой по слабости характера. Я ничего не хочу делать в своей жизни по слабости характера: я не смог бы стать кем-нибудь; вот почему я — бродяга: это — не мой путь. Прежде всего, я хочу доказать миру, что могу стать тем, кем хочу, поэтому я делаю выбор и хочу стать бродягой — в силу своего твердого характера. Кроме того, можно быть респектабельным, даже если ты — бродяга, так как респектабельность ничего не имеет общего с призванием, профессией; респектабельность зависит от того, как ты действуешь в силу своего характера, чистоты, разума».

«Поэтому будьте совершенно уверены, что я поступаю в университет не для того, чтобы затем найти какую-то хорошую работу; я рожден не для того, чтобы делать такие глупые вещи. Существует множество людей, которые делают такие вещи. Но культурный, умудренный опытом, образованный бродяга — вот что так нужно, ведь такого вы не найдете вокруг. Бродяги существуют, но это просто третьесортные люди, они — неудачники. Вначале я хочу добиться полного успеха, а затем отбросить весь этот успех и стать просто бродягой».

Он сказал: «Я не могу понять твою логику, но если ты решил стать бродягой, я знаю, что нет способа изменить тебя».

Те семь лет… он снова и снова напоминал мне: «Это была основная наша ошибка. Было время, когда мы могли бы постараться сделать из тебя что-то ценное. Но твои Нана и Нани, эти двое старичков, полностью тебя испортили».

А после смерти моего Наны моя Нани никогда больше не возвращалась в деревню; она была очень расстроена. Я был близко знаком с тысячами супружеских пар, поскольку я останавливался во многих семьях во время моих странствий по Индии, но я никогда не встречал кого-либо, кого можно было сравнить с этими двумя стариками: они по-настоящему любили друг друга.

Когда мой Нана умер, моя Нани — моя бабушка по материнской линии — хотела умереть вместе с ним. Было очень трудно предохранить