Фокус - Павел Григорьев

оппонента оставался пустым. Как у акулы.

Парень молча сделал маленький шажок в сторону Марка.

— Стёпа, не надо!.. — вскрикнула девушка.

От чего именно пыталась предостеречь Стёпу спутница, мы так и не узнали. Потому что Марк вдруг упал, как подкошенный, и вытянулся в струнку. Ноги его начали трястись. А на том месте, где только что стоял Марк, оказался Стёпа. Я не был гением дедукции и потратил драгоценные полсекунды, чтобы понять: Стёпа отправил Марка в глубокий нокаут. Движение было настолько неуловимым, что я даже не понял, как оно началось.

За другие полсекунды, что я додумывал эту мысль, Стёпа на подшаге оказался уже около Кирюши. И зарядил ему аккуратный боковой в челюсть. Этот удар, в отличие от первого, я успел проследить.

Но тут сработала моя подготовка. Я ходил вместе с Марком в спортзал. И в нашей компании отличался быстротой реакции. Поэтому я мгновенно развернулся и побежал прочь еще до того, как кирюшин затылок коснулся поверхности снега.

Стёпа за мной не погнался. Он прокричал мне вслед, что я ссыкло. В глубине души я был с ним согласен. Но меня на тот момент мало беспокоило, что подумают обо мне. Мне было восемнадцать, и я был перепуган. Я никогда вживую не видел, чтобы один человек за секунду вырубил двоих. Я полагал, так бывает только в кино и на ютубе.

Только когда я вылетел с парковки и пробежал еще пару домов, страх немного меня отпустил.

По мере того, как из души вытеснялся страх, его место занимало чувство вины. Как-никак, эти двое были моими корешами.

И я потихоньку вернулся к парковке. Прошло минут десять, мне хотелось посмотреть, что происходит.

На парковку я возвращался с другой стороны: мимо фонарей, втихую, чтобы ненароком не нарваться на боксера Стёпу. Отсюда место драки скрывал огромный сугроб. Я аккуратно выглянул из-за него.

…И увидел, как Степа почти с отеческой заботой оттирает Кирюше снегом покрасневшую физиономию. Кирюша полулежал, прислонившись спиной к колесу "порша". Рядом стоял Марк, опершись обоими руками о капот. Его слегка пошатывало.

— Ну ничего, ну бывает, подумаешь, стукнули машину… Ну зачем же в залупу-то лезть? — приговаривал Стёпа. Кирюша вяло кивал головой.

Я расслабился и вышел из-за сугроба. Марк недобро глянул на меня. И заявил Стёпе:

— Чел, ты за это ответишь, реально тебе говорю. Ты, мля, знаешь, кто у меня батя?..

Стёпа взглянул на него снизу вверх. В глазах опять промелькнуло акулье выражение.

— Нет, дружище. Это ты ответишь за то, что свалил с места ДТП. За такое прав лишают. А на батю твоего мне насрать, честно тебе скажу. Ты накосячил, ты и отвечай.

— Ты чё за тон такой взял? — Марк вновь начал входить в привычное самоуверенное состояние, накручивать себя на агрессию. — Ща приедут ребята, объяснят тебе, гондону, на кого насрать, а на кого нет!

— Марк, да забей, реально, чё ты начинаешь?.. — подал голос Кирюша.

— Послушай друга, — посоветовал Стёпа, поднимаясь с корточек и отряхивая штаны от налипшего снега.

— Я разберусь, чё мне делать! А ты вообще ща на "скорой" уедешь отсюда, понял, урод?!

— Мало на снегу повалялся? — задал вопрос Стёпа. — Так я тебя опять уложу.

— Щас ты у меня валяться будешь, — Марк отлип от капота, залез в салон и выудил из бардачка "Тульский-Токарев".

Оружие некогда было настоящим, боевым. При охолащивании мастера оставляют на затворной раме оригинальный серийный номер. Я его хорошо помню: по номеру выходило, что пистолет произведен в 1938 году — еще до Великой Отечественной. Мне нравилось думать, что какой-нибудь красный командир рвал его из кабуры, когда заканчивались патроны в ППШ, и с криком "Вперёд!" вёл атаку на немецкие траншеи.

…Марк направил ТТ в лоб стёпиной девушке. Стёпа застыл, как загипнотизированный. Типичная реакция марковых жертв из парка. Девушка взвизгнула, прижав руки ко рту.

— Не надо, пожалуйста, простите нас… Все, пожалуйста, уезжайте… — начала она, но Марк ее перебил. Он решил, что противник в полном ауте, и это повело ему крышу.

— Ну чё, мудила, не хочешь разговор продолжать? А чё так?! Очко взыграло?! Ты у меня ща вообще сам за порш платить будешь! — распалялся Марк, обращаясь к Стёпе. — Звони друганам, пусть бабки везут. А ну, на колени! На колени, падла!!!

Чтобы придать весу своим словам, Марк по давно отработанной привычке направил пистолет в небо и нажал на спусковой крючок. Выстрел сильно бахнул по барабанным перепонкам. Это всегда срабатывало моментально: оппонент оказывался полностью деморализован.

Но не Стёпа. Вместо того, чтобы встать на колени, или хотя бы дернуться от неожиданности, он явно расслабился. Марк, да и я с Кирюшей подзависли, гадая о причинах такой реакции. Стёпа же воспользовался замешательством. Не обращая внимания на оружие, он вновь мгновенно оказался напротив Марка. И двумя движениями сломал ему руку в локте: выпрямил и нанес удар раскрытой ладонью снаружи в локтевой сустав. Рука Марка с лёгких хрустом выгнулась наоборот, как нога у кузнечика. Пистолет выпал на снег.

Сейчас я понимаю, что именно звук выстрела заставил Стёпу расслабиться. Вместо патронов охолощенные стволы заряжают светошумовыми болванками. Кажется, все по-настоящему: много грохоту, из дула рвется пламя. Но у боевых пистолетов выстрел чуть другой. Звук суше, а пламени либо нет вообще, либо оно гораздо меньше. Различий мало, их считываешь, только если довольно долго обращаться с оружием.

…Дальнейшие события я воспринимал уже отрезками, как в рапиде. Вот Стёпа кому-то звонит. Они стоят, обнявшись с девушкой, Степа что-то говорит ей на ухо, а снег крупными хлопьями падает на её косу. Вот Марк лежит на снегу и сильно кричит, держась за вывернутую руку. По щекам его катятся слёзы. Вот Кирюша порывается свалить с парковки, но Стёпа, догнав его и заломив руки "ласточкой", запирает нас с ним в "порше". Отбирает мобильники. Надевает на нас непонятно откуда взявшиеся пластиковые наручники. Девушка уезжает на "фокусе". Вот приезжает чёрный тонированный микроавтобус, из которого выскакивают люди в масках, они запихивают Марка на пол минивэна. Устраиваются на сидушке, положив тяжёлые берцы на спину Марку. Стёпа садится за руль "порша" и куда-то нас везёт. Я плачу. Кирюшу трясёт. Стёпа периодически общается с кем-то по мобильнику.

— Значит так, — спустя час катания по городу Стёпа оборачивается к нам. — Вы понимаете, что сегодня вы совершили преступление?

Я к тому моменту совершенно выжат. У меня не осталось ни одного целого нерва. Я нахожусь в той степени отрешённого безразличия к своей судьбе, что никак не реагирую на его вопрос. Я просто