Ловушка - Виктор Костенко

Видя наше состояние, Шило предложил:

— Вы поспите; я буду дежурить первым, потом разбужу вас.

Предложение было, конечно, заманчивым, но меня насторожило то, как Шило это произнес — чересчур услужливо.

— Я не против! — сказал Кирпич и мгновенно отключился. Я же пристально посмотрел Шилу в глаза, повернулся лицом к храпящему Кирпичу и притворился, что сплю. Но это было совсем не так. Я не мог заснуть из-за странностей Шила. Когда мы с ним только познакомились, он был совсем другим — спокойным и уравновешенным. В последнее время его как будто подменили.

Я переложил калаш поудобнее, при этом незаметно положил палец на спусковой крючок. Стал размеренно дышать, имитируя сон, сам же продолжал внимательно прислушиваться. Так я пролежал долго, но совершенно ничего не происходило. Со стороны, где сидел Шило, было тихо; только изредка было слышно, как он бренчит своим обрезом. Сколько это продолжалось, не знаю. Шум дождя и позднее время сделали свое дело — я заснул.

* * *

Проснулся я с сильной болью в затылке. Я лежал на спине. В глаза ударил яркий солнечный свет. Над собой я увидел необычайно чистое небо, что для Зоны было редкостью. Повседневные сырость и грязь на мгновение отступили и дали окружающей природе вздохнуть свободно.

Я пощупал больное место, а когда поднес руку к лицу, то увидел на ней кровь. Очевидно, меня ударили по голове, причем довольно сильно.

Я повертел головой. Оказалось, что нахожусь на том же месте, что и вчера. И все же что-то было не так. Естественно, окровавленный затылок был не совсем обычным явлением, но на это я не обратил особого внимания.

Рядом я увидел Кирпича, который бормотал что-то несвязное; казалось, что он еще спит. Хотя, скорее всего, он пребывал в таком же состоянии, что и я. Когда я попытался встать, мне показалось, что голова вот-вот лопнет от боли. Поморщившись, я поднялся на колени и протер лицо руками. Кирпич, лежащий в грязи лицом вниз, понемногу начал приходить в себя. Очухавшись, он повернулся ко мне с озадаченным видом, явно не понимая, что произошло ночью.

— Слепой, что случилось? Голова болит, будто по ней всю ночь молотком били. И где Шило?

Слова Кирпича прояснили для меня, что же было не так. Шила нигде не было! В глазах Кирпича мелькнул ужас, когда он посмотрел на мою спину. Я перехватил его странный взгляд и понял, что вместе с Шилом пропал мой рюкзак. В наши с Кирпичом головы одновременно пришла одна и та же мысль. Шило нас кинул!

Но какой в этом смысл? Ну продаст он эти артефакты, а дальше что? У Сидоровича он больше появиться не сможет. Сталкеры предательства не прощают. Возможно, Шило надеялся, что мы не доживем до утра и средних размеров кабан растерзает наши тела. Кабану только подай мясца посвежее, но мы-то пока не трупы.

Быть может, Шило посчитал, что убил нас, и «с чистой совестью» скрылся. Но как он смог пройти мимо Электр и остаться в живых? Значит, у него был сообщник. Кто бы мог им быть?

— Что делать будем? — спросил Кирпич. — Ждать Листа нет смысла.

— Нужно идти к Сидоровичу и рассказать ему, как Шило с нами поступил, — ответил я.

— Но как ты собираешься аномалии проходить? У тебя даже болтов нет, чтобы понять, где аномалия заканчивается.

— Болтов нет. Но есть это. — Я вытянул из кармана обойму к калашу.

Выщелкнув из нее пару патронов, я посмотрел на Кирпича. Он квадратными глазами глядел на меня.

— Ты чего? Патроны собрался в аномалию бросать?

— Да, другого выхода у нас нет.

— Но они слишком маленькие, аномалия может их не заметить, — не унимался Кирпич.

— А что ты предлагаешь?

— Ну, не знаю…

— Давай, блесни умом! — сказал я и покосился на Кирпича.

Я отлично знал, что он ненавидел, когда плохо отзывались о его голове, а точнее, о его умственных способностях. Многие считали его до предела тупым, но, как показало более серьезное знакомство, он был не так уж глуп. Всегда, когда кто-то сомневался в его мыслительных способностях, Кирпич закипал как чайник и немедленно затевал драку, в которой всегда оказывался победителем. Лицо его становилось красным, как… впрочем, за это он и получил свое прозвище.

— Только не горячись! — сказал я, четко понимая, что в таком состоянии Кирпич был способен на все.

— Да я и не горячусь! Как только доберемся до Сидоровича — по зубам получишь! — отрезал он, ударив кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой.

— Побереги силы для Шила!

Я связал патроны тонкой ниткой, которую вытянул из рукава куртки.

— Патроны действительно слишком легкие, а такая связка будет тяжелее, — пояснил я Кирпичу, когда заметил, что тот с недоверием смотрит на мои манипуляции с патронами.

— Ясно! — Он замолчал и стал наблюдать за военными на блокпосте. Немного подумав, Кирпич добавил: — А для Шила у меня всегда немного лишней силы найдется.

Из одного рожка патронов получилось десять связок, имитирующих болт. Для надежности я вязал по три патрона. Я перекинул ремень калаша через плечо, а пустой рожок положил обратно в карман.

— Ну что, попробуем? — окликнул я Кирпича, который успел задремать.

— Необычный ты новичок, Слепой. Ой, необычный! — неожиданно сказал Кирпич, посмотрев на мои поделки из патронов. — А они не выстрелят?

— Понятия не имею! — честно признался я.

Я выбрался из неглубокого оврага и осмотрелся. Кругом было тихо и спокойно, что, собственно, в десятки раз хуже, чем если бы прямо на пути к Сидоровичу паслось стадо кабанов. Нужно сказать, Кордон, или Застава, — относительно спокойное место. Как будто специально создано Зоной для новичков. Если бы не блокпост военных, то жизнь здесь можно было бы назвать райской. Тем не менее почти все жители Кордона никогда не заходят дальше Свалки. Не потому, что на Свалке опаснее, чем на Кордоне, хотя и не без этого, а потому, что большинство молодых сталкеров мимо ушей пропускают наставления более опытных. И гибнут в первых попавшихся аномалиях, так как не могут определить их тип, когда это нужно. Или становятся добычей разных мутантов, потому что им не хватает банального опыта вовремя среагировать на их неожиданное появление. В Зоне главное не удача или везение. В Зоне главное — умение правильно оценить ситуацию, вовремя увидеть опасность. И ни в коем случае не полагаться на судьбу, а только на самого себя, на свои знания и умения.

Я сделал пару шагов и почувствовал, как волосы встали дыбом. Электры расположились так близко, что можно было увидеть их слабые разряды в центре аномальных образований.

Я крутил в руке связку патронов, готовясь кинуть ее в аномалию. Повернувшись к Кирпичу, я увидел очень серьезное выражение его лица, которое никак не вязалось с внешним обликом. Он, как и подобает сталкеру-новичку, шел след в след за сталкером-проводником. Только в данном случае сталкер-проводник и сам был новичком.

Широко размахнувшись, я произвел бросок. Связка полетела по нужной траектории и попала точно в центр аномалии. Электра с треском вспыхнула яркими молниями, которые заполонили все вокруг. Через мгновение сработали остальные аномалии, после чего все успокоилось.

— Кажется, они разрядились, — сказал Кирпич, подойдя ближе. — Так, по-моему, говорил Лист об аномалиях этого типа?

— Да, но еще он говорил, что они очень быстро заряжаются.

* * *

Плохо освещенный извилистый коридор уходил под землю. Железная дверь в конце лабиринта вела в небольшую комнату — жилище торговца Сидоровича. Мрак рассеивался одиноко горевшей лампочкой в настольной лампе без абажура — единственном предмете на столе, за которым сидел торговец. Магазин разделялся на две половины с помощью железной сетки. Справа находилась железная решетка, выполняющая функции прилавка. За спиной торговца была всегда приоткрытая дверца, откуда он доставал товары. В помещение хранилища ни для кого, кроме самого торговца, хода не было.

Я вошел в бункер первым, Кирпич за мной. Увидев нас, торговец с сарказмом спросил своим басовитым голосом:

— Где Листа забыли? Вас вроде четверо было?

Во взгляде Сидоровича была скрытая ненависть ко всему происходящему вокруг. Казалось, что ни Зона, ни сталкеры — вообще ничего здесь ему не нравилось. Конечно, кому могло бы понравиться бороться со смертью каждую минуту? Но в Зоне было много смельчаков, которые не боялись ничего, по крайней мере мне так казалось.

— Лист оставил нас недалеко отсюда, а сам ушел два дня назад. А четвертый… — Я замолчал.

Сидорович, склонив голову набок, начал сверлить меня глазами.

— Он забрал наш хабар и скрылся, — наконец-то договорил я.

После этих слов глаза Сидоровича расширились, и он нервно потер ладони.

— Сопляк-отмычка отобрал хабар у матерого сталкера? — переспросил Сидорович.

Он отлично все понял, но тем не менее высказал недоверие к моим словам.