Графоманка - Аля Пачиновна

Сплетнике опубликовали фото одного известного ресторатора полукриминального вида, который тащит на плече снятую им со сцены его ночного заведения танцовщицу. Фоткам аккомпанировала статья Новодворской о  нарушении личных границ, о моде на  абьюзерские отношения, получившей своё развитие в последнее время благодаря популяризации особого жанра кино и литературы. АвторКА, как величали Леру ярые феминистки,  не упустила возможности уличить все «оттенки серого» в подрыве и без того слабого фундамента женской самодостаточности, назвав подобные литературные произведения жвачкой для вагины. Мнения схлестнулись так, что за час набралось больше двух тысяч комментариев и статья вывела блог и само издание в топ. И судя по тому, что звонил сам шеф-редактор «Сплетника», радоваться было нечему.

***

- Ты хоть знаешь, кому ты дорогу перешла? - верещал Иваныч и глотал валерианку.

- Господи! Сергей Иваныч! Очередному мажору! Это ж видно! - Лера попыталась принять расслабленное положение на электрическом стуле в кабинете шефа, но когда он уже подключён к розетке это было практически невозможно.

- Все! - устало рухнул красный, одышливый Иваныч. - Заявление на стол и катись. Пиши свои пасквили у себя на малой родине! - проговорил он бесцветно. - Тебе что больше всех надо, Новодворская? У тебя что Бузовы с Киркоровыми закончились? Чё те неймется? Куда ты все время лезешь? Предупреждали же тебя: есть всего человек двадцать в стране, которых трогать - себе дороже, они не прикосновенны! Именно для отвода глаз от этих персон и существует весь шоу-бизнес! Пиши про геев, лесбиянок, про небритые подмышки, чё вы там феминистки проповедуете! На крайняк, про Путина пиши! Какого хрена лезть в трансформатор? Там же русским по белому написано крупно, специально для таких слепошарых, как ты:  НЕ ВЛЕЗАЙ УБЬЁТ!

Иваныч откинулся на спинку и кресло под ним жалобно скрипнуло. Лоб его покрывала испарина. Он шумно выдохнул и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.

- Все, Новодворская, свободна. Приходи через год. Если за этот год ты не засветишься ни в одном подобном скандале, возьму в штат обратно.

- Но вы же сами материал одобрили? - справедливо заметила Лера.

Иваныч потупился, как красна-девица.

- Я, ну, это... Откуда я знал?! - проворчал  шеф. -  Я, честно говоря, думал это про холостяка из шоу! Пока вчера ко мне четыре маргинала не пожаловали с визитом. По твою, кстати, душу. Так что уезжай, Новодворская. Уезжай по-хорошему. Все равно ближайший год тебе тут ничего не светит. Сказано тебя убрать со всех журналистских орбит. Не веришь - сама убедись.

И Лера убедилась. Ни одно издание не то, что не брало ее материалы - нигде даже слышать не хотели про Валерию Новордворскую. Отмахивались: «позвоните через неделю», или вовсе делали вид, что Валерия Новодворская умерла. И ведь не поспоришь!

Поэтому, собрав сопли в кулак, а весь свой немногочисленный скарб в два чемодана, Новодворская первым поездом отправилась в родной город, плохо представляя себе, что будет делать в этом унылом тупике целый год...

Глава 2

Глава 2

Вокзал встретил перегаром заводских труб и удушливыми  объятиями города, который искренне надеялся, что Леру давно перемололо в белокаменной Мясорубке страны.

Сдирая чемоданами кожу на задниках своих берцев, Лера проигнорировала агрессивную саморекламу таксистов первой очереди и подкатила к самой последней, доживающей свои дни в российском бездорожье, Тойоте. Мужик, сидящий за рулём, поднял голову от журнала с кроссвордами.

- На промышленную, триста пятьдесят.

- Четыре сотни и поехали.

- Триста пятьдесят или я пойду к следующему в очереди.

- Садись, - буркнул водила.

Лера начала сражение с дверцей багажника. Тщетно, только руку вывозила в саже адовых копей.

- Обожди, куда ты вперёд батьки, - заворчал мужик, лениво покидая водительское место, подошёл и какими-то хитрыми, почти нежными поглаживаниями вокруг кнопочки вскрыл зад японке. - Давай сюда свои чемоданы.

Лера не подала виду, что возмутилась этому пренебрежительно-сексисткому тону, подхватила все девять лет жизни в столице и не рассчитала сил на ношу. Мужик смерил ее взглядом психиатра и стал ждать развития у Леры радикулита.

Она сдалась. Отступила, убирая меч феминизма в ножны.

- С Москвы что ли? - спросил таксист, когда они уселись и машина тронулась.

«Из» - мысленно поправила Лера и кивнула в зеркало заднего вида.

- И не знаю, чего все туда прутся, - риторически вопрошал водила. - У нас тут сейчас тоже не хуже.

- Например? - фыркнула Лера, разглядывая пейзаж за окном, про себя отмечая неожиданный порядок центральных улиц. «Смотри-ка, парки, скверы, тротуары плиткой вымощены, цветочки посажены. Выбоены залатаны. Набережную отремонтировали, освещение провели». Лера уже и не думала, что доживёт когда-нибудь до того дня, когда увидит урны возле каждой автобусной остановки. Не думала в принципе, что увидит здесь когда-нибудь целые остановки! «Может переквалифицироваться? Панегирики действующей власти стоят гораздо дороже, чем критика...»

- А что мэр, что ли, сменился?

- Да какой там мэр! - махнул артритной рукой водила. - Их за последние лет пять штуки четыре сменилось. Воровали, как водится, и в дамки. Один сел, правда, неугодный. Предпоследний, вон, министр сейчас. С тех пор, как Гордеич тут всем заправляет, мэры - только формальность. Народ к ним, как к попугаям: пиз… -  таксист кашлянул в кулак, - болтает чё-то и ладно.

- Гордеич - это кто?

- Ну ты даёшь! - таксист повернул  голову и глянул на Леру через плечо, как на инопланетянку. -  С Луны свалилась?

- Нет. С Москвы!

- Глеб Гордеич, - почти благоговейно пояснил водила таким тоном, будто что-то очевидное Лере открывает, - на рынках порядок навёл, рекет искоренил, торговых центров наклепал. Вон красивые какие, блестящие. Всю торговлю контролирует. Озеленил город и в прямом и переносном. Гостиницу отремонтировал, теперь иностранцы на фестивали приезжают. У нас бабки в церквах за него свечки ставят и молятся.

- Ну, прям Робин Гуд какой-то, - усмехнулась Лера, поражаясь насколько сильна вера русского крепостного в очередного помещика, который однажды должен прийти и улучшить его рабскую жизнь.

- Не Гуд, а Граф, - ревностно поправил таксист. - Граф Глеб Гордеевич.

***

Над промышленной-5 графья длань не распростерлась.