Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - Автор Неизвестен

Само это слово санскритское, первоначально означавшее «собрание», «сход», «община». (Так, в частности, называлась и древняя монашеская община, основанная Буддой.) У древних тамилов этим словом называлось общество, объединявшее великих поэтов, знатоков поэзии и мудрецов. Согласно легенде, переданной одним из комментаторов, впервые такое общество возникло на мифическом материке Лемурии, в мифической столице древнейшего царства тамилов Южной Мадуре. Члены этого общества, получившего название «первой (или ранней) санги», усаживались на особой волшебной доске, плававшей в священном водоеме мадурского храма. Поэт, стремящийся получить признание и достичь известности, должен был представить свои стихи на суд санги, и если стихи получали одобрение, то для их создателя тотчас же освобождалось место на доске. По преданию, в эту сангу входили не только люди, но и боги, волшебники и другие существа, наделенные сверхъестественными силами.

Ничто не говорит нам о реальности этой санги, существовавшей якобы около десяти тысяч лет назад. Вторая санга — «средняя» — была создана несколько тысяч. лет назад в городе Капалапураме, который также представляется пока мифическим. Со средней сангой связан цикл преданий о приходе с севера на юг вишнуитских мудрецов — брахманов во главе с Агастьей, учеником которого, Тольхаппиянаром, была создана первая тамильская грамматика. Эта грамматика, очевидно, явившаяся первым обобщением поэтического и лингвистического опыта древних тамилов, сыграла в истории тамильской культуры такую же роль, как грамматика Панини в истории североиндийской культуры. Вместе с несколькими стихотворными отрывками и рядом имен поэтов и царей эта грамматика составила все то, что осталось позднейшим временам от средней санги.

Очевидно, подлинным началом древнетамильской литературы можно считать лишь стихи «третьей», или поздней санги. Поэты третьей санти создали огромное количество лирических стихов. Все, что сохранилось от третьей санги, было в V — Х вв. объединено в два больших комплекса: «Восемь антологий» и «Десять лирических поэм». В стихах антологий и поэм в крайне условной манере описываются переживания возлюбленных, доблесть воинов и щедрость властителей, оказывающих покровительство поэтам. Мифологические ассоциации, религиозные переживания и мистические настроения занимают незначительное место в этой по преимуществу светской поэзии.

Рукописи этого или близкого к нему периода полностью отсутствуют. Все произведения дошли до нас в письменной редакции XI–XIII вв. (Язык же и почерк немногих сохранившихся надписей III–V вв. до сих пор не удалось в точности отождествить с каким-либо конкретным дравидийским языком и почерком.) Нам остается только предположить, что в тамильской, как и в ведийской, литературе существовала богатейшая устная традиция; она-то и донесла через многие поколения произведения древней поэзии до того периода, когда возникла письменность, вернее, до того времени, когда в «поле» письменности могла оказаться литература. (Прежде всего в «поле» письменности оказываются не литературные тексты, а эдикты, дарственные надписи и т. д)

В VII в начинается новое возрождение тамильской лирической поэзии, но не светской, каковой была поэзия антологий и поэм санги, а религиозной. Господствующим жанром стал гимн, обращенный к Вишну или к Шиве — двум основным богам древнейших культов юга. В этих гимнах образы санскритской мифологии и идеи санскритской религиозно-философской литературы причудливо сочетаются с чисто местными фольклорными элементами. Гимны эти связаны не только традицией, тематикой и позднейшим объединением в комплекс «Двенадцать священных сборников» (Х — XI вв.) — их роднит одно чувство, одно настроение, одни идеи, весьма далекие от идей традиционных индийских философских систем, а также от джайнизма и буддизма. Авторы этих гимнов — Вадавуран, Аппар, Самбандар, Сундарар — воспевали волшебника Шиву в том его ярчайшем, красочном образе, который был создан народной фантазией дравидийского юга, быть может, задолго до прихода арийских завоевателей к берегам Инда. Эти поэты, называемые шайва-бхакты («любящие Шиву»), подробно описывали не только объект своей любви — Шиву, но и свои чувства к нему, свои переживания, свои желания и надежды. В гимновых шиваитских стихах, так же как и в лирических стихах антологий и поэм эпохи поздней санги, эпический элемент был выражен чрезвычайно слабо.

Очевидно, наряду < письменно зафиксированными лирическими стихами существовали еще и устные легендарные рассказы об авторах этих стихов, о том, по какому поводу те или иные стихи были созданы, о различных обстоятельствах и лицах, упоминаемых в этих стихах. Эти рассказы были оформлены письменно гораздо позднее, в XII–XVI вв., в тамильских шиваитских пуранах[9], из которых и взяты первые пять легенд.

Среди тамильских пуран наиболее интересными и самобытными являются Тирувилеядал-пурана («Пурана овященных игр Шивы»), созданная в XVI в. Параньджоти и повествующая о легендарных событиях в жизни поэтов и царей эпохи санги, а также о жизни поэта Маниккавашагара. Вадавурар-пурана, написанная Кадавун-муни, вероятно, в XIV в., целиком посвящена Маниккавашагару. Перия-пурана («Пурана о великих») содержит описание жизни большинства шиваитских поэтов — авторов стихов, вошедших в «Священные сборники». Эту пурану написал Секкилар, живший в XII в.

Со смертью поэта-бхакта обычно и рождалась легенда о его жизни и его поэтическом творчестве, легенда, воспринявшая как устную информацию современников, так и информацию, содержащуюся в стихах самого поэта. Проходило время, от нескольких лет до нескольких столетий, и такая легенда записывалась, приобретала автора и систематизировалась, т. е. включалась в соответствующий сборник. Последнее обстоятельство уже исключало возможность как перемены автора легенды, так и сколько-нибудь существенной дальнейшей переработки.

Хотя сами эти поэты-бхакты жили в VII–XI вв., легенды о них были записаны лишь в XI–XVI вв. Знакомство с этими легендами показывает, что они были типологически исключительно схожи, вне зависимости от того, описывалась ли в легенде жизнь поэта VI или XI в. и производилось ли это описание в XI или в XVI в. Однако самым интересным является тот факт, что тип легенды (точнее, характер ‘поведения бхакта, описанный в легенде) сохранялся и в позднейший период: он оставался прежним, когда рассказывалось о жизни поэта XVI в. и даже поэта XX в., хотя творчество поэтов-бхактов весьма сильно менялось, а время, протекающее между смертью поэта и записью легенды о нем, все сокращалось.

Собранные в этой книге легенды можно разделить на две группы. Первую группу, в которую входят пять первых легенд, мы условно назовем «легендами о поэтах-бхактах».

В средневековой тамильской традиции бхакт совсем не обязательно должен был быть отшельником, более того, в обширной пуранической литературе жизнь бхактов представлялась исключительно яркой, полной острых и сугубо мирских ситуаций. Основные черты сюжета легенд первой группы можно представить себе следующим образом.

Герой-бхакт почти всегда был брахманом по варне, т. в человеком, по преимуществу занимавшим самое высокое положение в социальной иерархии средневекового Тамилнада (вне зависимости от своего конкретного имущественного положения). После описания (обычно довольно стандартного) его рождения и условий воспитания следует изложение так называемого центрального эпизода сюжета, которому обязательно предшествует резкий конфликт: так, герой первой легенды Вадавуран