Величайшая победа Роммеля - Митчем Сэмюэль

Расскажем чуть подробнее о человек, подготовившем для английских танковых частей, действовавших в Северной Африке, все их победы и все их поражения. В книге он упоминается мельком, а зря, потому что он сыграл роль более значительную, что любой из остальных британских генералов.

Генерал—майор Перси Клегхорн Стэнли Хобарт был известен всему Королевскому Танковому Корпусу как «Хобо», хотя никто так не называл его в глаза. Еще в начале 30–х годов он прославился как лучший эксперт—танкист на полигонах возле Солсбери. В 1937 году он был назначен начальником отдела военной подготовки в военном министерстве. Это назначение он принял без малейшего восторга, так как в британской армии существовало твердое предубеждение против механизации и танков. Год в министерстве был для Хобарта нелегким. Однако, прибыв в Египет, он встретил еще большую враждебность. Главнокомандующий британскими войсками в Египте генерал—лейтенант сэр Роберт Гордон—Финлейсон встретил его словами: «Я не знаю, зачем вы сюда явились, и вы мне совершенно не нужны!».

«Хобо» уже имел множество врагов в армии, в основном потому, что он не терпел дураков и не любил муштру и показуху. Кроме того, он был горячим сторонником танков и танковой войны.

Однако «Хобо» не позволил, чтобы враждебность Гордон—Финлейсона помешала ему. Он немедленно приступил к преобразованию Мобильной Дивизии в мощную ударную силу. Сначала она состояла из Каирской кавалерийской бригады (позднее названной легкой бронебригадой), группы танков и группы поддержки. Ударная сила — танки были сведены в 1–й и 6–й Королевские танковые полки. Кавалерийская бригада состояла из 7–го и 8–го гусарских полков, имевших на вооружении легкие танки, и 11–го гусарского, который с 1928 года был вооружен бронеавтомобилями Роллс—Ройс. Группа поддержки состояла из 3–го полка королевской конной артиллерии и 1–го батальона бронеавтомобилей, который потом был реорганизован в моторизованный батальон. Все машины этих подразделений были изношены, так как в последние годы британское правительство экономило решительно на всем. В особенно плохом состоянии находились танки. Тем не менее, несмотря на все трудности, Хобарт решил сосредоточить свои усилия на обучении своей новой дивизии рассредоточению, гибкости и мобильности. Требовалось научить дивизию двигаться на больших скоростях и действовать на широком фронте. Ему пришлось преодолеть множество препятствий, даже прямой саботаж, Но энтузиазм и решительность «Хобо» ни разу не поколебались. К августу 1939 года он сколотил соединение, которое приобретет славу как 7–я бронетанковая дивизия, бессмертные «Пустынные крысы». К несчастью, Хобарту не удалось покомандовать этой дивизией в бою. Он был освобожден от командования и отозван в Англию. Снова причиной стали его живой характер и резкость, хотя в данном случае он был совершенно прав. Место Гордон—Финлейсона занял генерал—лейтенант «Джамбо» Уилсон, с которым у «Хобо» давно были дружеские отношения. Однако после одних учений между ними пробежала черная кошка. «Хобо», как и все нормальные танковые командиры, предпочитал находиться на передовой. Найти его в штабе было просто невозможно, хотя, по мнению более ортодоксального Уилсона, командир должен находиться именно там. Это отсутствие взаимопонимания привело к стычке, и Уилсон написал Уэйвеллу, сообщив, что больше не уверен в Хобарте, и потребовал назначить нового командира танковой дивизии. «Хобо» отбыл без споров. Генерал О'Коннор, который превосходно работал вместе с Хобартом, позднее говорил, что Мобильная Дивизия — это самое обученное подразделение, которое он когда—либо видел.

Место Хобарта занял генерал—майор Майкл О'Мур Криг, однако влияние Хобарта чувствовалось еще долго после его отъезда.

Роммель и англичане

В особых представлениях противник бездарных английских генералов не нуждается. Роммель, которого вскоре по обе стороны фронта стали звать «Лис пустыни», чувствовал себя в пустыне, как дома. Великолепный тактик, в чем все уже убедились, он стремился командовать войсками прямо с линии фронта, отдавая приказы по радио или лично. Его личное влияние на ход боя было очень велико. Роммель был рыцарем и человеком чести. Это засвидетельствовал даже Уинстон Черчилль, выступая в палате общин в январе 1942 года: «Нам противостоит очень отважный и умелый противник. Несмотря на разделяющий нас огонь войны, я могу сказать, что это великий генерал». Добавим: особенно если его сравнивать с вялыми и нерешительными британскими генералами. Такого же мнения о Роммеле был и Окинлек, который в начале июля 1941 года сменил Уэйвелла на посту британского главнокомандующего силами Среднего Востока. Он оказался достаточно глуп, чтобы отдать следующий приказ:

ВСЕМ КОМАНДИРАМ И НАЧАЛЬНИКАМ ШТАБОВ

ОТ: Главнокомандующего

Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом.

О нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем—то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать «немцев», или «страны Оси», или «противника», но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности.

(Подписано) К.Дж. Окинлек

Разумеется, такой приказ лишь повысил репутацию Роммеля, а не принизил ее. Совершенно очевидно, что англичане ценили Роммеля выше, чем высшее командование германской армии. Генерала Вальтера фон Браухича, начальника ОКХ, бесило неуважение Роммеля к высшим инстанциям. Франц Гальдер, начальник штаба армии, вообще не переносил Роммеля и называл его выскочкой. Роммель был готов игнорировать любой приказ, если не был с ним согласен. Он ставил на хорошее отношение Гитлера к нему. Однако даже Гитлер не стал менять несколько странного положения, при котором Роммель был только вторым человеком в Африке.

Жаль, не была реализована витавшая в воздухе идея перевода Роммеля на Восточный фронт. Даже если наши генералы и не умели воевать, то уж противника они не боялись. Я не могу представить себе подобный приказ за подписью Жукова, запрещающий упоминать «самого Гудериана».

«Монти»

Следует сказать кое—что и о человеке, которого англичане считают своим величайшим полководцем XX века. В своей книге «От Пустыни до Балтики» генерал Роберте рассказывает о первой встрече с Монтгомери. Роберте тогда командовал 22–й танковой бригадой в Алам—Хальфе. Ему сообщили, что следует ожидать визита нового командующего 8–й Армией. Роберте тогда мучился животом и как раз вернулся из—за ближайшего холмика, когда увидел прибытие большой компании. Он узнал Хоррокса, Эрскина и де Гингана. Однако «маленького человечка с белыми узловатыми коленями, в австралийской шляпе и без всяких знаков различия» он принял за нового военного корреспондента. Поэтому Робертс решил, что Монти прибудет позднее, и уже собрался было уточнить, когда же появится Великий Человек, как австралийская шляпа спросила: «Вы знаете, кто я такой?» Роберте вежливо ответил: «Да, сэр». Он разумно предположил, что лучше не показывать своего незнания. «И конечно, это был Монти!»

Монти уже успел понять, что должен зажать армию в кулаке и больше не допускать, чтобы приказы командира служили «темой для дискуссии», как то было до его прибытия. В своих мемуарах он пишет: «Я принял командование прекрасным материалом. Чтобы понять это, не потребовалось много времени. 8–я Армия состояла из закаленных в боях дивизий. Однако офицеры и солдаты были смущены последними событиями, что привело к потере уверенности. «Отважные, но запутавшиеся», как их назвал позднее премьер—министр».

Было бы неправильно видеть в Монтгомери командира, почти не знакомого с танковой войной, на том основании, что он не имел опыта использования танков до прибытия в 8–ю Армию. Хотя позднее он иногда использовал переоборудованный танк М3 «Грант» в качестве командного пункта, он не изучал танков и до сих пор не командовал танками в бою, как его противник Роммель. Однако битва при Эль—Аламейне показала, что он планировал и готовил бой методично и всесторонне. А превосходство в силах, особенно в танках, позволило ему вести бой твердо и решительно. Совершенно ясно, что Монти уважал танкистов, он даже начал носить их черный берет, который просто прилип к нему и быстро стал его отличительной чертой. Как писал в биографии Монтгомери лорд Чалфонт: «Фотографии Монтгомери в фуражке, широкополой шляпе и берете показывают, как неуклюжий маленький человечек постепенно превратился в некоего мученика, который вошел в историю». Нужно отметить, что ранее ни один британский генерал не использовал в крупных операциях такого большого количества танков. Кроме того, Монтгомери добился несомненных успехов в сражениях против одного из самых талантливых танковых командиров Второй Мировой войны.