В поисках сокровищ - Екатерина Вильмонт

— Там точно что-то есть, — хриплым от волнения голосом сказал он, — я слышу. — И он что было сил встряхнул доску. Оттуда вывалилась тонкая металлическая пластинка, за нею небольшой конверт.

— Вот это да! — воскликнула Даша и схватила конверт. — Не запечатан! — с восторгом проговорила она.

— Дай сюда! — потребовал Стас.

— Сейчас посмотрю, что там!

— Дай сюда! — жестко повторил он.

— Ах так? — взмахнула ресницами Даша. — На, подавись! Я пошла!

Искоса взглянув на него, она направилась к двери, а он, казалось, забыл обо всем на свете, разглядывая вынутую из конверта бумажку. Даша сгорала от любопытства, но гордость не позволяла ей пойти на попятный, и она ушла, громко хлопнув дверью.

Так интересно и многообещающе начавшаяся дружба, похоже, рухнула. «Ну и черт с ним», — зло подумала Даша и только сейчас вспомнила, что сегодня у нее еще маковой росинки во рту не было. На кухне она быстро сделала себе бутерброды, достала пакет томатного сока и отправилась в мамину комнату, к телевизору.

— Ой, как вкусно! — простонала она, отхлебнув из стакана томатный сок. И подумала: бабушка упала бы в обморок при виде такого завтрака. Она, как могла, отвлекала себя от мыслей о таинственном конверте. Немного успокоившись, она решила, что в конце концов этот Стас прав — шкаф-то его, и незачем чужой девчонке знать о содержащихся в нем тайнах. Так-то оно так, но все-таки обидно… И не столько из-за конверта, там вполне могла быть какая-нибудь чепуха, а вот новой дружбы жалко… У Даши мало друзей, собственно, их вообще нет, если не считать Виктошу, но Виктоше уже скоро шестнадцать, и живет она не близко, и потом троюродная сестра не считается… — Значит не судьба, — вздохнула Даша и чуть не поперхнулась — в дверь кто-то отчаянно трезвонил!

С трудом проглотив кусок, она кинулась в прихожую.

— Кто там?

— Это я, Стас! Открой скорее!

— Зачем? — нарочито холодно осведомилась Даша.

— Надо! Тут такое! Открывай!

— И не подумаю! Мне чужие секреты неинтересны!

— Не будь дурой! Ой, извини! Извини, пожалуйста, я знаю, что повел себя как последний хам! Ну, Даша, пожалуйста!

Сердце Даши дрогнуло. Она открыла дверь, и Стас буквально ворвался в квартиру.

— Вот, погляди! — Он протянул ей записку. Листок толстой, сильно пожелтевшей бумаги, и на нем три строчки: «Братушево. Школа, За красной печью».

— Дашка! Ты понимаешь, это же наверняка клад!

— А Братушево это где?

— Понятия не имею? Но это можно узнать!

— Кстати, там не обязательно клад, может, какие-нибудь бумаги совсем неинтересные! — предположила Даша. — И потом, что это за пластинка?

— Я думаю, это ключ!

— От чего?

— От тайника, который за красной печью!

— С чего ты взял? И потом, красных печей не бывает!

Стас хотел было ей возразить, но взгляд его упал на недоеденные бутерброды, и он сразу захотел есть.

— Даш, можно мне бутерброд взять? — застенчиво опросил он. — Есть охота, а дома еще ничего не разобрано.

— Конечно ешь! — милостиво разрешила Даша. — Соку налить?

— Да, спасибо!

— Слушай, а может, тебе яичницу сделать? Или супу разогреть?

— А какой у тебя суп?

— Куриная лапша.

— Давай!

— Тогда пошли на кухню!

— Ух, какая у вас кухня красивая! Прямо картинка из журнала! — восхитился Стас.

— Да, мы тут недавно евроремонт сделали! — с гордостью объяснила Даша.

— Только на кухне? — удивился Стас.

— Нет, еще в ванной и в уборной. А в комнатах на будущий год сделаем. Денег не хватило.

— Понятно! На такой ремонт никаких денег не хватит, это точно. А это что?

— Посудомоечная машина!

— Кайф!

Даша тем временем налила суп в большую тарелку и поставила ее в микроволновую печь.

— Сейчас мигом согреется!

— Это я знаю, у нас тоже такая, А еще у нас хлебопечка японская есть.

— А зачем она нужна? — удивилась Даша. — В магазине, что ли, хлеба мало?

— Не знаю! Отец недавно приволок! Дня три с ней баловался, пек хлеб. А потом забросил. Так и стоит.

— А хлеб-то хоть вкусный?

— Первый раз просто мерзкий получился, клеклый какой-то! А потом вроде ничего.

— На вот! Ешь!

Даша поставила перед ним тарелку с супом.

— Тебе хлеба надо? — поинтересовалась она.

— Да. И с маслом!

Она достала из холодильника масло.

— А перец у тебя есть?

— Перец? Пожалуйста. Может, тебе еще шампанского с икрой?

— Не отказался бы!

— Перетопчешься!

— Это точно! — засмеялся Стас. — А супец классный! Сама варила?

— Конечно!

— Научишь?

— Запросто!

— Вот мой старик удивится, если я ему такой сварганю!

— Слушай, хватит мне зубы заговаривать! Что будем делать с этой запиской? — перешла к делу Даша.

— Вот сейчас поем, тогда и обмозгуем.

— А совмещать ты не можешь? — ехидно осведомилась Даша.

— Нет, — спокойно отозвался Стас. — За едой о делах думать вредно!

Когда он съел суп, Даша спросила:

— Наелся? Или еще хочешь?

— Нет, спасибо! Я сыт. А вот теперь давай думать будем. Для начала надо выяснить, где находится Братушево. И что это, город или деревня?

— А как ты собираешься это выяснять?

— У тебя есть карта Московской области?

— Нет, откуда? Но ты подожди с Братушевым. Скажи лучше, откуда у вас этот шкаф?

— Он еще у моего прапрадеда был!

— Значит, и записку эту положил в полку кто-то из твоих предков.

— Верно! — обрадовался Стас. — У тебя котелок варит!

— Да это же ежу понятно! Отец тебе ничего никогда про это не говорил?

— Никогда!

— А кто были твои предки?

— Дед мой был филолог, германист. А прадед… даже не знаю.

— Это родственники по отцу, да?

— Конечно! Мамина родня в Питере живет. Она была питерская, — с внезапной грустью в голосе произнес Стас.

— Была? — тихо спросила Даша.

— Да. Она умерла, пять лет назад. У нее сердце было больное.

— Понятно. А ты можешь спросить отца про предков, про Братушево?

— Попробую. Только я постараюсь выяснить все окольными путями.

— Почему?

— Если я скажу ему про нашу находку, он сразу все у меня заберет и к тому же запретит мне этим заниматься.

— Почему?

— Что ты заладила: почему, почему! Сама, что ли, не понимаешь? Боится он за меня! У него, кроме меня, никого нет!

— Так не бывает!

— Как не бывает? — поразился Стас.

— У него наверняка есть какая-нибудь женщина. Он же такой интересный мужчина! Неужели у него никого нет?

— Я, по крайней мере, об этом не знаю! — решительно заявил Стас.

— Неужели ему никакие женщины не звонят?

— Звонят, очень даже часто, но… — Стас задумался. — Но одной какой-то постоянной, по-моему, нет.

— Думаю, ты просто не замечаешь!

— Да почему? У твоей мамы тогда тоже должен кто-то быть? А кстати… Где твой отец?

— Они развелись, довольно давно. У него другая семья. А что касается мамы, то у нее есть друг, его зовут Милан, и он очень красивый.

— Милан? Что это за имя?

— Он серб. Журналист. Клевый дядька.

— Значит, ты думаешь, у отца обязательно кто-то есть?

— Естественно. Странный ты, ей-Богу! — пожала плечами Даша.

— Интересно. Я об этом не думал.

— А ты подумай. Только не мешай отцу.

— Что я, псих, что ли?

— Дети часто по глупости ревнуют родителей. А я давно сообразила, что не надо мешать маме устраивать свою личную жизнь. Сейчас мы с ней живем душа в душу…

— А если она решит замуж за своего Милана выйти?

— Не решит! Она вообще замуж не хочет! Ей некогда! Я вырасту, тоже замуж не пойду!

— А если влюбишься? — поинтересовался Стас.

— Все равно! Насмотрелась я на маминых подруг! Все ее замужние подружки прибегают к нам рыдать… Вернее, прибегали. С тех пор как мама пошла на эту работу, ее дома не бывает.

— Ладно, Дарья, вернемся к нашим баранам! — заметил Стас. Этот разговор почему-то смущал его. Он никогда еще не рассуждал на такие темы с девчонкой. — Короче, я попробую сегодня расколоть отца…

— А ты когда-нибудь слыхал про это Братушево?

— Да вроде нет, не помню.

— Может, это ваше родовое имение?

— Говорю же тебе — не знаю. Спрошу у отца.

— А как ты ему объяснишь, откуда взял это название?

— Ничего я ему объяснять не буду, я постараюсь так повернуть разговор, чтобы он мне все объяснил!

— А тебе не слабо? — съехидничала Даша.

— Поживем — увидим!

— Хорошо, допустим, ты выяснил, где это Братушево находится, и что дальше? И при чем тут школа?

— Понятия не имею. Но скорее всего клад спрятан в братушевской школе за красной печью!

— А школы той давным-давно и в помине нет!

— Ты всегда такая пессимистка?

— Вообще-то мама говорит, что я оголтелая оптимистка!