Не уклоняюсь! - Елена Семёнова

В тот день Наташа с неразлучной подругой Тамаркой гуляли по Красной площади. Точнее, маршрут их был более обширен: весь центр города. Обе девушки любили долгие прогулки, а в тот день и сама погода была предназначена для оных. Ярко-ярко сияло солнце в безоблачных небесах, нежно согревая всё и вся своими золотистыми лучами, и тёплый ветерок освежал лёгким дыханием. Наташа любовалась своей красавицей-подругой. Тамарка был старше её на год и отличалась необычайно эффектной внешностью: смугловатая, белозубая, большеглазая, с тёмными кольцами густых длинных волос, она была в меру высока и на зависть хорошо сложена. Вдобавок Тамарка всегда заботилась о своей внешности: если туфли – то на высоких шпильках, если юбка – то с разрезом глубоким, чтобы ноги на всеобщее обозрение, если майку – то стрейч, если косметику – то дорогую. Нет, никогда бы не смогла Наташа так выглядеть! Конечно, и она сложена весьма недурно, но подчеркнуть того не умеет: ноги стройные показать – стыдно отчего-то, поэтому скрывали их длинные юбки или чаще брюки, на шпильках ходить неудобно – лучше кроссовки или туфли без каблуков вовсе, на косметику дорогую – денег жаль. Да и вообще, любила Наташа одеваться так, чтобы было ей удобно, и выглядеть любила просто, не вызывающе: зачем лишнее внимание привлекать? Волосы густые, золотистые – в хвост конский, лицо правильное – едва припудрить лишь – и весь макияж…

Примечала Наташа, гуляя по улицам, как скашивают в их сторону глаза молодые люди, да не обольщалась: знала, это на Томку смотрят они – и можно ли не смотреть?

А на Красной площади встретились девушкам два молодых человека. Вроде и ничего примечательного не было в них, кроме, разве что, безупречной выправки, по которой можно часто угадать военного человека среди штатских. Один – ростом пониже, крепкий, смешливый, с глазами весёлыми, а другой – высокий, чуб русый на лоб спадает, а глаза – как небо в тот день…

И заныло где-то внутри при взгляде на красавца синеглазого… Точно магнитом потянуло к нему Наташу. Да сама бы не подошла она никогда. Да и он, может, не подошёл бы… И кто знает, как бы сложилось всё, если бы не друг его, чьё внимание (неизбежно!) привлекла красавица Тамарка.

– Разрешите представиться, барышни: старший лейтенант Брагин! – руку приложил по-военному, а глаза смеются. – Мой боевой товарищ, старший лейтенант Стрешнев!

Улыбнулся и он, кивок учтивый изобразил.

– Тамара, – отозвалась Томка, щуря тёмные глаза. – А это моя подруга, Наташа. А вас как же по именам звать? Или, виновата, к вам следует по званию обращаться, господа офицеры? – и рассмеялась заразительно.

– Нет, звания мы прибережём для начальства и подчинённых, а для милых барышень мы будем просто Толей и Игорем! – в тон ей ответил Брагин.

– А что же вы, Анатолий и Игорь, не в форме?

– Конспирация! – с заговорщицким видом прошептал Толя. – Секретное спецзадание! Соблюдение инкогнито!

Девушки рассмеялись.

– И что же нужно от милых барышень господам офицерам? – полюбопытствовала Тамарка.

– Видите ли, – деловито начал Брагин, – мы с другом первый раз в Москве. Ничего здесь не знаем, ничего толком не видели, а через полторы недели нам уж снова на службу возвращаться. Так, может быть, вы будете столь любезны, что не откажите нам в экскурсии?

Наташа всегда избегала уличных знакомств. Да и Тамарка, несмотря на внешнюю отвагу, их остерегалась. Но отчего-то военные до сей поры не способны обезоружить самую осторожную женщину. Офицер просто не может иметь дурных намерений – даже многолетняя антиармейская истерия СМИ и реальные факты преступлений, совершённых военными, не могли истребить это веками установленное понятие. Офицер – олицетворение чести. Даже если разумом понимаешь, что далеко не всегда это так, где-то в глубине души живёт это отдающее мифом убеждение и притупляет бдительность.

– А какая награда экскурсоводам? – смеялась Тамарка.

– Награда? – Толя обернулся к Игорю. – Игорях, чем вознаградим барышень?

– Угостим мороженым, – шутливо отозвался тот.

– Как вам такое предложение? – снова повернулся Брагин к Томе.

– Негусто… – протянула Тамарка. – Но для вас мы, пожалуй, сделаем скидку! Правда, Наташ?

– Значит, согласны?

– Согласны, – милостиво улыбнулась Тома.

– От лица всех вооружённых сил, представленных в нашем лице, выражаем вам благодарность! – воскликнул Брагин, изображая учтивый полупоклон.

– Служим России! – со смехом отозвались девушки.

Так и отправились они гулять дальше – парами – Толя с Томой и Игорь с Наташей…

В тот день они побывали и на Арбате, и в Александровском Саду, и на Воробьёвых горах… Наташа вначале немного робела, но уже вскоре ей стало казаться, что они знакомы с Игорем очень-очень давно, будто бы знала она его всю свою жизнь.

Вечером решено было встретиться вновь, на другой день, и продолжить экскурсию. Разумеется, инициатором этого вновь выступил балагур Брагин. Оставили девушки и свои телефоны.

На следующий день вся четвёрка отправилась в парк Горького. Как пролетело там время, Наташа помнила смутно. Помнила, как отстрелялись друзья в тире, к большому огорчению его хозяина не промахнувшись ни разу, и подарили девушкам по большому мягкому медведю. Помнила «Американские горки», на крутых поворотах которых прижимало её к Игорю, и от этого какой-то ранее незнакомой радостью трепетало сердце.

А вечером на открытой танцевальной площадке танцевали они. Наташа не любила современной музыки, но это было совершенно неважно теперь. Она и не слышала этой музыки, а слышала только биение своего сердце и видела перед собой лицо Игоря, склонённое так близко к ней, что его чуб касался её лба.

А на следующее утро он позвонил Наташе и предложил встретиться вдвоём, без Тамарки и Брагина, и Наташа согласилась.

Та неделя пролетела как одно мгновение. Будь на месте Игоря Генка, он непременно повёл бы Наташу в рестораны, в дорогие и престижные заведения (да и водил однажды), но у молодого лейтенанта Генкиных средств не было, а потому бывали они в различных московских парках, блуждая по ним долгими часами, разговаривая обо всём и ни о чём, не исчерпывая тем для разговоров, не надоедая друг другу. Наташа и представить не могла, что можно испытывать такое головокружительное счастье лишь от нахождения рядом с каким-то человеком. С «каким-то» и не испытаешь. Только – с любимым. И тут уж не нужны ни рестораны, ни развлечения. Что это всё, когда есть главное!

Дважды ходили они в кино. Наташа даже не запомнила, о чём были фильмы. Запомнилось лишь, что это были не то европейские, не то американские мелодрамы. Но разве до экранных поцелуев было тогда? Самые страстные из них никогда не сравнятся с настоящими.

Когда пришло время прощаться, Наташе показалось, что земля отнимается у неё из-под ног. А вдруг уедет и не вернётся больше? Забудет?..

– Ну, что ты, глупая? – смеялся Игорь в ответ на эти немые вопросы и страхи. – Разве я тебя оставлю теперь когда-нибудь? Я не умею красиво говорить, но… Я не мог и представить, что можно вдруг встретить человека и сразу привязаться к нему до такой степени, чтобы он стал частью тебя! Я прошу тебя, Наташ, береги себя! Ради меня – береги! Потому что за эти полторы недели ты мне стала дороже всех самых близких людей! Понимаешь?

– Ты тоже себя береги! – отвечала Наташа. – Я теперь буду жить… Не жить… Ждать! Тебя ждать! Ведь ты же приедешь опять?

– Конечно! – Игорь ласково обнял девушку, отбросил выбившиеся волосы с её лба, поцеловал. – Я буду тебе письма писать. И звонить. Часто-часто. А, как только смогу, приеду. И мы с тобой поженимся…

Они стояли на берегу Москвы-реки. Наташа резко подняла голову и вгляделась в лицо Игоря: не шутит ли?

– Игорь, ты это всерьёз сейчас?

– Барышня, офицеры такими вещами не шутят! – улыбнулся Игорь. – У нас слово с делом не расходится. Нет, если ты, конечно, имеешь что-то против…

– Я? Против?! Да ты с ума сошёл! Я же и мечтать не могла…

– А, вот, мечтать надо. Только в меру! А то иные мечтают-мечтают, а жить забывают.

– Мне теперь и мечтать не нужно… Только бы ты рядом был… – выдохнула Наташа, не веря своему счастью. У неё немного закружилась голова. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она сможет, как птица, воспарить над рекой, на этим городом, в синее небо…

…Стрелки часов лениво приблизились к пяти. Наташа вздрогнула. Господи, какой сладкий был сон. Почти сон… Сон с открытыми глазами… Так стало тепло от него. А на губах и теперь, точно поцелуи его горят. Наташа поднялась и стала застилать кровать: нечего ждать дольше, не будет сна…

На другой день после отъезда Игоря забежала Тамарка, плюхнулась на диван, посмотрела с любопытством:

– Слушай, подруга, ну, ты даёшь! Целую неделю тебя не поймать! Влюбилась, что ли?

– Влюбилась, – честно призналась Наташа.

– О как! А Генка как же?