Поле для подснежников - Анастасия Стэй

волновали людей, о каком будущем они мечтали.

Моя история не со счастливым концом, как заканчиваются многие современные романы, которые Вы читаете в метро или в автобусе по пути на работу или учёбу. Нет. На этот раз не будет внезапных прозрений, концовки, которая оправдала бы все ожидания на happy end. И ещё раз нет.

История, которая разворачивается перед нашими глазами, реальна и трагична, она как зеркало отражает всю жестокую реальность мира, отчаянно пытавшуюся проскользнуть сквозь плотный слой иллюзий и обмана. В её конце не будет привычной для нас с вами идеализированной сказки, но есть глубокое осознание и понимание жизни во всех её проявлениях.

На что человек готов пойти в моменты отчаяния? Какую цену мы платим за тот или иной выбор? Как далеко ты готов зайти для достижения цели?

Мне хотелось показать постоянную борьбу человека с самим собой, со своим принципами и убеждениями. Может ли он отступить от них ради какой-то цели или желаемого? Или же будет идти с ними по жизни до самого конца?

"Иногда нам приходится выбирать между верностью себе и желанием, но настоящее достоинство заключается в том, чтобы оставаться верным себе, независимо от обстоятельств."

Глава 1

«Lieber ein Ende mit Schrecken als ein Schrecken ohne Endе»2

В комнате было тихо, лишь еле слышимый звук кисти по холсту нарушал эту тишину. Сквозь прозрачные занавески проникали солнечные лучи, красиво ложась на предметы, находящиеся в комнате на полках, столе и шкафах. Это была мастерская художника, которая находилась в квартире, расположенной на шестом этаже старого дома, построенного еще в девятнадцатом веке, выше уже находилась лишь мансарда, поэтому соседи сверху никогда его не беспокоили. Ну если только какая-нибудь кошка не забежит туда, ну или голуби не решат свить там своё гнездо и завезти потомство. Эту мансарду он порой использовал как склад для ненужных вещей или картин, которые ему не нравились. Дом этот находился на одной из самых оживлённых и красивых улиц в городе — Венский переулок. Здания, расположенные на ней, являлись произведением искусства, они были украшены всевозможными скульптурами, колоннами, в основном конечно коринфскими, но можно было и найти дорические, если постараться, а также различные арки, розетки и барельефы, окна украшали красочными витражами с различными сюжетами. Сюда постоянно стекались все жители и туристы города. Оно и понятно, тут вам и рестораны, получившие ни одну звезду Мишлен, красивые зелёные парки с фонтанами, уютные кафе и магазинчики, где, между прочим, скажу Вам по секрету, можно приобрести интереснейшие вещицы, да-да. Просто замечательный район! По вечерам здесь обычно звучит живая музыка: гитара, скрипка и даже барабаны. Как говориться на любой вкус и цвет! В общем если будете в городе, обязательно загляните на эту улицу, не пожалеете. Ну а мы вернёмся в мастерскую.

Удобно устроившись в кресле посреди комнаты в белом хлопковом летнем платье, сидела девушка. Её длинные волосы цвета меди россыпью лежали на плечах, местами, где на них падали лучи солнца они даже казались огненно-рыжими. Голова её была повернута в сторону окна, а яркие зелёные глаза, в которых, казалось, можно было бы увидеть тёмный дремучий лес, задумчиво смотрели куда-то вдаль. Все её мысли были о художнике, который в данный момент был скрыт от её глаз за мольбертом. Она глубоко вздохнула, лёгкие наполнились свежим майским воздухом. В таком положении она сидела довольно долго, поэтому изрядно подустала:

— Когда мы закончим? Ну или сделаем хотя бы перерыв? Я уже устала сидеть в одном положении. — она покрутила головой в разные стороны, чтобы хоть немного размять шею.

— Я почти закончил, можешь, пожалуйста, не вертеться. Нет смысла делать перерыв. Прошу тебя, вернись в первоначальную позу, ты портишь всю композицию. — молодой человек выглянул из-за мольберта, чтобы посмотреть на девушку.

Да наш художник очень придирчиво относился к моделям, которых он рисовал. Парень всегда тщательно выбирал наряд, выстраивал свет, подбирал предметы, окружавшие человека, даже выражение лица, с которым человек будет сидеть ни один час. Одним словом, создавал подходящую атмосферу, которую было необходимо отобразить и передать в самой картине.

— У меня всё тело болит! И вообще ты не говорил, что это будет так долго и скучно. — проговорила она жалобным голосом, растягивая некоторые слова. — А ты ведь даже не разговариваешь со мной. Я не могу подолгу молчать, ты же это знаешь. Мы можем хотя бы музыку что ли включить, ну или фильм? — она задрала вверх голову и тихо простонала, её волосы переливались красивым цветом на свету, а местами они где-то облепляли лицо, создавая некий ореол. Девушка умоляюще посмотрела на него своими красивыми большими глазками.

— Я работаю. А ты, Кассандра, — парень повернул голову в её сторону, ресницы на его полуоткрытых глазах слегка дрожали. Как же прекрасен он был в этот момент. Раз. Глубокий вдох. Два. Выдох. Ему нужно успокоиться. — пожалуйста, вернись в первоначальную позу, я сделаю всего лишь пару мазков, и ты пойдёшь.

— Нет! Пожалуйста, включи уже что-нибудь! Или начни со мной говорить. — не отступая продолжала девушка. Её раздражало, когда не выполняли её просьбы или же, она не могла чего-то заполучить. Поэтому Кассандра приняла тактику капризничать и просить до последнего, пока парень в итоге не уступит ей. Можно ли её осудить за это? Да. Можно ли понять её в этой ситуации? Тоже да. Смотря с какой стороны посмотреть.

— Ладно. — с раздражением ответил тот. — Как скажешь, но после, ты вернёшься в первоначальное положение. Я хотел бы сегодня уже закончить работу.

Парень подошёл к комоду, на котором расположился старинный граммофон, он купил однажды в каком-то антикварном магазинчике на конце города. Тогда он искал что-то для очередной работы, и случайно увидел его: деревянный ящичек, украшенный резьбой и золотыми деталями. И хотя все давно уже слушали музыку через плееры и колонки, он предпочитал наслаждаться именно такой музыкой, самой атмосферой, когда игла только касается пластинки. Ему казалось, что именно благодаря пластике и граммофону звуки становились более насыщенными, мелодии более глубокими и живыми, а эмоции — сильнее.

Он достал пластинку — Antonio Lucio Vivaldi тысяча девятьсот восьмидесятого года, в то время их было выпушено всего лишь три тысячи штук. Эту же он выкупил на одном из аукционов, которые любил посещать время от времени.

— Да думаю сойдёт. Поставим эту пластинку. — художник вернулся на место. Комнату тут же наполнили удивительные и прекрасные звуки музыки, которые заполнили всё пространство мастерской.