Литературная Газета 6565 ( № 35 2016) - Литературка Литературная Газета

Остаётся вопрос: какие формы может принимать такое сотрудничество, сумеет ли Россия привлечь инвестиции, технологии, а также занять рыночные ниши, причём сделать это на удобных для себя условиях?

Во-вторых, продолжается, хотя и не так быстро, частичная переориентация России на регион АТР (пресловутый «поворот на Восток») в связи с объективными ограничениями в сфере экономического сотрудничества с нашим пока основным торговым партнёром – Евросоюзом. На этом пути ещё немало трудностей, прежде всего экономико-технологических, инфраструктурных. Всё-таки связи с Европой нарабатывались очень долго, и под это сформирована солидная инфраструктура. Здесь же многое придётся делать чуть ли не с нуля, что очень недёшево. А ведь делать надо быстро, так как регион АТР динамично развивается (это практически единственный регион в мире, доля которого в последние 25–30 лет в мировом ВВП устойчиво растёт; остальные регионы, как Северная Америка или Южная, лишь поддерживают свою долю, вес же Европы и постсоветского пространства неумолимо сокращается).

Поскольку АТР – новая зона экономического влияния, здесь очень много разных игроков, и они не теряют время зря. Возможно, Россия даже слишком затянула с активизацией своего присутствия, но сейчас стало понятно, что это жизненно необходимо.

Положительными и обнадёживающими факторами являются явная заинтересованность большинства стран региона в сотрудничестве, их благожелательное отношение и давно существующие торговые, экономические и культурные связи. Китай, Индия, Япония, Корея, Вьетнам и другие страны, что совершенно очевидно, настроены на расширение контактов. И здесь, на мой взгляд, кроется некоторая опасность. Для того чтобы сотрудничество росло экспоненциально, необходим приток российских предпринимателей в регион Дальнего Востока, их резкая активизация. Пока же проекты идут, как правило, по линии государственных структур или очень крупных предприятий, тесно связанных с правительством. Это, безусловно, будет ограничивать потенциал развития и по объёму, и по времени. Если бизнес из стран АТР не увидит на Дальнем Востоке российского малого и среднего бизнеса, причём реально инвестирующего в регион, вряд ли придут и предприниматели из АТР.

При этом надо помнить, что во всех этих странах очень развит как раз малый и средний бизнес, и он же наиболее мобилен, активен, инновационен. Чтобы убедить сотни тысяч партнёров из АТР, нужен твёрдый первый шаг – привлечь собственный бизнес. В противном случае всё будет выглядеть странно: сами не идёте, а других зазываете. Даже если кто-то придёт при таком подходе, это вряд ли будет выгодно, да и геополитически осваивать территорию без национального капитала может быть небезопасно. Так что всё в наших руках.

Начнём сами развивать Дальний Восток всерьёз – тут же появится много заинтересованных компаний и инвесторов из соседних стран. Не начнём, будем тащить партнёров в чистое поле – всё сведётся к исключительно государственным соглашениям. А их возможности уже просчитаны. Только национальный, массовый частный бизнес может сделать чудо. Тем более пример есть по ту сторону Тихого океана – «золотая лихорадка» XIX века в Калифорнии. Золота хоть особо и не нашли, но результат налицо.

Фотоглас № 35

Фотоглас № 35

Фотоглас / События и мнения

Фото: ИТАР-ТАСС

Коммунист Ислам

Коммунист Ислам

Политика / Новейшая история / Память

Соколов Владимир

Теги: Каримов , память

Не стало первого президента Узбекистана Ислама Каримова. Каким он был, как поднялся после разговора в «ЛГ» на высокий пост

Летом 1989 года я работал в Москве, в редакции «Литгазеты», имея здесь репутацию эксперта по делам Узбекистана. Экспертом, собственно, и был, поскольку в Москву, в «аппарат», был переведён из Ташкента с должности собственного корреспондента «ЛГ». Естественно, сохранял связь с республикой, не говоря уж, что в ней родился и прожил сорок лет.

В один из дней того лета Юрий Изюмов, первый зам главного, пригласил к себе и сказал, что со Старой площади поступила просьба помочь с выбором кандидатуры на первого секретаря ЦК компартии Узбекистана. Действующего первого, Рафика Нишанова, переводят в Москву, председателем Совета нацио­нальностей в Верховный Совет СССР, нужна достойная замена. Общий отдел подобрал несколько товарищей, подходящих по опыту партийной работы и прочим качествам, но их характеристики настолько схожи, что отдел затрудняется с выбором. Есть мнение привлечь «ЛГ» к решению вопроса в качестве третейского судьи. Пусть журналист, компетентный в делах республики, побеседует с каждым из претендентов и даст своё заключение.

С одной стороны, можно судить по этой просьбе, чем была в Советском Союзе тем летом «Литературная газета», с её тиражом в шесть с половиною миллионов двадцатикопеечных экземпляров и статьями, после которых перетряхивали союзные министерства. С другой же стороны – чем стал уже тогда, при Болдине, могущественный Общий отдел ЦК КПСС, ещё недавно вершивший судьбы не одного Союза, но всех стран Варшавского договора и сателлитов его. Общий отдел – и третейский судья? Третейский судья – журналист?

Как бы то ни было, этим журналистом оказался я. И, разумеется, в помощи Старой площади не отказал.

Сейчас не вспомню точно, четверо или пятеро секретарей обкомов из Узбекистана побывали на следующей неделе в моём кабинете в редакции, в Костянском переулке. Они появлялись по одному в день, чтобы не слишком отвлекать журналиста уважаемой газеты от важной работы. Всегда по предварительному звонку, в назначенное время, свободное от планёрок и прочих редакционных дел. Но помню, что последним в этом ряду был Ислам Каримов. Запомнилось потому, что он резко выделялся из этого ряда.

Предыдущие были похожи друг на друга даже внешне – осанистые красавцы комсомольской выделки, с внушительными шевелюрами и животами, вдвигаемыми ими с почтительностью после тихого стука в минимально открываемую дверь, с улыбками, исполненными любви к «Литературной газете» и ко мне лично, с рассказами в первую очередь о неоценимой пользе, которую я принёс узбекскому народу смелыми публикациями о дефолиантах и гибнущем Арале. Всех их было одинаково трудно сдвинуть с этой темы. Когда же удавалось, наконец, то рассказывали они о себе ровно столько и практически в тех же выражениях, что я мог прочесть раньше на нескольких страницах «объективки», подшитых в папочке горохового цвета на моём столе. Они знали, откуда здесь эта папочка. И всю беседу периодически косились на неё, словно ждали, что оттуда выглянет товарищ Болдин лично.

Беседы наши заканчивались, когда я спрашивал о том, как они намерены строить работу по руководству республикой в случае назначения. Все одинаково суровели в этот момент, сдвигали, сидя, пятки вместе – носки врозь, и твёрдо чеканили – в соответствии с указаниями товарища Горбачёва Михаила Сергеевича.

Каримов не стучался, просто вошёл, поскольку явился в назначенное время. Невысокий, поджарый, круглоголовый, с побитым оспой и шрамами некомсомольским лицом. Сел и заговорил без приглашения, заявив первым делом, что у него в Москве ещё масса дел, в том числе детям надо кое-что подкупить, поскольку с товарами детского ассортимента в Ташкенте совсем нехорошо. Но он готов ответить на все мои вопросы. Любые. Только недолго, пожалуйста.

Мы просидели с ним часа два, может больше. Потому, что оказалось интересно друг с другом. Уже минут через десять стало ясно, что я говорю с инженером, не с комсомольским деятелем. Чистая и ясная русская речь, сложные обороты, общие знакомые на Ташкентском авиазаводе, где он строил самолёты в те годы жизни, что предыдущие собеседники строили свои карьеры в райкомах. Конечно, и его втянула партийная карьера, иначе бы мы не встретились в Костянском переулке, но это произошло лишь тогда, когда авиазаводу понадобилось, по разнарядке нацкадров, пополнить квоту из ИТР в заводском парткоме. Узбеков-инженеров на заводе, да чтобы ещё молодых, было тогда не то что по пальцам пересчитать – один Каримов и нашёлся.

Едва ли не один такой он оказался и позже, когда Госплан республики по тем же разнарядкам советского времени подбирал нацкадры из инженеров, непременно с опытом партийной работы. Началась его карьера в госаппарате.

Когда же пришлось заниматься не самолётами, а экономикой, он не стал, в отличие от многих земляков, выезжать на «нацкадре», а поступил в Нархоз и получил второй диплом, экономиста. Втянувшись в учёбу, просто не сбавляя темпа, написал диссертацию, сделался кандидатом экономических наук.