Рейтинговые книги
Читем онлайн Ветры земные. Книга 2. Сын тумана - Оксана Демченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 25

– А ты-то спасешь меня?

– Я в первом круге опыта, он в четвертом, – вздохнул нэрриха, снова погладил виуэлу. Как обычно, серьезные слова он не стал наспех рифмовать. – Но это мало что значит. Ты родня мне, а он, если взъестся, не прав. Я тебя спасу. Обязательно.

Дальше, в гору, пошли боковой улочкой, взбираясь по узкому шнуру мостовой, сплошь составленному из веерных полукружий обожженного кирпича. Кладка была старой, местами щербатой, она норовила коварно поймать каблук в щель и нарушить ритм движения. Улочка, впрочем, попалась веселая, она щурилась на путников мелкими лужицами-глазами, серыми в тенях и синими, когда изгиб допускал в колодец стен солнце, щедрое, летнее – готовое расшвыривать без счета звонкую медь бликов.

Влага дождика, короткого, как дурное настроение Зоэ, стремительно сохла. Камни одевались в пыльный бархат, теплели, звучали иначе. Плясунья продолжала выстукивать ритм – почти ровный, но содержащий легкую, едва уловимую особинку: строй стиха, недавно напетого Альбой. Получалось не особенно задорно, даже несколько монотонно. Так удобнее думать, шаг за шагом подбираясь к грустной и трудной правде. Пришло время признать её, но все же не отчаиваться и не прекращать рассуждений.

Позапрошлым летом Зоэ – сирота без родни и средств, вдруг очутилась в столице, при дворе, в милости у самой королевы. Тогда был момент: голова пошла кругом… она показалась себе всемогущей, ну ничуть не менее! Она получила свободу и признание благочинности дара звать ветры, обыкновенно осуждаемого Башней. Она бестрепетно вышла на площадь как плясунья – первый раз в жизни – и перетанцевала взрослую пустотопку, опытную обманщицу, ухватившую свободный ветер за гриву. Справилась вопреки всему… и вот рядом – Альба, сын того ветра, пойманного в силки людской корысти и отпущенного из западни. Он пришел в мир людей по доброй воле, а не по принуждению, как иные нэрриха. И теперь он всегда рядом. Сейчас Аль внимательно осматривает крыши домов и окна, цепким взглядом проверяет каждого встречного и попутного человека. Охраняет сестру. Попробуй пойми, игра это – или всё для него всерьез? Люди аж шарахаются, прищур-то у нэрриха решительный, да и внешность не располагает к неуважению. Альба рослый и широкоплечий, на посторонних смотрит хмуровато и даже исподлобья, изучающе. Радость и теплоту он приберегает для немногих близких друзей…

– Аль, почему ты таскаешь виуэлу в чехле? – Зоэ сморщила нос, спрашивая просто так, чтобы спугнуть тишину.

– Это дар учителя, и она лучшая из всех, что попадали мне в руки, – обрадовался теме Альба, погладил кожух. – Звонкое серебро в её голосе, лунное. Кортэ отдал мне часть души своей, я счастлив… он решил: пусть ученик приласкает заветные струны, сам же ушел, к золоту слух обращая.

– Да уж, рыжий ценит рыжее, – согласилась Зоэ.

Плясунья поглядела на названого брата, запрокинув голову, споткнулась, хихикнула и зашагала дальше, подхваченная под локоть. Странно и вспомнить, что Альба сперва показался чужим, неразговорчивым. Он, как все нэрриха, явился в мир, выйдя на берег моря, и сам тогда едва ли верил, что станет заботиться о незнакомой девчонке, что всерьез примет родство, немыслимое между смертными и ветрами. Для его жизни нет счета лет и нет старости, болезни обойдут его стороной, даже законы страны и веры для нэрриха – вроде и не обязательны… Неукоснительно действует лишь древнее правило: пришедший по доброй воле сын ветра, если он признан своей плясуньей и признает её, дарует надежный мир стране, где поселился. Никто из взрослых нэрриха не поступит в найм к противникам короны Эндэры, если это угрожает спокойствию «колыбели» – так старинные правила именуют долину, приютившую юный ветер.

Старший из живущих ныне нэрриха – сам Оллэ! – признал столицу Эндэры колыбелью и возвестил нерушимость мира аж на всю жизнь Зоэ. Что оставалось делать плясунье? Склонить голову и принять свою роль, протянуть руку совершенно чужому существу и ввести безымянного нэрриха в дом, назвав братом. Учить незнакомца самому простому, с некоторой настороженностью наблюдая, как тот целыми днями сидит, забившись в темный угол, трогает струны подаренной Кортэ виуэлы – этой самой, укутанной сейчас в тройной кожух.

А потом… Когда именно все переменилось, едва ли знает даже Альба. Сплелась ниточка, связала две души, да так плотно, стежок за стежком, сшила в одно целое, что теперь всякий день Зоэ и Альба неразлучны, и по-иному они себя не мыслят. Брат и сестра. Сирота, лишенная дома – и сын ветра, в доме вроде бы не нуждающийся. Но разве отказываются от тепла, от заботы и дружбы?

За зиму Альба официально и окончательно выбрал имя, повзрослел умом и обрел первые навыки жизни в мире людей, а Зоэ рассмотрела сына восточного ветра глубоко, внимательно. Поняла: молчит он, потому что умеет слушать, чужих не впускает сразу в ближний круг, потому что пробует ощутить их настоящее, а не показное, отношение. Альба стал важным и близким, а во вторую зиму уже без запинки, от души, именовался братом. С ним и болтать хорошо, а уж шагать, не размыкая губ и все же ощущая общение и поддержку – вовсе замечательно. Он умеет слушать – и слова, и невысказанное, сокровенное… Знает, что спину Зоэ разогнула, шутить попробовала, а камень беды на её душе не сделался легче.

Что случилось? Почему ветры более не шепчут в ухо внятные слова, почему танец выцвел до жалкой игры, почему вера в себя сделалась тонка и ненадежна, как потраченная временем ткань?

– Аль, я сегодня совсем не слышала ветра, – Зоэ кое-как выдавила, облекла свою боль в слова, но легче не стало. – Может, я больше и не плясунья?

– Ты к себе ужасно строга, привыкла быть лучшей, забыла, что оступаются решительно все. Люди ломают каблуки и даже ноги не потому, что они пустотопы. Так я думаю. Дай себе время, представь, что ты сломала каблук – и просто не танцуй хоть месяц, хорошо?

– Душа у меня ссохлась, – совсем тихо шепнула Зоэ. – Аль, я подлая. Ноттэ меня спас, а я за две зимы напрочь выстудила сердце, забыла, какое у него лицо. Мне надо звать Ноттэ, чтобы его вернуть. Мне следует слушать его ветер! А я важного ничуть не помню. У меня все хорошо: есть ты, Челито, Кортэ, дом, достаток и прочее разное… лучше б я ногу сломала! Не болит душа так, как должно.

– Лучше уж ты не ломай ногу, – серьезно попросил Альба. Рассмеялся привычно, почти без звука, лишь выдыхая радость. – Зоэ, ну можно ли себя счесть пустотопкой, пока живет на свете мой славный учитель Кортэ? Когда он танцует, мостовая охает от недоумения. Косолапый пустотоп, он сам так называет себя.

– Он не пустотоп, – покачала головой Зоэ. – Но я плохо учу. Он странный, все у него чересчур и все штурмом-приступом. Оба вы не похожи на детей ветра. Ты серьезный, а он вовсе упертый. Таран на двух ногах… Как такого учить? Он повторяет в точности, будто марширует, а надо – искать своё, внутри. Это как стихи. Хочешь сочинить свои, не собирай их из обломков чужих строк, как стену из кирпича, выломанного из руин брошенного дома. Ты понимаешь, а возьмись вот Кортэ стихи писать, а?

– Да уж, – Альба рассмеялся.

Улочка, ловко уклоняясь от выпирающих углов домов, то ныряла в низкие затененные арки, то выплескивалась в прожаренные солнцем дворики, то снова гулко множила звук шагов, сдавленный ладонями стен. Эхо догоняло, торопило, смутной тревогой толкало в спину. Когда навстречу покатилось чужое дробно-поспешное эхо, Альба поправил виуэлу за спиной и вроде бы невзначай опустил ладонь на ножны эстока. Зоэ вздохнула. Она точно знала: выбежавший навстречу дворцовый посыльный споткнулся и замер, наткнувшись на острый, вопрошающий взгляд нэрриха. Слуга сразу же склонился подрубленным колосом, спасаясь от недовольства Альбы.

– Вас ждут, донья Зоэ.

– Она не донья, – резко уточнил нэрриха. – И пусть иным врут без роздыху, что ждут, так и передай секретарю. Еще раз отошлёт тебя портить нам настроение и скоблить совесть, я в ответ испорчу ему… что-нибудь.

Посыльный смолчал, не разгибаясь и стараясь выдавить спиной нишу в стене, чтобы надежно укрыться от гнева нэрриха. Зоэ дернула Альбу за рукав и потащила вперед, спасая ни в чем не повинного слугу от угроз – наверняка пустых, но звучащих внушительно.

У калитки дворцового парка тоже ждали. Снова люди склонились, не осмелились торопить и сопровождать, сполна оценив гнев нэрриха. По дорожкам до самого дворца шли быстро и молча: Зоэ опасливо думала о королеве, способной прямо теперь потребовать новый танец. Альба молчал и разделял тревогу, а затем сердито фыркнул, первым приметив в прогале листвы стену дворца.

– Королева в переплете, ткет удавку паутины, – взялся он за свое, рифмуя просто так, чтобы выплеснуть досаду.

Зоэ глянула вверх и успела заметить за окном кабинета промельк движения: Изабелла Атэррийская, наследница власти многих поколений воинственных королей западной ветви древнего рода Траста, действительно только что стояла у окна и смотрела в парк. Ждала?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 25
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ветры земные. Книга 2. Сын тумана - Оксана Демченко бесплатно.
Похожие на Ветры земные. Книга 2. Сын тумана - Оксана Демченко книги

Оставить комментарий