Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Юрий Корчевский

Базовая часть также имела паровоз, но уже обычный, не бронированный. А еще было четыре четырехосных грузовых вагона – теплушки для личного состава, два четырехосных пассажирских вагона – штабной и санитарный, вагон – мастерская со станками, вагон-баня, вагон-кухня, вагон-вещевой склад, вагон для боеприпасов – снарядов и патронов, вагон – склад угля.

Бронепоезд мог действовать автономно. Паровоз необходимо было заправлять водой один раз в сутки, а углем бункеровать раз в два-три дня, в зависимости от пробега.

В качестве бронепаровозов использовались паровозы серии «Ов», маломощные – 550 лошадиных сил, тихоходные – до 45 километров в час. Но, одетые в броню, они вместо 50 весили уже 150 тонн – не всякий железнодорожный мост мог выдержать. По этой причине более подходящие для бронепоездов мощные паровозы не бронировались. Наиболее распространенный грузовой паровоз серии «Э» весил 75 тонн, а после бронирования вес становился таким, что не выдерживали рельсы, хотя он развивал 1300 лошадиных сил.

Но голь на выдумки хитра. Для увеличения скорости в не боевых условиях сзади бронепоезд толкал обычный, не бронированный паровоз серии «Э», «ФД» или «Щ». За заводской цвет его прозвали «черным». В бою эти паровозы не участвовали, дожидаясь бронепоезда на ближайшем полустанке. Они же в случае повреждения бронепаровоза могли вытащить его к месту ремонта.

Наиболее известные бронепоезда кроме номера имели имена собственные – «Лунинец», «Омский железнодорожник», «Енисей», «Коломенский рабочий», «Козьма Минин», «Илья Муромец». Немецкие бронепоезда также носили имена – «Блюхер», «Берлин», «Макс», «Штеттин».

Во время войны строительство бронепоездов постепенно сошло на нет, поскольку они представляли собой крупную цель, уязвимую для авиации и артиллерии противника, и опасно зависели от состояния рельсового пути. Стоило взорвать рельсы впереди и сзади, как бронепоезд обездвиживался. И пусть ремонтная бригада базового эшелона могла полностью восстановить 40 метров пути за час – с заменой рельсов и шпал, это было много.

Некоторые поезда, такие как «Железняков», прозванный немцами «Зеленым призраком», стали известны. Имея на вооружении мощные морские 100-миллиметровые орудия, он внезапно появлялся, наносил артиллерийский удар и также мгновенно исчезал.

Бронепоезд № 1 «За Сталина» ждала печальная участь. Законченный постройкой на Коломенском заводе 10 сентября 1941 года, даже не будучи еще приписанным, он погиб через месяц, 10 октября, на 174-м километре Западной железной дороги, под станцией Гжатск, в первом же бою. Бронепоезд был обстрелян штурмовыми орудиями дивизии СС «Рейх». Паровоз получил повреждения, встал и был расстрелян обычной артиллерией с расстояния 400 метров. Экипаж покинул бронепоезд, подорвав его, но был захвачен немцами и расстрелян на месте.

А вот у «Ильи Муромца» из 31-го отдельного дивизиона судьба сложилась удачно. За все время войны он не получил ни одной пробоины, уничтожив при этом немецкий бронепоезд «Адольф Гитлер», семь самолетов, 14 орудий, 875 солдат и офицеров противника, и дошел до Франкфурта-на-Одере на немецкой земле.

В Горьком-Пассажирском был сделан бронепоезд серии «ОБ», названный «Козьма Минин», а в соседнем Муроме – точно такой же «Илья Муромец». Оба вместе с базовыми эшелонами составили 31-й Отдельный особый Горьковский дивизион бронепоездов. «Козьма Минин» получил номер 659. Командиром его был назначен старший лейтенант Тимофей Петрович Белов. На обоих бронепоездах крытые бронеплощадки имели поверху башни от танков «Т-34» с 76-миллиметровыми пушками.

К радости Сергея, мобилизовали их паровоз – вместе с бригадой. Сергей и кочегар были настолько молоды, что машинист Глеб Васильевич казался им стариком. Как позже выяснилось, это было ошибкой, машинисту было всего 49 лет.

Однако в бочке меда оказалась ложка дегтя: их паровоз был назначен вспомогательным или, иначе говоря, «черным». И пока, по сути говоря, для Сергея ничего не изменилось. Ему выдали гимнастерку и бриджи, сапоги и пилотку, и вместо общежития он теперь спал в казарме, отведенной экипажу бронепоезда. На службе он был в прежней черной рабочей спецовке, форму берег, поскольку работа на паровозе пыльная и грязная.

С завистью смотрел Сергей на паровозную бригаду с бронепаровоза. Они воевать будут, врага бить, а его участь – толкать их на перегонах. Обидно. Тем более досадно, что призванные служить на бронепоезде бывшие железнодорожники – путейцы, ремонтники, слесари – вовсю осваивали на полигоне военные специальности. Они стреляли из пулеметов, винтовок, маршировали, даже окапывались. А вот пушки обслуживали артиллеристы с опытом, понюхавшие пороха еще в финскую войну.

Зима 1941/42 года выдалась снежной и морозной. Их бронепоезд был полностью готов только в феврале 1942 года: вооружением укомплектованы, люди обучены.

Сергей, когда проходил мимо бронепоезда, рукой по броне похлопывал. Стальные листы толстые, в 45 миллиметров, как у танка «Т-34». В душе гордость – на таком воевать можно. Но когда он подходил к своему паровозу, досада брала: окраска заводская, черная, на воинский совершенно не похож, так, работяга железных путей. У «Ильи Муромца», его брата-близнеца, «черным» паровозом был «С-179».

Наконец все четыре эшелона дивизиона двинулись на Москву. Крепкие, приземистые, с наклонными броневыми листами, они производили на окружающих сильное впечатление. Да они и на самом деле являлись самыми совершенными на тот период бронепоездами. Имели мощную радиостанцию дальней связи РСМ в конце бронированного тендера и новинку: в средней части открытых артиллерийских платформ стояли установки залпового реактивного огня М-8-24, как на легендарных «катюшах».

В Москве эшелоны встали на запасных путях Московской кольцевой железной дороги, и к личному составу дивизиона с напутственной речью обратился генерал-майор Я. Н. Федоренко, начальник Главного автобронетанкового управления РККА, которому подчинялись бронепоезда.

После бункеровки дивизион отправился на юг, к Туле. На перегонах от Горького и до Москвы и далее – к Туле бронепоезд «Козьма Минин» вела бригада Глеба Васильевича. Вот где приходилось потрудиться в полной мере. Поезд хоть и не длинный, но тяжелый, и почти на всех участках для обеспечения хода приходилось держать давление в котле четырнадцать атмосфер, максимальное. Но скорость при этом не превышала шестидесяти пяти километров в час, недотягивая до максимума.

В то время вагоны соединялись цепями за крюки. Во время рывков или на перемене профиля цепи могли не выдержать, что время от времени и случалось. Поэтому от машиниста требовались искусство и опыт.

Базовой станцией была определена станция Чернь, на которой скопилось одновременно четыре дивизиона поездов – 10, 31, 38 и 55-й. Дивизионы ждали боевого приказа, бункеровали паровозы, пополняли запасы провизии.

Такое скопление поездов на небольшой станции не могло остаться незамеченным для агентурной и авиаразведки немцев. И потому следующим же днем 18 мая восемнадцать немецких бомбардировщиков совершили налет на станцию.

Это было первое боевое крещение. Появились первые потери.

Едва начался налет, бронепоезда выбрались со станции за выходные стрелки, и зенитчики открыли огонь.

Но базовые эшелоны оставались на станции. Прямым попаданием авиабомб были разбиты штабной и санитарный вагоны, погибли первый командир дивизиона майор Грушевский, начальник штаба старший лейтенант Письменный и еще несколько человек. Однако сами бронепоезда оказались целы.

На станции во время налета стоял эшелон с боеприпасами. И если бы в эшелон попала бомба, возникла бы опасность взрыва, детонации.

Командир охраны эшелона подбежал к паровозу, выхватил пистолет и рукоятью стал бить по будке машиниста:

– Машинист!

Глеб Васильевич выглянул в окно.

– Уводи состав со станции, боеприпасы там!

Машинист оценил грозящую опасность: ведь на путях еще стояли бронепоезда и вспомогательные эшелоны. Он дал задний ход и подъехал к стрелке. Однако стрелочника не было на месте, он укрылся где-то от бомбежки.

– Сергей, к стрелке! Как доеду, переводи и на паровоз!

Сергей повис на нижней ступеньке лестницы и, едва паровоз миновал стрелку, спрыгнул и перевел ее.

Паровоз тронулся вперед. Сергей перепрыгнул и зацепился за поручни. Машинист притер буфера паровоза к буферам вагонов. Обычно соединяли сцепщики, работники станции, но сейчас и они разбежались.

– Сергей, Василий, на сцепку!

Оба паренька мигом слетели с локомотива и бросились к тендеру. Там уже находился начальник охраны эшелона.

Одну цепь успел накинуть Сергей, другую – Василий. Не сговариваясь, они одновременно начали крутить винты сцепки, когда сверху послышался вой немецких бомбардировщиков. Тут же раздался один взрыв, потом другой.