Боги должны уйти - Ноэми Норд

- Лучше попроси у него рубиновый коготь и станешь бессмертной.

Я не смогла растолкать завистливую свору:

- Пустите, дайте пройти.

- Стой, Синевласая Лань! Ты никуда не уйдешь, - качнулись орлиные перья вождя, и подруги примолкли. Голос Несокрушимого, моего обожаемого отца, разорвал сердце:

- Свершилось непоправимое, дети мои. Смертельная жажда опалила Солнечную долину, сожгла дивные луга и леса. Старший жрец и я долго искали причину лютой ненависти богов к нашему народу. Тайные посланцы изыскивали нарушителей в каждом доме. Наконец виновник обнаружен. Теперь мы знаем из-за кого лоно земли избороздили трещины ада. Старший жрец древней волшбой и молитвами искупит вину преступного рода. Смерть моей дочери на Скале Виноватых Женщин спасет Солнечную долину от ярости богов.

Я простерла руки к неумолимому вождю:

- Отец, за что? Бога нет!

- Несчастная, это скажи ему, всесильному Пернатому Змею.

Я кричала и плакала, умоляла вождя не совершать ужасной глупости:

- О каком боге вы говорите? Перед кем я виновата? Кецалькоатля никто никогда не видел! И не увидит. Я знаю. Он мертв. Его кости леденеют на дне Святой Чистоты. Они там, сходите, посмотрите. Гигантские белые кости, торчащие из воды, - вот ваш бог!

- О, люди, что она говорит?

- Не слушайте ее, - Несокрушимый Вождь опустил глаза и крепко сжал руку матери, которая едва держалась на ногах.

- Мама, хочешь, я принесу тебе зуб мертвого бога?

Отец продолжал:

- Боги простят наш род, когда палач предаст лютой казни преступное тело моей любимой дочери. Да... Старший жрец отведет тебя, дочь, по Дороге Мертвых.

Ужас в глазах матери доказал, что вождь не шутит. Жабий Жрец после этих слов воздел жезл смерти к потолку и с силой бухнул черенком об пол.

- Пернатый Змей услышал слово Несокрушимого! Оно порука нашему благочестию! Да исполнится обещанное!

Топоры и боевые маски на стенах задрожали. Жрец ударил нарисованным на колене глазом в бубен, потом вскинул руки вверх и во все горло завопил:

- Вот что явилось Старшему Жрецу в священном тумане почитания бессмертных. Слушайте, люди, слушайте все!

Он воздел руки вверх, глаза его метались из угла в угол, словно давили мух на потолке, уши ловили невесомый звон, а шаги осторожно подкрадывались к добыче. Со стороны казалось, что дикий взгляд жреца вдруг наткнулся на конец запутанного клубка, пальцы шевельнулись, он потянул за нить, и невидимый груз дерьма из гнилого мешка, вдруг обрушился, намертво пригвоздив танцора к земле. Распластавшись на полу, жрец прорычал утробным голосом сквозь шорохи земли:

- Три всадника на единорогах...

Толпа, набившаяся в дом, вздрогнула и замерла, в глазах женщин застыл ужас. Жрец завыл, как ночной койот:

- Три всадника на единорогах прислали наказ!

Я снова попыталась улизнуть из страшного места. Но Крученая Губа с Ухом Пса успели схватить меня за плечи и повалили на колени перед бесноватым жрецом, дико вращающим зрачками:

- Выбор сделан! Кецалькоатль указал перстом на деву нашего племени. На самую стройную и нежную плотью...

- О-о-о! - застонали воины.

- Она одна усмирит гнев богов, - указательный палец жреца едва не пронзил мой лоб. - Ее кровью наполним чашу Греха, пусть возрадуется Кетсаткоатль и пошлет нам светлых дождей.

По щекам женщин потекли слезы. В глазах Крученой Губы я заметила дикую радость. Тварь... Это она выследила нас с Храбрым Лисом у святилища, это она, ревнивица, предательница, убийца, привела Ухо Пса к месту наших свиданий.

Жабий жрец бил в бубен и выл в потолок:

- Плачьте, женщины, плачьте! Одна из вас усмирит гнев богов. Мы долго скрывали красоту этой девы. Но чары созревшей лилии заметил Кецалькоатль у водоема слез...

- Ойух! - закричали воины.

Жрец продолжал:

- Так сказал мне Пернатый Змей: "Восполни поруганный источник слезами, которые чище росы на весенних цветах, иначе твой род погибнет".

- Ойух-ойух! Иначе род погибнет! - повторили мужчины, топая ногами. Ритм барабанов стал тяжелым, как дыхание борца, накурившегося маккао.

- Немало слез должна пролить преступная дева, чтобы разрушить каменную гордость господина, - сказал жрец, ударив бубном по своему лбу, а потом пройдясь им по преклоненным головам воинов Несокрушимого.

- Ойух! Ойух! - кричали они, словно жрец благословлял на войну.

- Да свершится! - жрец вытащил из мешка большую жабу и вместе с ней принялся скакать по кругу, подпрыгивая чуть не до потолка.

- Ийуйя! - гудело племя, поднимая руки к летящему жрецу.

Дом Побед превратился в желудок, изрыгающий в небо утробные крики, плач и проклятия. Меня схватили за руки, и, не позволяя вдохнуть хотя бы глоток свежего воздуха, бросили в ноги отца. Сквозь бой тамтамов и завывание жрецов я прокричала вождю:

- Взгляду Несокрушимого подчинятся воины. Они повинуются тебе, когда ты ведешь их в бой. Они слушают тебя, когда ты приказываешь им умереть. Отец, ты не отдашь меня жрецам!

Он ответил:

- Дочь моя, мы гордились твоей красотой в жизни, да возгордимся же твоей кончиной. Помни: всем умирать... Но не каждый погибнет так, чтоб навеки остаться в сердцах людей. Каждый стон, вырванный из твоей груди мастерством палача, мы сохраним в летописи нашего рода.

Над моим ухом с приторной ухмылкой заворковала Крученая Губа:

- Будет больно. Очень. Но не плачь, Синевласая. Порадуйся, что войдешь в обитель сладострастного бога в столь юном возрасте.

- Ты говоришь: "Порадуйся"? Подожди, узнаешь, что я сделаю с твоими лохмами, когда позабудется эта история!

- Эта история не позабудется никогда, - шепнула Крученая Губа, приблизив к моему уху распаренное, как кукурузная лепешка, лицо. - Попроси у бога красивых и здоровых детей для своих несчастных подруг, жена Пернатого Змея. В твоих глазах я вижу страх. Ужас вывернул душу, как шкурку мертвой капибары.

- Пернатый Змей сдох. Я видела его кости на дне Святой Чистоты.

- Ты видела кости гигантской жабы, а не бога. Бог жив. И мы любим его. Любовь к нему - наша судьба. Разве не так? Кто думает по-другому? - завизжала Крученая Губа, окидывая прищуренным взглядом притихших подруг. - Кто осмелится возразить старшему жрецу? Расскажите преступнице, как вы любите нашего бога.

Женщины в толпе испуганно переглянулись и вдруг заговорили разом, стараясь друг друга перекричать.

- Пернатый Змей велик!

- Он сияет морской волной!

- Свист его топора нежен, волшебен!

- Кецалькоатль - владыка снов!

- Он превращает слезы в ослепительный оникс!

- Он в россыпях самоцветов купает пламенные тела!

Так вопили мои чванливые подруги, подлые завистницы и ревнивицы. Я хорошо знала, почему они спешат спровадить меня к мертвым богам. И уж тем более Крученая Губа, тайно влюбленная в Храброго Лиса. Моя соперница спляшет на моих костях танец осемененной куропатки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});