Охотник на оборотней - Михаил Берсенев

— Азимут! Азимут! Я — Титан! Я — Титан! — услышал снайпер вызов командира, — Двое боевиков вырвались из здания с тыла, наших ребят положили! Уходят в горы! Сейчас они появятся в поле твоей видимости! Не дай им уйти, Азимут! Не дай им уйти! Как понял меня, Азимут! Не дай им уйти! Они в майках и трусах сматываются! В майках и трусах!

— Я — Азимут! Я — Азимут! Понял вас, Титан! Понял! Жду их появления в поле видимости!

И уже тихо добавил:

— Я не дам им уйти, товарищ майор! Не дам!

— Не дай! — так же тихо прозвучал в рации голос командира.

Спустя несколько десятков секунд боец, откликающийся на позывной «Азимут» увидел, как двое мужчин в нижнем белье бегут к основанию горы, отстреливаясь от морских пехотинцев. Оба боевика бежали, петляя, прячась за камни и выступы горной породы. Снайпер вплотную прижался к специальной резинке на оптическом прицеле, значительно смягчающей отдачу при выстреле, поймал белую майку бегущего человека в прицел. Но беглец в этот момент спрятался за хозяйственную постройку, дал очередь в сторону преследователей, и вновь рванул в горы. Дуло винтовки на миг застыло, и белая майка в тот же миг окрасилась красным цветом в районе грудины. Морские пехотинцы, идущие следом за бандитами, увидели, как один из них упал замертво от пули снайпера. Другой боевик с черной клиновидной бородой, бросил автомат и стал просто тикать еще быстрее, при этом петляя. Снайпер снова нажал на курок, но на сей раз, пуля прошла мимо цели. «Поиграем?» — усмехнулся стрелок и улыбнулся. Потом припал к трубке прицела вновь.

Мужчина с черной бородой в нижнем белье уже почти добежал до низкорослых деревьев, как хладнокровный и точный выстрел разнес ему голову. По инерции он сделал еще шаг и повалился на голые камни. Белоснежная майка осталась почти такой же чистой, как и была. Через пару минут около трупов стояли морские пехотинцы. Доделывать здесь что-либо не было никакой необходимости: ребята видели перед собой мертвецов. Шансы уйти которых, пока они еще были живы, как оказалось, равны нулю. Стрелок еще раз осмотрел трупы сквозь оптику прицела и удовлетворенно, зловеще улыбнулся. Отложив в сторону винтовку, огляделся. Вокруг все было «чисто». Он перевернулся на спину, расслабил тело, и стал глядеть в небо.

— Азимут! Азимут! Прием! Как слышите? Прием! — заговорила рация голосом майора спецподразделения.

— Азимут на связи! Слышу вас хорошо, Титан!

— Отличная работа, Азимут! Отличная! От имени командования выражаю вам свою благодарность! Спасибо! Как поняли меня, Азимут?

— Понял вас хорошо, Титан! Служу России!

Связь отключилась. Получивший благодарность от командования воин прошептал небесам:

— Хотел от меня убежать! Наивный! До чего ж наивный, однако!

Город Шаповск, 38 км от города Тулеевск юга России, май 2010 г

Их потертые «Хонды», «»Кавасаки», старые «Иж-Юпитеры, «Явы» и «Восходы» образовали кольцо вокруг своего лидера. В середине круга, на земле, лежал высокий металлический ящик, на котором стоял их вожак по прозвищу Беркут. Высокий парень двадцати двух лет, с бритым черепом. На его затылке красовалась татуировка, в форме летящей птицы, на которой знающий человек сразу бы признал беркута. Губы оратора были сжаты, лицо выражало решительность и волю. Вообще чувствовалось, что от него исходили флюиды опасности и агрессивности. Движения его были отрывисты, четко очерчены. Так как время клонилось ближе к полуночи, выражение глаз Беркута разобрать было трудно. Косуха, вся в заклепках, как влитая, сидела на крепких плечах, а поверхность кожи пестрела наклейками. Самой главной из них был рисунок с изображением огромной птицы. Банда и носила название «Беркуты», по кличке главаря, что стоял сейчас перед своими юными, внимающими каждому слову старшего подчиненными. Он смотрел на них свысока постамента весьма высокомерно. Как царь на своих подданных. В его стиле руководства было непреложное правило: каждый член группировки стоит друг за друга «горой». Беркут неустанно повторял, что если есть проблемы у одного члена банды, то значит, вся банда больна и эти проблемы нужно решать сообща, всей компанией. Группировка Беркуты насчитывала около двадцати голов, в возрасте от тринадцати до семнадцати лет. Он — двадцатидвухлетний — являлся самым старшим из них.

Всю полноту власти Беркут взял в честном бою с предыдущим вожаком. Их битва за верховенство в банде состоялась полгода назад. Бывший лидер по кличке Пластырь оказался ушлым противником. Физически, может быть, он был не очень сильно развит, но его удары отличались хлесткостью, он постоянно не давал пространство Беркуту, как бы прилипая к нему. Одним словом, пластырь он и есть пластырь. Тогда оба бойца основательно измотали друг друга. Их лица покрывала кровь из разбитых носов, синяки и ссадины уже никто не замечал, но победу Беркут одержал только тогда, когда уставший Пластырь дал свободу Беркуту в движениях и пространство. Последний «отлепился» от Пластыря и с большой дистанции стал наносить мощные удары в лицо сопернику. Беркут то подбегал к Пластырю, то отскакивал опять. В конце концов, от многочисленных затрещин и потери крови Пластырь зашатался, стал будто пьяным, уже практически не защищался и Беркут, собрав последние силы в единый в кулак, подлетел к окровавленному вожаку и мощным апперкотом отправил того в нокдаун. Пластырь крякнул, упал спиной на землю, попытался пошевелиться, но затих. Победитель, утерев кровь рукавом с разбитого лица, медленно подошел к поверженному сопернику и торжественно поставил свой армейский сапог тому на грудь. Члены банды молча наблюдали за этой битвой. Они все окончательно поняли. Теперь у них новый главарь, более сильный, волевой, уверенный в себе и не такой придирчивый и занудный, каким был Пластырь. К тому же Пластырь хоть и был старшим по возрасту среди членов банды, но немного трусоват. Его назначил верховодить предыдущий вожак волевым решением, уходя на службу в армию. Большим авторитетом новый назначенец среди рядового состава Беркутов не пользовался. Но закон требовал подчинения новому командиру, назначенному законным лидером по всем правилам передачи власти. И вот теперь Беркут руководил ими более полугода, взяв руководство в свои руки также на законных основаниях. То есть, основываясь на праве сильного.

-Беркуты! — мощным и громким голосом начал свою речь предводитель со своего постамента. — Мы с вами становимся настоящей и боеспособной бандой! За нашими плечами уже есть три успешных грабежа, одно ограбление, нам удалось захватить часть уличного рынка сбыта «кислоты» и кокаина! Мы сумели взять под свой контроль бордель на улице Твардеева в нашем городке. Но, несмотря на эти успехи, я уверен, нам этого мало! Как вы думаете, я прав?

— Точно! Так же думаем! Правильно говоришь, Беркут! — стала галдеть банда.

— Так вот! Если мы хотим мощные и новые мотоциклы, а не эти старые полу раздолбанные железяки, которые и гоняют-то еле-еле. Если мы хотим, чтобы нас все боялись и уважали, то нам нужно идти дальше, за пределы нашего маленького городка!

На последней фразе Беркут значительно повысил голос. Один из участников группировки по прозвищу Сухарь, недовольно воскликнул:

— Беркут! Ты наш главарь, но зачем ты оскорбляешь наших «железных коней»?!

Бекрут посмотрел прямо в глаза прервавшему его пацану и твердо сказал:

— Я очень уважаю наших «коней»! Они наши боевые кореша, но для новых и дерзких дел нам нужны более современные и скоростные колеса под наши задницы! Ты забыл, за что «закрыли» в колонию Кирпича, когда он уходил от погони на трассе Москва — Зеленодар, после налета на придорожное кафе? Менты его догнали только потому, что движок того старого Днепра не дал уйти ему от милицейского «Кавасаки». И мы потеряли из-за этого отличного бойца, настоящего кореша нашей банды! Где он теперь?! Или ты уже забыл о нем, Сухарь?! Напомню: мы все величали его Кирпичом, и он действительно был крепким и бесстрашным пацаном, настоящим пацаном!

Сухарь виновато опустил глаза в землю и пробубнил:

— Прости Беркут, извини! Я чего-то не сообразил!

— А надо соображать! — повысил голос главный. — Надо!

— Ты наш вожак, ты наша голова, тебе и прикуп в руки! — сдался Сухарь. Он вообще был исполнительным подростком. Вожака банды слушался беспрекословно. Высокий, как перпендикуляр, с морщинистой кожей, подвижный и жилистый. В свои шестнадцать лет он обильно наносил на волосы гель, прилизывая их назад, чтобы быть похожим на итальянского мафиози.

— Вот это правильно! — так же спокойно и твердо заявил Беркут. — А теперь слушайте! Когда я говорил о другом городе, о выходе за границы Шаповска, я имел в виду город Тулеевск. Все вы там были и видели, насколько он богаче и больше, насколько там значительно жирнее может быть добыча! Мы отправимся в этот город и отрежем там часть пирога для себя! Я имею в виду, уличных проституток, что тусуются на Литейном проспекте Тулеевска. Они будут обязаны платить нам дань и выполнять все наши прихоти, так же как это делают наши шаповские! Мы, «Беркуты», налетим на тулеевских шлюх неожиданно и заставим их подчиниться! Те, кто не захочет этого сделать, будут покалечены. Покалечим одну, остальные будут платить, и исполнять наши прихоти!