Когда-то в Минной гавани - Валерий Петрович Екимов

удержать их в голове, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, в спину, совсем рядом летит беззаботный смех, вечно подтрунивающих и подшучивающих друг над другом курсантов-однокашников, по разным обстоятельствам оставшихся сегодня без увольнения и теперь бредущих к своим кубрикам параллельными курсами. А, во-вторых, впереди маячит высокая фигура Борьки Баранова, Бэба, их «непробиваемого», за годы учёбы глубоко вошедшего в роль, старшины роты, который никого не пропустит мимо, не озадачив чем-нибудь… бестолковым, да так, что всё на свете из головы тут же вылетит. А посему наш неприметный курсант, набрав «в рот воды» и заткнув уши, тянет к своему кубрику, тянет, удерживая расстояние меж двух огней, беспрестанно повторяя заветные цифры: 393-54-69, 393-54-69, 393-54-69.

Боже мой, как всё-таки хорошо, что люди в двадцатом веке придумали телефон!

Это теперь он совсем никому не кажется чудом, поскольку есть у всех и каждого, даже у трехлеток в детском саду. А в восьмидесятые годы прошлого века обыкновенные телефонные автоматы в училище можно было сосчитать на пальцах одной руки. Да и в городских квартирах, куда можно было дозвониться, он имелся далеко не у всех — горожане по несколько десяток лет ожидали своей очереди, чтобы получить персональный номер. В училище считалось огромной удачей, если у твоей подружки дома есть такой аппарат: возможность поговорить с другим миром сквозь волшебный звуковой портал воспринималась не иначе как чудо, а потому у телефонного аппарата, висящего в главном холле факультета, всегда царила особая торжественная обстановка. Длиннющая очередь «страждущих» поговорить с другим миром не иссекала там ни днем, ни ночью! Несмотря на то, что все дороги с факультета и на факультет шли именно через этот зал, в нём всегда царила абсолютная тишина. Все проходящие мимо аппарата сразу умолкали, боясь прервать драгоценный сеанс связи товарища с другой полной грёз и тумана волшебной страной.

У этого единственного факультетского телефона никто и никогда не суетился, не торопился и не торопил другого, не «лез» вне очереди, не «давил на глаз» погоном, должностью, положением.

У телефона все равны!

Вот где, действительно, полное торжество демократии и плюрализма. Процесс разговора с внешним миром свят и не обсуждаем, хотя и открыт до безобразия на всеобщее обозрение: никаких, даже подобий, кабинок для уединения в огромном проходном холле нет. Аппарат, видно, предназначался лишь для коротких самых важных сообщений. Но, как бы, то, ни было, вся очередь и следующие мимо по своим делам курсанты становились невольными свидетелями и участником разговора.

Утром следующего дня первое, что приходит в голову нашему обыкновенному курсанту, едва он открывает глаза, это заветные цифры: 393-54-69!

Номер телефона его Феи записан везде и всюду — в записной книжке, в тетрадке с расписанием занятий, на коробке зубной пасты в тумбочке… — но это уже ему ненужно, теперь эти семь цифр в его сознании навсегда — ныне на них отзываются их внуки.

Глупая отстраненная улыбка прочно поселилась на его лице!

Вспоминая вчерашний день ничего кроме яркого всепоглощающего сияния прекрасного небожителя, возможно даже и с настоящими крыльями за спиной, курсант не может вспомнить. Чтобы убедиться, что это всё не сон, ему срочно, очень срочно надо набрать эти семь цифр в факультетском аппарате, но для того придется пересилить свою природную стеснительность и заговорить с девушкой первым, да к тому же ещё и… при свидетелях.

А это непросто. Ох, как непросто!

После нескольких лет жизни в казарме разговор с другим гражданским миром у любого из нас вызовет некоторое неудобство, а то и трепет, страх. Впрочем, это уже не про него, теперь ничто не сможет остановить его, лишь, как и ожидалось, немалая очередь у факультетского телефона в холле слегка остужает его пыл: приходится ждать.

В те, не такие уж и далёкие от сегодняшнего времени, дни общий городской телефонный автомат соединял абонентов всего на три минуты, лишь после того, как установленная в специальную щелочку двухкопеечная — ну, или десятикопеечная монетка, они были одного размера! — проваливалась внутрь аппарата. За тридцать секунд до окончания лимитированного разговора динамик напоминал о необходимости положить следующую монетку, противно пикая в самое ухо звонящего. В принципе это совсем недорого, даже по тем меркам, но такого количества монет, сколько требовалось курсанту для утоления жажды общения со своим чудом, не напасешься. Все внутренние кафешки и магазинчики училища были вытрясены на изнанку в поисках «двушек» и «десяток» — вот и приходилось что-то придумывать! Курсанты пробивали в монетке крохотное отверстие, сквозь которое продевали прочную нитку, за которую выдергивали её во время звонка из аппарата за секунду до конца сеанса, тут же ставя её обратно в лунку и получая тем самым новый трехминутный глоток «счастья» при её проглатывании автоматом вновь.

И так без конца — пока хватает наглости занимать «волшебный портал» на себя, потому как, никто никому не мешает и не вмешивается во время сеанса связи.

Впрочем, проделать такую операцию мог лишь настоящий профессионал, виртуоз, в этой области: если дернуть нитку чуть раньше, то «абонент» на другом конце решит, что связь прервалась, и положит трубку, а, если опоздать с этим, то телефон ни за что не выпустит монетку из своего чрева. При этом если связь прервалась, набирать номер второй раз нельзя, нужно занимать очередь вновь и ждать — таковы правила!

Первым по телефону долго, весело и умно со вчерашней своей «жертвой» треплется Володька, комсорг роты, который непринужденно и ненавязчиво наводит свою новую подружку на мысль о необходимости срочно посетить его на КПП и принести что-нибудь… вкусненькое. Ну, в смысле поесть (молодой организм, знаешь ли, всегда требует кушать), но, ни в коем случае не выпить! Курсанты — это не «шпаки» там какие-нибудь: во-первых, к выпивке девчонки не допускаются, а, во-вторых, не пьют гардемарины вот так запросто без причины, без повода.

За ним, слегка стесняясь и заикаясь, Шурик сговаривается со своей женой, где и как они встретятся сегодня вечером, куда пойдут, что необходимо взять с собой.

Женатикам хорошо — им с третьего курса разрешено по окончании самоподготовки убывать к своим половинам домой до утренней зарядки следующего дня.

После Игорёк звонит своей «носатой» — так он в шутку называет свою новую «пассию» — и почему-то «заливает» ей, что в ближайший выходной день стоит «на тумбочке» дневальным и потому не может приехать. По всему видать это он со своим земляком Левкой — помирились, однако! — на какие-то приключения собрались. Очередь тихо хохочет над его «честным» гнусавым покашливанием в кулачек,