Брат Солнца - Сергей Черняев

 И верно, - через час он выезжал из Старого Села на автобусе.

 Дорога до Трешкино была однообразной. Сорок шесть километров она петляла по лесам, а пассажиры все это время видели только нескончаемую череду елок и берез. Лишь изредка лес раскрывался, и секунд десять-пятнадцать можно было полюбоваться болотом.

 В детстве Артем всегда засыпал на этой дороге, - что в автобусе, что в отцовской машине. Тогда его будили родители, а теперь будить было некому, - и он боялся проспать. Глядел во все глаза на Старосельские аккуратные домики, – когда выезжали из райцентра, - на местный супермаркет – будто свалившийся с другой планеты куб из стекла и бетона, на воинскую часть на окраине. Она возникла на мгновение и удивила его редкой запущенностью. Трехэтажные казармы почернели, рамы в окнах местами были выворочены, стекла побиты. Территория была завалена каким-то хламом, то тут, то там вздымавшимся над забором, заросла кустами и деревьями. Однако на КПП сидела группа солдат, на лицах которых было написано какое-то… даже довольство жизнью, что ли, – несмотря на царивший вокруг хаос. Странная картинка проплыла перед глазами, озадачила, но Артем сказал себе: «Ну, в-общем, как везде…» и она тут же забылась…

 А дальше был лес, лес и снова лес – до самого Трешкина. Только здесь дорога наконец огибала Трешкинское озеро – и было на что посмотреть. Озеро, длинное и кривое, было более-менее живописным. На самом деле оно было проточной старицей реки Юрмы, которую дорога пересекала через полтора километра, перед селом Луговым. Трешкино окружило единственной своей улицей внешнюю часть водоема; огороды не доходили до обрыва метров двадцать, а кое-где – и девять-десять.

 Места были благодатные. Это была глушь, – а в ней – все, что можно ожидать от глуши - рыбалка, охота, ягоды, грибы. И здесь всегда стояла удивительная тишина, особенно по вечерам. Выйдя из автобуса и сделав несколько шагов по направлению к деревне, Артем понял, почему отец когда-то выбрал это место. Ведь если просто-напросто выспаться в деревенском доме, сходить с удочками на речку, прогуляться по лесу, - все беды и несчастья развеются сами собой, - и он станет другим человеком – спокойным, собранным, готовым принять нужное решение, выполнять его – и менять свою жизнь к лучшему.

 Но вот он вошел в деревню через переулок, и она неприятно удивила его. Улица была почти пуста. Слева – далеко-далеко – кто-то – один-единственный – переходил дорогу. У трех-четырех домов обрушились крыши. Несколько заборов бесследно сгинули, а часть – повалилась. Колодец напротив переулка осыпался и превратился в яму, заваленную бревнами. Справа, почти напротив их дома, ржавела груда какого-то железа. Асфальт растрескался и рассыпался мелким крошевом.

 «Ну что же, - повторил про себя Артем, - все как везде…» Чувство обиды за этот небольшой клочок земли вдруг наполнило его, - и тут же отпустило, - ведь он уже и так был достаточно измучен своими переживаниями, - измучен до безразличия, как ни горько  было в этом себе признаться…

 Он не был здесь шесть лет. Когда Вереницын учился в институте, ему казалось, что жизнь в деревне - это отмирающее занятие. Мир меняется, города растут вверх, - и надо держать руку на пульсе, а не заниматься разной первобытной ерундой вроде сбора ягод. Однако до третьего курса родители возили его с собой. Наконец, на четвертом он начал подрабатывать и сумел отвязаться от обязанности сидеть пол-лета в деревне. Дальше был пятый курс и работа. Отпуска – коротенькие – были, а вот желания «выехать на природу» – никакого.

 А вот теперь его сюда затянуло как в воронку, - и он понял, что многое в жизни пропустил. И многого уже никогда больше и не увидит…

 И вот – дом! «Дом» - только так они называли его между собой. «Дом», а не «дача». Это была обычная для этих мест пятистенная изба с пристроенными двором и верандой. Забор стоял; правда,  столбы пообветшали, да и воротца потеряли вид, - дерево подгнило, две планки были сломаны, а одной – вообще не было. Артем открывал их осторожно, - казалось, они вот-вот обвалятся или рухнут со столбами. А вот домом отец явно занимался. Крыльцо было новое, сруб обшит вагонкой, крыша перекрыта, - жить можно. Он поднялся на крыльцо, достал из сумки выданный матерью ключ, открыл дверь и вошел.

 Теперь, когда Артем добрался, наконец, до дачи, он засомневался, – зачем же он сюда приехал. Что он тут будет делать? Вот даже прямо сейчас? Он обошел комнаты, включил счетчик, выложил из сумки продукты и понял, что не знает, чем заняться. Он задумался на минуту и вновь заслушался удивительной, непривычной городскому уху тишиной. Ах, да! Он же собирался отоспаться! Артем прошел в горницу, лег на родительскую кровать, укрытую лоскутным одеялом, – когда-то его от нечего делать сшила мать, - лег и закрыл глаза.

 Сначала не спалось. Лезли  в голову все те же мысли про работу, Алевтину, про поездку сюда. Но постепенно голова тяжелела и Артем все дальше и дальше проваливался в уютную мягкую черноту.

 Но только-только он обмяк, в дверь постучали.

  - Хозяева! – послышался далекий во сне высокий старушечий голос. Артем поднялся и вышел в сени и открыл дверь.

 Это была соседка – баба Маша. За шесть лет она как будто бы и не изменилась. Да и раньше ему казалось, что он растет, а баба Маша – вечная, - всегда одна и та же, - в темной юбке, теплых шерстяных колготках, в зеленой или малиновой кофте (их у бабы Маши было две), а по холоду – еще и в толстой телогрейке; и всегда – в белом платке.

  - А-а! Здравствуй, студент! – заулыбалась соседка. - А я думала, хозяин приехал. Почему, думаю, без машины-то?

  - Да я уже давно не студент, баб Маш, - так же, улыбаясь, сказал Артем. - Здравствуйте.

  - Вон как! А я и забыла… Говорил отец-то, говорил… На телевидении работаешь. Отдохнуть?

  - Да… Пора и отдохнуть…

  - Не женился?

 Артем помотал головой.

  - Что же вы, молодые, все холостые ходите? Грех ведь один!

  - Грех, баб Маш, грех! Невест подходящих нет, все с запросами.

  - А-а! С запросами! А ты как хотел? Запрос должен быть!

  - Да мне бы попроще… Ну, может, чтоб книжки читала…

  - Ну! Книжки! Ты сам, я гляжу, с запросами! – засмеялась баба Маша. – Отец-то здоров? Мать как?

  - Спасибо, здоровы… Да они вроде недавно были? У вас тут как дела? Магазин работает?

  - Работает… Через день.

  - Молоком торгуете?

  - Какое там! На корову сил нет…

  - Может, в деревне кто?

  - Никого, последнюю корову еще прошлой зимой зарезали. Козушка у меня вон бегает. Хочешь – козьим угощу.

  - Козье не пробовал… Может, сначала на пробу стаканчик?

  - Принесу. Сам-то надолго?

  - Недельку поживу, может, две…

 Они помолчали минуту, не находя новых тем для разговора, и баба Маша уже собралась было уходить, как Артем вспомнил свое неприятное ощущение от деревенской улицы и сказал:

  - Разруха у вас тут, баба Маша…

  - Конечно, разруха, - кому мы тут нужны… - ответила она и стала пересказывать ему все деревенские новости последних лет, которые сводились к двум тенденциям: местные умирают или уезжают, а городские скупают дома и живут на свой лад. Но были и исключения.

  - Лесопилка у нас тут теперь. Проезжал, не видел разве?

  - Нет.

  - С дороги видать. Где въезд на болота знаешь?

 Артем кивнул.

  - Вот там они. Весь лес из-за болот посвозили, скоро вон за дорогой пилить начнут. Хозяин-то кто – знаешь?

  - Кто?

  - Глухов Колька, сосед мой. Ну да какой он теперь сосед? В Старом Селе живет да на лесопилку заезжает. Даже в дом родительский не заглянет. Сын вот – бывает, с приятелями. Выпьют, покуролесят денек – и назад.

  - Хулиганят?

  - Да нет, не очень. Шумят… Поорут, музыку включат… А так – на охоту ездят, на рыбалку, давно вот что-то не было… А вот хулиганят, - знаешь кто?

  - Кто?

  - Снегиревы, - на том конце живут. То баба у них орет пьяная, как ножом режут, то отец сына бьет, то сын отца. А уж если к ним гости какие приедут!.. Уж и милицию вызывали…

  - Господи, тихо-то как тут у вас! – еще раз, вслушавшись в тишину, поразился Артем.

  - Ну! Где тихо! – воскликнула баба Маша. - Дорога шумит, машины по деревне ездят, лесопилку вечером слыхать, - круглые сутки работает… Вот раньше была тишина!

  - Да с городом-то и не сравнить, баб Маш! А уж на работе… Сколько там не был, а до сих пор в ушах жужжит…

  - Жужжит? – с сомнением посмотрела на молодого парня соседка и продолжила излагать деревенские новости. – А еще – депутат у нас тут отстроился, Брезгунов.

  - Депутат? Брезгунов? – удивился Артем. – Не знаю такого.

  - Это наш, местный… в районе заседает… У нас как выборы – так в каждой газете его печатают. Сходи, посмотри на дом-то – большой!

  - Кирпичный? – спросил Артем.

  - Нет, из леса… Но большо-ой… Посмотри!

  - Да ну его… Не пойду… Я на рыбалку лучше.