Однажды снова (СИ) - Гулова Юма

— Да, Шатов хорошо разбирается в алкоголе. Но лучше он разбирается в людях, с которыми работает, — намекая на значимость своей персоны, говорит Якимов, растягивая губы в довольной улыбке. Затем пододвигает к ней бокал с виски и внимательно наблюдает: — Скажи мне, Милена Борисовна, — отбросив показную любезность, начинает мужчина, — как же так вышло? — ручка «Паркер» утыкается в журнальный разворот.

— Мне стыдно это признавать, — сразу капитулирует Милена, — но я ничего не знала об этом.

Слова даются ей с трудом, ведь она из тех людей, которым сложно признавать свои ошибки. Но Якимов бы вмиг раскусил любое ее вранье.

— Она не знает… — размышляет мужчина, смакуя «Чивас». — Милена, ты мой самый молодой зам. Или твое место здесь благодаря влиятельному отцу в совете директоров?

— Не справедливо, Степан Альбертович, — блондинка поджимает губы. — Вы знаете меня, и знаете, что я достигла всего своими силами.

— Несправедливо? — он недовольно откидывается в массивном кресле и кладет руки на подлокотники. — Это была сенсация, — Якимов кивает на бокал, чтобы девушка не отставала.

— Мне кажется, мы оба знаем, что это не наш стиль.

Милена, под пристальным взглядом главного редактора, берет бокал и делает глоток, стараясь не морщиться.

— Мы не гонимся за сенсациями, мы создаем их.

— И все же, это была большая новость. И теперь она у наших конкурентов.

— Пресс-секретарь Каменева — настоящий дьявол. Он никогда не подпускал журналистов к жизни Леонида близко. До сих пор ни одно издание не могло похвастаться интервью с гендиректором «Миллениума». Я даже представить не могу, что пришлось сделать «Деловому потенциалу», чтобы поговорить с ним, не то, что фотосессию провести.

— Но, ведь, ты даже не пыталась.

— Я же говорю, это не наш формат, — она делает еще один глоток, следом за мужчиной.

— Мы с Шатовым так не думаем, — он многозначительно смотрит, а затем крутит бокал, глядя, как напиток стекает по стенкам, и удовлетворенно кивает.

Милена изначально знала, что ничего хорошего от разговора Якимова и Шатова ждать не стоит.

Степан Альбертович — человек, который смотрит на жизнь через призму динамики и движения. Он держит себя в форме, утром плавает в бассейне, по выходным играет в теннис, а по вечерам посещает тренажерный зал. Якимов — человек, который ценит в себе и в других энергию, активность и страсть к действию. В этом они с Миленой схожи, только ее страсть к действию останавливается ровно там, где начинается имя Каменева.

— К чему вы клоните? — щуря свои зеленые глаза, с опаской, интересуется блондинка.

— К тому, что я опять спасаю твою задницу, — размыто поясняет мужчина. — Это входит в привычку, не находишь? — он встает из-за стола, опять на ходу застегивая пиджак, и направляется к массивному шкафу из того же дерева, что и стол. Открывает дверцу, за которой срывается небольшой сейф, и достает оттуда черную папку.

Милена все это время наблюдает за ним с нескрываемым любопытством, боясь даже предположить, что он придумает на этот раз.

— Уверен, ты знаешь, что в скором времени у нас откроется «Миллениум».

— Эта новость уже не первый месяц гуляет в СМИ.

— Как и новость о приобретении Каменевым «Интекса», — напоминает главный редактор, усаживаясь в кресло.

— Я что-то слышала об этом, — лукавит Милена. Не рассказывать же о том, что она отслеживает любую информацию о Леониде в сети.

— Покупка завода означает то, что Каменев собирается наращивать производственные мощности в России. И я думаю, что одним лишь «Интексом» он не ограничится. Шатов тоже придерживается такого мнения.

— Это логично, но давайте ближе к делу.

— Я сопоставил продажу некоторых его предприятий в Италии с покупкой недвижимости в России и предположил, что возможно наш мебельный магнат намерен окончательно вернуться на родину.

— Нет, — недоверчиво говорит девушка. — Какой в этом смысл? Его дела в Европе идут вполне успешно.

— Это всего лишь мои предположения, Милена Борисовна, — раскрывая папку, с которой блондинка все это время не сводила глаз, отвечает главный редактор. — А вот какой в этом смысл, нужно будет узнать тебе. Нароешь парочку грязных секретов на Каменева и, возможно, к своему тридцатилетию будешь сидеть в моем кресле, — гогот Якимова похож на звук автомобильного клаксона. Он самодовольно пододвигает Милене черную папку и выжидающе на нее смотрит, как ребенок, протягивающий маме свой очередной акварельный шедевр.

Она нетерпеливо пробегается глазами по документам, постепенно округляя их:

— Степан Альбертович, как вам это удалось?

— Каменев — амбициозный человек. И мне всего лишь удалось удовлетворить его амбиции, — поясняет Якимов, напрашиваясь на комплимент. — Я до последнего не верил, что эта авантюра выгорит, но его пресс-секретарь, к моему удивлению, очень быстро согласился на это предложение.

— Но как Шатов согласился посвятить «Миллениуму» весь зимний номер? — недоверчиво сужает глаза Сотникова. Это словно ее личный ночной кошмар — целый выпуск человеку, которого она ненавидит. Перед глазами тотчас всплывает надменная ухмылка Леонида.

— Шатов, как и я, понимает, что «Миллениум» — это тема. Ничем не примечательный парень переезжает из России в Италию и за десять лет становится миллионером. Да это уже звучит, как начало фильма Мартина Скорсезе. Твоя же задача заключается в том, чтобы мы получили Оскар, — он нетерпеливо барабанит пальцами по столу, уже смакуя свой триумф. — Мы наполним наш следующий выпуск "Миллениумом" и историей его бесподобного основателя. Его портрет будет красоваться на обложке, а дом — представлен в самых ярких красках. Может, даже съездим на производство, — лицо Степана Альбертовича наполняется азартом и он возбужденно подливает в бокалы напиток.

— Насколько мне известно, центральный офис и производственные площади "Миллениума" расположены в Риме.

Милена сидит в той же позе, что и с самого начала — нога закинута на ногу, руки лежат на столе ладонями вверх. Но в глубине души, ее последняя нервная клетка готова дать трещину и устроить истерику. Последняя надежда на то, что Якимов одумается, терпит крах ровно в тот момент, когда главный редактор снова открывает рот:

— Я согласую эту поездку. Мне нужно знать все: где он вырос, какую школу посещал, какого цвета его любимая чашка, какой зубной щеткой он пользуется, черт возьми! — экспрессивно жестикулирует он.

— Степан Альбертович, не кажется ли вам, что вы перебираете? — в замешательстве спрашивает Сотникова, пытаясь образумить главного.

— Нисколько, Милена. Это сенсация. Мы взорвем информационное поле! — с этими словами он эмоционально ударяет ладонью по столу.

— Подождите, — осознание происходящего тяжело доходит до девушки. Эта новость настолько ее огорошила, что Милена даже не сразу поняла, для чего главный редактор рассказывает об этом ей с глазу на глаз, а не на общем собрании. — Не хотите ли вы сказать, что планируете отправить в Рим меня?

— А кого еще, Мил? — он удивлённо округляет глаза и начинает смеяться. — Но сначала мы отснимем материал в его новой московской квартире для онлайн-журнала. Он прилетел в Москву на неделю, и хочет, чтобы ты взяла интервью здесь. В Италии у него не будет возможности много болтать, — улыбается главный, — я и подумать не мог, что вы знакомы.

— Откуда вы… — говорит она, но останавливается и горько хмыкает, отводя глаза: — я забыла, что вы и черта разговорите.

— К моему удивлению, черта по фамилии Агрономов разговаривать особо не пришлось. Одним из условий сотрудничества было твое присутствие на интервью. Вернее, даже не так, его пресс-секретарь сказал, что Каменев даст интервью только тебе.

— Я не понимаю…

Она не успевает задать свой вопрос, потому, что Якимов ее перебивает:

— Милена, мне не нужно быть гением, чтобы понять, что между тобой и Каменевым были отношения. Или я ошибаюсь? — он смотрит на нее поверх очков в стильной стальной оправе, ожидая ответа.