Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели» - Виксар

Пока я пребывал в недрах разума, мир слился в одно большое яркое пятно – его можно увидеть, если на миг отвлечься от мыслей, но не концентрировать ни на чём взгляд. Через некоторое время краски потускнели: сознание как будто гасило освещение, перемещая на первый план картины из воображения и позволяя глазам отдохнуть.

Фантазия имеет хорошее свойство – она может противостоять времени на равных. Такая ежедневная война с миром: сначала фантазия воюет со временем, затем желания наносят ей коварный удар сзади, и, когда желания и время почти побеждают, пространство вместе с реальностью неожиданно вторгаются на поле боя и размазывают по нему остальных ровным слоем…

Я хихикнул: внутренний взор услужливо развернул картину боя дерущихся «армий» вселенских стихий. Не то чтобы я болел за кого-то конкретного, но в моей интерпретации событий это смотрелось достаточно забавно. Так, перерыв, нужно сходить на кухню поставить чайник. Чай есть один из полумагических артефактов, усиливающих фантазию.

Я открыл глаза…

И мир схлопнулся. Подёрнутый по краям лёгкой серой дымкой, он покачался мгновение перед глазами, словно я только-только просыпался, а не задумался на несколько минут, а потом, так и не приобретя резкость, затянулся ей полностью.

От страха я замер. Что случилось? Ощущения были в высшей степени странные, в первую очередь – ввиду их отсутствия. Причём без разделения тела на отдельные участки… В смысле, если что-то вдруг произошло со зрением или с мозгом, это не должно отражаться на остальном теле, так ведь? А здесь я как будто повис в невесомости.

Вопреки желанию туман, в который превратилась дымка, не исчезал, а наоборот, обретал… плотность? Протянув вперёд подрагивающую от страха руку, я с бескомпромиссной ясностью осознал, что туман самый настоящий, трёхмерный: всё вокруг исчезло, включая диван. Ох-хо-хо…

Затем всё начало снова меняться. Непонятно, что именно, – страх не давал сосредоточиться. Спустя несколько секунд стало понятно, что серая пелена светлеет, медленно, но терпимо. По идее, скоро поменяется что-то ещё – по одному из законов реальности. Теоретических законов. Ну, естественно, теоретических, кто бы мне сказал настоящие законы реальности.

Поймав себя на том, что опять отвлекся и задумался, я не удержался от улыбки. Наверное, это защитная реакция такая, побег от реальности. А если развить её до определённого уровня, можно не только психологическую, но и физическую нагрузку выдерживать. Тут же представились застенки средневековой европейской инквизиции – и сами инквизиторы, беснующиеся от того, что пленник не только не орёт, но и каждые полчаса виновато им говорит: «Ой, извините, я снова задумался… А что вы сейчас такое делали, а то я всё пропустил?..».

Ладно, плевать на инквизиторов, нужно о текущем положении думать.

Пелена тем временем окончательно посветлела и даже обрела форму. Приглядевшись, я понял, что лежу… на облаке. На небольшом клочке воздуха, поверхность которого ненамного больше контуров тела, примерно раза в полтора. И который теоретически должен плыть в небе и, опять же теоретически, не должен выдерживать мой вес. Но выдерживал и никуда не двигался. Я как мог осторожно приподнялся и, встав на колени, посмотрел вниз. Действительно, небо. Только как меня сюда занесло?

Размышления прервал негромкий спокойный голос, раздавшийся откуда-то спереди:

– Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Если до этого нервы ещё выдерживали, то теперь им наступил предел – их хватило только на то, чтобы не заорать во весь голос, да и то лишь потому, что кричать я не привык. На рефлексе, смешанном со страхом, я, как стоял на коленях, одним прыжком оттолкнулся назад от поверхности облака, и уже летя с дикой скоростью вниз – подумал, что заслужил такую нелепую смерть.

Однако разбиться мне не дали. Из ниоткуда появился каменный пол с рисунками, какие ассоциировались у меня со старинными замками, соборами и подобными помещениями; приземление на него оказалось неожиданно мягким, как будто и не было падения с сотни метров. Переведя дух и на всякий случай проверив целостность конечностей, я поднялся.

Неоспоримый плюс этой парящей в небе каменной плиты сравнительно с куском облака заключался в том, что отсюда свалиться было гораздо труднее – серая узорчатая поверхность проглядывалась на десяток метров в каждую сторону, и не факт, что там и кончалась. Второе же отличие от облака представлял сидящий прямо на условном полу неподалёку от меня человек в длинном бежевом плаще с капюшоном, скрывающим лицо, похожем на монашеское одеяние.

– Не перестаю удивляться, – произнёс человек. – Что бы я ни сказал в самом начале, на всё – разные реакции, но самый большой страх вызывает фраза «я не причиню тебе вреда».

Фанатиком я не был. Не видел за свою жизнь ни одной настолько хорошей идеи, чтобы за нее стоило фанатеть. А без фанатичных взглядов на жизнь и оценивать её было проще.

– Я что, умер?

Мне показалось, что неизвестный улыбнулся.

– А что, хочется?

На этом я завис.

– А кто ты?

– Хранитель.

– Хранитель чего?

– Как чего? Сундуков с сокровищами. Сейчас я загадаю тебе три загадки, и если отгадаешь их все – обогатишься.

Видимо, все мысли по поводу происходящего отразились на моём лице; из-под капюшона послышался смешок.

– Ладно, не нервничай. Я действительно Хранитель. Только не сундуков, а душ. Душ мечтателей.

Я немного успокоился. Самую малость.

– Мечтателей?..

– Ну да. Слышал, что каждая мысль обладает энергией?

– Да. А…

– Иногда этих мыслей, а следовательно энергии, набирается настолько много, что она может воздействовать на реальность. И только от направления этой энергии зависит, как эта реальность изменится.

Ладно, допустим. Тогда попробуем посчитать вероятности, что же произошло. Я научился летать – пятьдесят процентов. Реализовалась моя последняя мысль, и мир уничтожен армиями… чьими там? пространства и реальности? – ну, пускай будет один процент.

Ты в одно мгновение переместился из своего дома непонятно куда и разговариваешь с каким-то Хранителем, – напомнил разум.

Приобщение к фантастическим событиям – сто процентов. Безо всякой конкретики.

– Ага, – Хранитель кивнул.

– Ты что, мысли читаешь? – наполовину возмутился, наполовину ужаснулся я.

– А как ты представляешь хранение душ без возможности чтения мыслей?

Я вынужден был пожать плечами.

– Так вот, чем больше ты думаешь о чём-то, чем лучше это продумываешь, тем чётче задаётся вектор энергии. Но, как ты понимаешь, непрерывно думать о чём-то одном невозможно. Поэтому – что?

– Что?

– Поэтому вся накапливаемая энергия мыслей идёт в разные векторы, один или несколько главных и несколько десятков мелких.

– Угу.

Дрожь волнения ещё оставалась, но страх постепенно проходил. Если загадочный незнакомец рассказывает школьную геометрию, несмотря на такую необычную обстановку, есть надежда на благополучный исход.

– Назови свою главную мечту. Самую-самую.

– Э… а если её нет?

Хранитель качнул головой:

– Не пытайся выделить одну. Наоборот, выведи то общее, что вело тебя все последние годы. Раз ты здесь – с масштабами мышления у тебя проблем нет.

Масштабами?

– Идеальный мир?..

– Именно.

Хранитель поднялся с пола. Я, на всякий случай, тоже.

– Времени у нас немного, поэтому объясняю быстро и просто. Векторы сошлись, ты пробил ткань реальности и оказался там, где мечта – именно мечта – значит очень многое.

Боковым зрением я заметил, что туман вновь пришёл в движение и быстро отступает. Вскоре стали видны границы каменного круга, оказавшегося чуть ли не ста метров в диаметре.

– Здесь энергия мысли увеличивается во много раз. Твоя задача – суметь воспользоваться этим и построить идеальный для тебя мир. Это твоё единственное право и, если хочешь, единственная обязанность. Моральная.

– Весь мир – с нуля? – от напряжения голос сел. Хранитель ответил без тени усмешки:

– Нет. Во-первых, планета уже готова. Во-вторых, у тебя будет естественный ограничитель: сперва попробуй выстроить идеал в пределах одной страны. В-третьих, у тебя будет центр силы, он же точка старта, он же Тронный зал. Мы сейчас в нём находимся.

Я молчал, переваривая новости.

– Не бойся, ты справишься. Не ты первый, не ты последний.

– В смысле?

– Здесь живут такие же, как ты. Ничем не отличающиеся, кроме опыта. Это – в-четвёртых. Ладно, последний вопрос, и я тебя покидаю.

– Мы ещё увидимся?

– Смотря что ты будешь делать, – Хранитель усмехнулся, а затем растаял в воздухе.

* * *

Я добрёл до переднего края Тронного зала. Завеса тумана исчезла без следа, и теперь отсюда, с высоты приличной многоэтажки, открылся вид на бесчисленные километры лугов и лесов, уходящие вдаль черепаховым окрасом земли. Хотя, может, это не туман ушёл, а я на своём каменном диске спустился с неба, но, в сущности, какая разница?..