Покажи мне небо - Инна Молина

Михаил Ильич, самый старый и белобородый фронтовик начал… Но вдруг, с детской площадки послышались душераздирающие вопли. Володя аж подскочил. Визг был такой пронзительный, что при всем уважении к ветеранам он бросился в сторону воплей, с мыслью помогать, даже не понимая кому и в чем… Примчавшись во дворы, откуда доносился крик, он изумленно увидел картину: три взрослые парня, сидят на трубе, и один, лидер по виду, какой-то корягой обдирает пятилетней девочке платье. Уже оторвал большой кусок с рюшами, и у девочки даже показался животик в этом разодранном одеянии. Парни хохотали, как сумасшедшие. Гоготали на всю улицу и тыркали ее этой корягой в живот. Вова подошел в ним вплотную и спросил:

– Вы зачем над маленькой девочкой издеваетесь? Вы же такие взрослые? Она здесь одна, без матери? – спросил Володя.

Взъерошенный и конопатый подросток, тот что трепал девчушку, встал с трубы, презрительно сплюнул в сторону и сощурив глаза, как при ярком солнце заглянул в лицо Вове.

– А ты что, ее герой что ли или брат? Чего нос свой сюда суешь? Не видишь, это моя территория, я здесь живу, а малявка залезла сюда без спросу вот и получила… – ядовито заявил подросток.

– Ей пять лет от роду, что она может понимать? Как вы могли, такие большие…. И при этих словах Вова почувствовал сильный удар в лицо, потом словно палкой его огрели по подбородку, он увидел небо, получил удар по спине и упал на землю без чувств… Подростки били его со всей силы, ногами, палками, руками, плевали на него, драли волосы, тыкали побитым лицом в грязь….

Испуганная девчушка в своих лохмотьях еще большим криком разразилась и побежала куда глаза глядят. Володя лежал безмолвно. Ведь он не собирался нападать, он просто пришел помочь и разобраться в ситуации… Подростков было уже не остановить в их гневе. Залитое кровью тело Володи они скинули на тротуар, чтобы люди обходили это место стороной, а сами убежали, крича и улюлюкая, как дикари-победители после удавшейся охоты.

Ветераны смотрели на эту картину так, будто перед ними снова возник образ неприятеля. Спустя мгновение дворы оглушили звуки машины скорой помощи и милиции, и люди в белом и синем начали беспокойно толпиться у тела Володи. А он лежал без чувств.

Свое пятнадцатилетие Володя встретил на больничной койке даже не осознавая этого. Обеспокоенное и заплаканное лицо крестной, потом матери с отцом, заставили его вернуться к реальности. Он понял, что стряслось что-то страшное. Все тело выло и ныло от боли, в голове будто гремели африканские тамбурины и падали трубы, все тело дрожало в какой-то странной лихорадке…. Мать плакала в его ладони и никак не могла успокоиться.

В один прекрасный день в палату к перебинтованному Володи зашел майор милиции. Высокий, крепкий мужчина, громким сожалеющим голосом он сообщил, что найдены малолетние преступники этого злодеяния. Это сироты местного приюта, который расположен прямо во дворе домов, где разыгралась вся эта драма с девочкой и побоями. Теперь Володе предстояло их лично опознать.

Вошел врач и предложил провести эту процедуру после обеда. Как раз шустрая медсестра вбежала в палату с подносом, от которого вкусно пахло грибным бульоном, чаем с корицей и оладьями со сметаной. Володе помогли привстать на постели. Мать слева, крестная справа… Полная драматизма реальность. Володя едва кивнул головой медсестре и медленно потянулся за ложкой.

Немного потупив взгляд, он тихо вымолвил:

– Я знаю их.

Майор в одно мгновение подскочил к кровати.

– Кого? Этих негодяев? Они здесь, ждут за дверью. Ты готов к опознанию?

Володя грустно посмотрел на дверь.

Под конвоем крепких и рослых мужчин в больничную палату впустили трех растрепанных юнцов, с поникшими головами, дикими глазами, и воплями недовольства… Им не нравилось, что их грубо подпихивают эти гренадеры-милицейские.

– Ну, хватит, мы сами. Не маленькие уже…, -вопил конопатый, не обращая внимания на Володю.

Мать с крестной замерли в изумлении. Володя посмотрел на этих дебоширов и промолвил:

– При-вет!

Юнцы насторожились и стали пристально, с недоверием вглядываться в лицо Володи.

Майор жестом попросил всех родственников удалиться. С нежеланием семья покинула своего больного Володю, с презрением оглядывая этих малолетних беспризорников.

Вышел и конвой.

Володя спокойным, добрым тоном промолвил:

– А я …вас знаю… И кашлянул в дрожащую руку…

Конопатый насторожился и вытаращил на Володю глаза. Два его «соратника» впились в него с еще большим недоверием и даже ужасом.

– Откуда, маменькин сынок? – съязвил конопатый.

– Тааак, – резко громыхнул на них майор милиции.

– Ты… Пашка Гроз-ный, – дрожащим голосом молвил Володя…

– И что с того, – выпятил вперед ногу недовольный драчун.

Володя закрыл глаза. Губы его дрогнули. И на мгновение показалось, что тихий ангел пролетел в помещении, такая воцарилась четкая и явная тишина. Момент истины.

– Я…я ведь по-могал те-бе, – еле выдавил из себя Володя и шмыгнул носом. Я по-могал тебе, Гроз-ный, – и слезы горячими струйками обожгли его заалевшие щеки…

– Чего? – завопил конопатый, готовый броситься к постели больного и снова его ударить, – я тебя первый раз вижу, мумия ты перевязанная…

– Стоп, – заорал майор, – прекрати хамить больному. Государство тебе так за него «вкатает»!

Володя еще раз шмыгнул носом и промолвил:

– А ме-шочки… Помнишь, ко-жаные мешочки с день-гами… В этом году ты получил всего лишь один… Я не успел еще… два… под-кинуть…

Майор милиции округлил глаза и в ярости закричал:

– Этот прыщавый у тебя и деньги вымогал???

– Нет, – воскликнул Володя и задохнулся от неожиданности… Нет. Вы ме-ня.. меня не пра-вильнопо-няли…

Конопатый стоял теперь как вкопанный. Волны эмоций перекатывались на его лице: то ужас, то сомнение, то жалость, то страх, снова сомнение. Сердце его колотилось с бешеной скоростью, щеки побагровели и тело словно свинцом залили до макушки… Это стыд, позор, пошлость, предательство, убожество, ужас… Он не верил своим ушам… Тот благодетель, которого он поклялся найти и упасть ему в ноги за доброту – эти мешочки с деньгами каждое лето, теперь, оказывается, лежит перед ним полуживой от его же собственных побоев. Мысли с такой тяжестью наваливались одна на другую, что, казалось, сейчас этот конопатый с грохотом огромной статуи упадет в обморок и разлетится на части. Товарищи попятились от него в стороны, недоумевая. Они не понимали о каких мешочках шла речь. А ведь на эти деньги Пашка Грозный купил себе приличную коллекцию авиа-моделей, про которые только рассказывал, что это родственники погибшего отца – военного летчика ему шлют, как моральную компенсацию за то, что не могут взять его к себе на воспитание. Гром и молнии засверкали в душе этого озлобленного сироты… И с каждым мгновением их грохот усиливался и наводил ужас на сметенную, дерзкую душу. Грозный затоптался неуверенно на месте, словно горящие уголья жгли ему пятки… Мышцы лица подергивались, создавая жуткие гримасы – отчаяния, жалости, мольбы и ужаса…

С воплями: «Нет, не может этого быть, – Грозный бросился к кровати Володи и схватил его за руку.

– Нет! – вопил он хриплым, ломающимся, дерзким голосом уязвленного подростка, -нет! А-А-А!!!

А-А-А!

Вопли разносились на все лечебное учреждение и леденили души тех, кто их слышал. Майор тоже стоял как вкопанный. Ничего не понимая.

Грозный разразился такими воплями и плачем, что Володя сам отвернул голову в сторону и начал плакать вместе с ним….

– Пацан! Прости, – голосил Грозный. Прости меня, дурака, я – ничтожество!!! А-А-А!Я не знал, кто этот добрый человек, которого я мечтал встретить! Я полюбил его, брат! У меня не было никого ближе все эти годы, чем он… А-А-А! Чем.. чем.. Ты… Прости! Прости меня, если сможешь. Я —гнойный червь, негодяй… Прости меня…

Грозный так истерично кричал, что в своих воплях сам себя уже не слышал, что говорит. Ему уже давно хотелось припасть к ногам своего благодетеля и он даже предположить не мог, что здесь его встретит, на больничной койке. Тело Грозного тряслось, словно по нему проходили разряды электричества. Он кричал во весь голос и хрипел, хрипел, хрипел. Друзья Грозного оторопели и сели прямо на пол, а тот продолжал причитать и реветь.

Володя сжал его руку и ощутил жгучую боль в теле, в каждой мышце….

– Прости меня, Вова, – заорал напоследок конопатый, когда его с силой попытались вывести из палаты. Больной тоже слишком разволновался, ему это было пока не к чему…. До вечера Володя ничего не ел и лежал задумчивый и грустный…

Утром медсестра принесла записку.

Володя развернул кусок бумаги и увидел написанное небрежным почерком:

«Я хочу прийти к тебе. Попроси майора! Паша» Володя смял этот лист и задрожал. Теперь он заплакал так безутешно, как Грозный накануне. Конечно, он позовет его, ведь он давно хотел с ним познакомиться, узнать, была ли ему польза от его мешочков…