Семь божков несчастья - Фаина Раевская

Всю дорогу до аэроклуба меня потряхивало от страха, а перед мысленным взором стояла картинка, пугающая своей реалистичностью: я на земле уже бездыханная, а на мне, подобно савану, парашют. На месте выяснилось, что прыгать придется не одной, а в компании с инструктором. Известие немного обрадовало, но не уменьшило моральных страданий — в страшной картинке появился еще один персонаж. Однако, как это ни покажется странным, прыжок в целом прошел нормально. Я летела с закрытыми глазами и отчетливо ощущала, откуда у человека выделяется адреналин…

Вот и сейчас, глядя в хитрющую Лизаветину физиономию, я гадала, чего еще могло взбрести в голову неугомонной подруге, но с вопросами не лезла принципиально, по опыту зная, что долго молчать она не сможет.

— Тебе ведь нужен отпуск? — Лизка начала издалека. Я неуверенно пожала плечами, подружка кивнула и сама же ответила: — Нужен. Необходимо восстановиться после моральной травмы, которую нанес тебе депутат. Нанес?

Пришел мой черед кивать, хотя, признаюсь, уходя от Ашота, я испытывала больше облегчение, чем нравственные страдания.

— Стало быть, Витка, с сегодняшнего дня будем считать тебя в отпуске.

— А тебя? — подала я голос. Лизка трудится в отделе социальной защиты на должности инспектора.

— Ерунда, — махнула рукой подруга, — у меня отгулов на неделю накопилось. Девчонки подменят. Короче, дорогая, мы отправляемся туда, — Лизкин палец с наманикюренным острым ноготком указал на пол. Я в недоумении уставилась на старенький линолеум «под паркет». Покрытие выцвело, потеряло первоначальный блеск, но для жизни вполне годилось. Квартира моя расположена на первом этаже, под ней только подвал… Неужели Лизавета предлагает целую неделю просидеть в сыром подвале?! Это, по-моему, слишком даже для экстремальной Лизкиной натуры.

— Ты уверена, что этого хочешь? — робко поинтересовалась я и попыталась воззвать к разуму подруги, хотя в последнее время стала сильно сомневаться в его наличии. — Там сыро, наверняка комаров туча, крысы… И потом, трубы опять же… Да нас сантехники мигом выгонят, а то и заподозрят в подготовке к террористическому акту. Граждане нынче бдительные стали, а уж мои соседи так чисто ФСБ, в особенности Надежда Николаевна. Ей делать нечего, вот она и бдит у окна с утра до вечера. Пока докажешь, что ты не верблюд, уже в камере будешь париться.

По мере того как я развивала свою мысль, вдохновляясь все больше и больше, Лизкина челюсть медленно, но верно сползала к коленям, повинуясь силе земного притяжения. А когда я произнесла последнюю фразу, подруга истово перекрестилась, трижды сплюнула через левое плечо и строго прикрикнула:

— Чего молотишь-то, блаженная? Накаркаешь еще! При чем тут какие-то крысы, сантехники из ФСБ?

— Не-е, крысы местные, сантехники из жэка, а ФСБ… Ну, это самостоятельная организация… В общем, все это отдельно, как бы само по себе…

— Все равно не поняла. — Лизавета пожала могучими плечами.

Призвав на помощь все оставшееся терпение, я пустилась в подробные объяснения:

— Видишь ли, я живу на первом этаже. Подо мной, как ты, наверное, догадываешься, только подвал. А там и крысы, и трубы, и сантехники. Или еще чего похуже…

— Чего? — испуганно моргнула подружка.

— Ну… Не знаю… — растерялась я. — Может, бомжи какие-нибудь особенно злые, а то и вовсе… трупы!

По выражению Лизкиного лица нетрудно было догадаться, что она всерьез подумывает о хорошем специалисте в области психиатрии. Только вот непонятно, для кого: для себя или для меня? Тут Лизка, должно быть, вспомнила о полезном влиянии сладкого на мозги, быстренько умяла очередной кусок торта, после чего, стряхнув с бюста крошки, деловито осведомилась:

— Чьи трупы?

Бестолковость подруги впечатляла. Я про себя Лизке посочувствовала, а вслух осторожно, чтобы не нанести вред ее психике, молвила:

— Пока не знаю. Только в одном сериале была подобная ситуация: в подвале обычного жилого дома прорвало трубу. Сантехники сломя голову бросились устранять аварию, а в подвале, откуда ни возьмись, труп молодой женщины! Причем такой… — Я кокетливо выгнулась и закатила глаза. Именно так, по моему мнению, делают настоящие светские львицы. — …Гламурной. Но парни из милиции — симпатичные, между прочим, и молодые — дело это на «раз-два» раскрыли.

Какое-то время Лизавета переваривала информацию. Думаю, ее впечатлил вольный пересказ очередной серии про умных ментов. Потом подруга как-то невесело улыбнулась и подытожила:

— Витка, ты дура, даром, что умная.

Я сочла правильным обидеться:

— Почему это я дура?

— По двум причинам. Во-первых, твоя святая вера в родную милицию умиляет и настораживает одновременно. А во-вторых, дружеский тебе совет — завязывай смотреть телевизор. Особенно родные сериалы. Пользы от них никакой, только вред один. Я не предлагаю тебе жить в подвале, наоборот, мы спустимся еще ниже. Иными словами, под землю!

Как дым, растаяли последние сомнения в разумности подруги. Оказывается, сладости помогают далеко не всем. Бывают редкие исключения. Неплохо бы ученым поработать над этой проблемой! Однако предложение подруги вызвало во мне определенное беспокойство, если не сказать серьезную озабоченность — как-то не хотелось во цвете лет под землю…

Я сверлила взглядом Лизавету, она, в свою очередь, внимательно разглядывала меня, после чего заржала, как лошадь, а потом, отсмеявшись, припечатала:

— Мы идем в пещеры.

Сперва я испытала облегчение от осознания того, что не придется сидеть в подвале и зарываться в землю, но затем ощутила смутное беспокойство. Какие такие пещеры? Откуда пещеры? А через секунду разозлилась:

— Лизка, по-моему, из твоего рациона категорически надо исключить сладкое, а то ты стала такая умная, что даже страшно становится!

— Чего-то я не пойму, это ты комплимент, что ли, сказала?

— Ага, точно! Переходи на солененькое, может, тогда дурацкие мысли покинут твою голову, — заметив, что Лизавета обиженно насупилась, я поспешила развить тему: — То тебя в небо тянет, то под землю! Ладно бы сама всей этой экстремальной мутью занималась, так ведь тебе одной скучно жизнью рисковать, вот и тащишь меня за собой. Хорошо, я согласна на отпуск, я даже согласна лечить моральную травму. Но почему бы нам не отдохнуть по-человечески? Где-нибудь на Черноморском побережье или на худой конец в Турции? На фига нам эти пещеры, Лиз? Да и где ты их возьмешь? Самая большая пещера, какая у нас имеется, это нора, которую вырыла во дворе соседская такса.

Лизавета впала в глубокую задумчивость. Процесс этот сопровождался меланхоличным поеданием остатков торта и бутербродов. Сильно я сомневаюсь, что подружка размышляла о цивилизованном отдыхе. Скорее всего, она соображала, где взять пещеры. В нашем провинциальном городке их отродясь не водилось, более ровный ландшафт, пожалуй, и не найдешь. Кроме вырытой таксой норы у нас появилась еще одна «впадина»: осенью неожиданно «ушла» на полметра под землю колченогая «Ока», припаркованная поблизости от строящегося дома.

Я с тревогой наблюдала за Лизкой — от принятого ею решения напрямую зависела моя дальнейшая жизнь. Тяжкие думы подруга оставила только после того, как от торта осталась пустая коробка с незначительным количеством вафельно-шоколадных крошек и пустая тарелка из-под бутербродов, в которой крошек было немного меньше.

— Турция, говоришь? — слегка затуманенный взгляд Лизаветы уперся в меня с беспощадностью сверла. Я рефлекторно съежилась, но с надеждой кивнула. — Ты, значит, желаешь отдыхать цивилизованно. Тебе, стало быть, нравится лицезреть полуголых соотечественников, которые оккупировали уже все побережье Турции?

Я радостно закивала:

— Ох, нравится, Лизонька! А еще больше нравится самой греть свои родные мощи на этом самом гостеприимном побережье. Солнце, море, сервис, красивые фигуры юношей, достойные мастерка Микеланджело…

— Кто такой? — нахмурилась Лизка.

— Ты его не знаешь. Это из Возрождения.

— Далеко-о, — подруга сокрушенно вздохнула.

— Да уж, далековато, — охотно согласилась я. — И среди всего этого великолепия мы с тобой в полной своей красе, то есть в бикини.

— В бикини и в деревне? — усомнилась Лизка. — Коров пугать?

— В какой такой деревне? — обалдела я.

— Сама сказала, в Возрождении. Это где такая?

— В Турции. На берегу моря. Там, между прочим, целых четыре моря: Черное, Эгейское, Средиземное и Мраморное. Может, еще какие имеются, да я запамятовала. Тебе что больше нравится? — я подобострастно заглянула в глаза подруге. В глубине души уже успела зародиться надежда, что нарисованная мною сюрреалистичная картина ее вдохновит.

Время тянулось невыносимо медленно. Внезапно Лизка сорвалась с места, едва не опрокинув при этом хлипкий кухонный столик, и вскоре из комнаты донеслось ее сбивчивое бормотание. Подружка с кем-то говорила по телефону. Врожденное чувство такта и воспитание, полученное от родителей, не позволяло подслушивать чужие разговоры. Однако сейчас речь шла об отпуске, оттого я, плюнув на воспитание, настроила ушки на нужную волну.