Рейтинговые книги
Читем онлайн Странствия по поводу смерти (сборник) - Людмила Петрушевская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Наконец, говорит семейная легенда, через месяц ревнивый папа Витя не выдержал и поехал тоже на дачу. Папа был суровый военврач, хирург, внешность имел как все народные маршалы, нос картошкой, усы как у Ворошилова (как у Гитлера, сказала как-то мама Оля, как раз у СССР с ним была дружба, и мальчиков даже называли Адольфами). Отец прибыл на дачу прямо из своего госпиталя, видимо, в мрачном расположении духа, боясь увидеть какого-нибудь соперника помоложе, и нашел в избушке чудище костлявое, лысое, и вдобавок, как огородное пугало, одетое в большую рубаху. Чудище спряталось за печкой, на койке, и там зарылось в одеяло, как потом живо повествовала, хохоча, мама Оля. Мама выскочила на шум и сказала папе, что это найденыш. И вообще она нашла девку не в Ленинграде, а взяла Маню на станции, когда собиралась с грибами ехать домой. Мама Оля рассказала, что ждала поезда на лавочке, а девочка помирала под лавкой, ну и послышался стон. Такой, из последних. Врачи его знают. Хорошо, у мамы был выходной. Под мышки ее мама вытащила, девка ничего не весила, у нее и в руках ничего не было, видно, пешком шла – и куда, в город за сотню верст, туда шли все голодающие. Сесть в поезд мама с ней не решилась, Манька была такая вшивая, что у нее даже на бровях шевелились. Это бывает с умирающими, мама знала по фронту. Мама рассказывала, что девчонку отволокла, почти что отнесла почти что труп на дачу, положила Маньку в бане, девку побрила, даже брови. Напоила горячим чаем с сахаром. Мама Оля – она же была врач – всего понавидалась (потом только рассказывала все это, в старости, раньше не решалась. Мало ли кто настучит, напишет. Свои-то тоже возьмут и растреплют, а там новость пошла по людям, а уж сексот найдется, в органы донесет).

Мама Оля натопила баню, вымыла, одела этот скелет в свою рубашку ночную старую. Сварила жидкой овсянки, дала пить отвар. И это стал ее секрет, что у них в бане живет кулацкое отродье (иначе их не называли). Оттуда они с папой вдвоем и привезли домработницу домой, опасаясь, что деревенские соседки уже заходили, глазами шнырили, жди доносов.

Выбирались уже впотьмах, отец нашел на окраине Ленинграда чужой грузовик. Приехал на нем, велел въезжать во двор. Ворота запахнул.

Якобы грузили вещи, соседи-то в окна поглядывали, когда все происходило, занавески трепыхалися.

Но доехали только до города, там уже распрощались. Ну прямо как подпольщики.

Дальше папа нашел другой грузовик.

И папа эту девку-найденыша, заботливо причем, уже в Ленинграде по лестнице чуть не на руках нес за подмышки. Манька-то скобская была. И папа тоже скобарь! Нашел родную душу, девчонка бритая. Так брили детей в деревнях из-за вшей, и так они и бегали.

Но Валяшка эту Маньку не полюбила. Потому что, она считала, что зачем ее привезли мать с отцом. Причину многих бед потом, как и оказалось. И почему Маньку положили спать не в коридоре у входной двери, где все домработницы ночевали до того, а отдельно, в кладовке, все там мама сгребла, повыкидывала, помыла.

Потом Валяшка поняла – в дверь мало ли кто позвонит, войдет, а тут эта, и кто она.

Домработница потом отцу, единственному человеку, созналась, что их раскулачили. Это был большой ее секрет, за такие вещи и рассказы ее могли и отправить следом за всей родней на север.

Отец подбавил: «В Котлас, знаем».

Манька сказала, что всех увезли на телегах ночью, ничего не дали с собой взять. Младшие дети очень плакали, кричали.

А Маню мать толкнула в подпол, крышка была откинута после обыска. Забирали мешки с картошкой и корзины со свеклой и морковкой. И бочку соленой капусты оттащили наверх всем отрядом. На ходу чавкая, а капуста свисала из пастей, как усы. Все облились, капусту потом Манька ночью собирала по полу, голодная.

Манька все это время сидела в подполье, зарывшись в песок, а через ночь выбралась и побежала. Кулацкое отродье их называли. Было ей пятнадцать лет. А в шестнадцать она уже забеременела.

Отец, как у нее начал расти живот, в результате каждый день являлся домой пьяный, ни с кем не разговаривал. Мама переживала за Маньку. И однажды девка исчезла из дома. И с ней исчез Валескин паспорт. Мать металась, хлопотала.

Мама Оля много лет спустя рассказывала дочери Лауре, что сама принимала роды у Мани, опять-таки в бане на даче, до больницы не успели добраться. А куда ребенка дели, спрашивала дотошная Лаура, а мама Оля отвечала, что сама ребенка принесла на станцию в корзине, закутанного в простыню и ватное одеяло, причем по-умному, рано утром, еще темно было, пусто, еще до прихода рабочего поезда, поставила корзину на скамейку и ушла в лес неподалеку. И как бы потом пришла на этот поезд, но корзины не заметила. Одна баба заметила, так воровато пошевырялась (папино словечко) в находке и сразу заорала, и ребенок запищал. И тут мама Оля тоже подошла как бы на крики. И они с той бабой взяли корзину и поехали с ней на рабочем поезде до первого по дороге отделения транспортной милиции, проводник подсказал. Там эта баба испугалась и ушла, и записали маму Олю, все данные паспорта и адрес (а мама Оля потом созналась, что пьяному милиционеру подсунула паспорт Валески, все данные были оттуда, а этот паспорт потом она отдала Мане, чтобы та, как оправится, устроилась бы санитаркой в сельскую больницу, мама Оля там договорилась с главврачом, своим однокурсником).

Записали ее, и мама Оля дождалась, пока не приедет «Скорая» за младенцем.

Увезли мальчишку. Все чин чинарем.

А папа Витя искал своего ребенка и Маню в Ленинграде, по роддомам.

Дело еще было и в том, что новоявленный отец не знал фамилии домработницы, Маня и Маня. Спрашивал, родила зовут Маня. Кто ему ответил бы на этот бред.

И Лаура все это рассказала Верочке-дочке.

Этот отцовский, во грехе рожденный, где-то живущий (может быть) ныне сын был старше Лауры, да и Лаура еще вопрос, чья была.

Это уже Валеска развивала излюбленную тему, отвечая маме Лоре. Валеска прямо сказала ей, не звони сюда, ты не наша, папа сказал. Намекнул на это откровенно. Что Лаура эта была дочь какого-то больного в мамином отделении, по имени Вахтанг. Это произошло через много лет после Маньки. Отец признался.

Врачихи-то на ночных дежурствах спят? Спят в ординаторской. Кого хошь приводи, что хошь делай. Отец так выразился.

Этот Вахтанг, больной якобы, рядовой, так и ходил, так и ходил вокруг ординаторской, все заглядывал. Пневмония якобы. Ну и поползли слухи, санитарки же всегда в курсе, а у них Викентий Иваныч был начальник и герой.

Лаура и родилась у мамы Оли чернавкой. И папа, и мама белесые, а эта как головешка. И мама в оправдание все повторяла, что ребенок вся пошла в предков. Наконец сказалось наследие итальянских архитекторов, помощников Росси, говорила мама Оля.

«И больше сюда не звони, ты приблудная, не наша, позоришь нашу честную фамилию», – завершала все телефонные разговоры Валеска.

А у Мани что была за фамилия, никто не знал.

Папа, кстати, как с ума сошел в эти дни, все звонил пьяный по родильным домам, читал списки, вывешенные там, где принимают передачи для рожениц, кричал под окнами.

Тосковал, убивался.

Сын ведь (мама Оля случайно, не беря во внимание своего мужа, проговорилась).

Что касается Валескиных чувств, то ненависть к младшим широко распространена у старших детей, говаривала мама Лора, и это сопровождало жизнь Вериной мамы от колыбели. Валяшка просто сошла с ума, когда родилась младшая сестра, причем папа все как герой вытерпел, не ушел, а куда ему были идти.

Но мама Оля, уже ей было за сорок после войны-то, ей было не до выяснения отношений с младенцем на руках, когда никто не помогает, мама отнеслась ко всему этому просто, сказала по знакомым, что Валеска просто любит полежать, отсюда возникло и это прозвище, Валяшка.

Хотя потом Валяшке редко удавалось лежать. Оставшись без образования, она проработала всю жизнь на оборонном заводе, замуж в юности вышла, но ее Сигизмунд погиб, где, как, об этом родня не должна была знать. Родители поговаривали, что он как-то умудрился, подавал прошения и все-таки ушел с войском польским и больше не вернулся.

Валяшка хранила ему верность всю свою жизнь, почти шестьдесят лет ждала.

И никогда Вера, наезжая в Питер, не бывала принята тетей, даже в гости.

В результате Вериной маме позвонила соседка Валяшки, что ее сестра скончалась, упала хорошо что у своего подъезда и с паспортом, паспорт был в мешочке на шее, похоронена за государственный счет, квартира отходит городу, но родственникам можно приехать выбрать что осталось из имущества. Ключей при покойнице не было, так что вот. Кто-то успел взять сумку. Запишите телефон.

То есть все обокрадено, ключи ясно, что у паспортистки, это они все оформляют в свою пользу типа наследство, у них черные нотариусы, резюмировала образованная на дворовый лад мама и велела Вере поехать хоть что-то спасти.

Был составлен план взятия крепости:

– Иди не через парадное, а со двора, черный ход, на шестой этаж пешком, дверь деревянная старинная в правом углу, правая дверь, в ней встроенное деревянное окошечко, васисдас для продавцов («И немец-булочник не раз уж отворял свой васисдас», помнишь, у Пушкина), он запирался со стороны квартиры, дальше: там на двери сверху ключ должен лежать испокон веку на притолоке, в середине есть выемка. Туда никто не дотянется, найди во дворе три кирпича или крепкий ящик. Ты здоровенная девка, и на гимнастику зачем я тебя водила, достанешь рукой, сообразишь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Странствия по поводу смерти (сборник) - Людмила Петрушевская бесплатно.
Похожие на Странствия по поводу смерти (сборник) - Людмила Петрушевская книги

Оставить комментарий