Вечный бой - Л. Семенов-Спасский

Через несколько минут Джефери успокоился.

— Отпустите меня, — попросил он слабым голосом. — Что происходит, господа? Почему вы держите меня? Разве я натворил что-нибудь?

— Он ничего не помнит! — зашумели в зале. — Он был без сознания!

— Вот тебе и «веселящий газ»! — громко засмеялся кто-то. — Хорошо повеселились!

Сконфуженный учитель прошел в зал и уселся на пустующее место рядом с Уэльсом. Врач прижимал к носу окровавленный платок. Лекция продолжалась.

— Бога ради, расскажите, что натворил я? — шепнул Джефери врачу. — Я ничего не помню.

Уэльс улыбнулся.

— На несколько минут, достопочтимый мистер Джефери, в вас вселился дьявол. Обо всем расскажу после лекции, а теперь давайте послушаем.

Когда лекция закончилась, Джефери пожаловался врачу:

— Ужасно болит нога. Не могу ступить.

Обхватив учителя за талию, Уэльс проводил его в боковую комнату и осмотрел ногу.

— Сильнейший ушиб стопы, растяжение связок в голеностопном суставе. Нельзя исключить перелом лодыжки, — диагносцировал он. — Когда это все произошло с вами?

— Не знаю. Не помню. — Джефери пожал плечами. — Возможно, когда я буйствовал, а вы пытались утихомирить меня? — неуверенно предположил он.

— А боль? Неужели вы не чувствовали боли?

— Не было никакой боли.

— Странно.

— Боль появилась с полчаса назад, — смущенно рассказывал Джефери. — Она родилась как-то исподволь, незаметно.

— Сейчас заедем ко мне! — распорядился врач. — Я наложу вам на сустав тугую повязку. Несколько дней проведете в постели. К больной ноге будете прикладывать холод.

В ту ночь доктор Уэльс долго не мог уснуть. «Неужели «веселящий газ», — думал он, — оказывает обезболивающее действие? Но если это действительно так, то почему же никто из врачей не заинтересовался им? Свойства закиси азота описаны почти полвека тому назад...»

На другой день, отменив утренний прием пациентов, Уэльс отправился в гостиницу «Роза», где остановился заезжий лектор.

— Между прочим, — заметил англичанин, выслушав Уэльса, — сэр Дэви в своей книге отмечал обезболивающий эффект закиси азота. Великий химик страдал постоянными головными болями. При вдыхании «веселящего газа» боли эти исчезали, правда, ненадолго. Любопытен и другой факт, подмеченный ученым. Вам, зубному врачу, известно, как порой болезненно прорезываются зубы мудрости.

Уэльс кивнул.

— Так вот, Дэви пишет, что закись азота снимала и эти боли.

— Не продадите ли вы мне немного закиси азота? Ужасно хочется поэкспериментировать...

Вернувшись из гостиницы, Уэльс уселся в зубоврачебное кресло, сделал несколько глубоких вдохов из склянки с закисью азота и удалил у себя зуб. Экстракция прошла безболезненно.

Это был успех, в который невозможно было поверить.

Уэльсу он казался случайным. Да так оно и было, пожалуй. Слишком уж просто разрешалась проблема боли.

Зубной врач из Гарфорда начал экспериментировать. Он заставлял собак вдыхать закись азота и удалял у них зубы. Собаки вели себя спокойно. Они не чувствовали боли.

После десятка успешных опытов над собаками Уэльс решил заявить миру о своем открытии. Он торопился, боясь, что его смогут опередить другие.

После недолгих колебаний он написал письмо в Бостонский университет с просьбой разрешить ему продемонстрировать обезболивающее действие закиси азота перед студентами и преподавателями медицинского факультета. Вскоре пришел ответ. Безвестного провинциального врача приглашали в Бостон.

Демонстрация в Бостоне закончилась полным провалом. Боль оказалась непобежденной.

Тайна эфира

— Помогите! — закричала миссис Брайтон, выбегая на крыльцо дома. — Помогите!.. Скорее врача! Мой квартирант умер!

На крик сбежались соседи. Появился полицейский.

— Я вхожу в комнату, — всхлипывая, рассказывала женщина, — а он мертвый лежит на полу. Голова обвязана платком. В комнате пахнет аптекой... Я сорвала платок, распахнула окно... О господи! — разрыдалась она. — Такой молодой и — умер!..

— Миссис Брайтон, — протиснулся сквозь толпу полицейский, — если ваш квартирант умер, врач, как я понимаю, ему уже не поможет. Пройдемте в дом. Мне необходимо осмотреть труп и начать следствие.

— О бедный мистер Мортон! — причитала женщина, поднимаясь по лестнице следом за полицейским. — Через полгода он должен был получить диплом врача. О бедный Уильям! Что я сообщу его родителям?..

Дверь комнаты, в которой квартировал студент медицинского факультета Бостонского университета Уильям Мортон, была приоткрыта. Хозяин комнаты сидел на полу, прислонясь к стулу, и улыбался.

— Вы живы, Уильям! — воскликнула миссис Брайтон. — Какая радость!..

Полицейский прошел в комнату и опустился на корточки перед Мортоном.

— Что стряслось с вами, молодой человек? В комнате стоял густой запах эфира.

— Великий день в моей жизни, — слабо проговорил Мортон, продолжая улыбаться.

Он попытался встать, но тут же беспомощно рухнул на пол.

— Вы скоро услышите обо мне, господин полицейский. А пока помогите, пожалуйста, мне подняться... Сильно кружится голова.

Мортона перенесли на диван, накрыли теплым пледом, обложили грелками и напоили горячим чаем. Лицо его было очень бледно, но с губ не сходила счастливая улыбка.

— Мистер Уильям, — спросила квартирная хозяйка, когда полицейский ушел, — скажите, пожалуйста, чему вы так радуетесь? Может быть, вы нашли богатую невесту? Может быть, умер ваш дядюшка в Канзасе и оставил вам миллионное наследство?

— О нет, дорогая миссис Брайтон! Нет у меня ни богатой невесты, ни дядюшкиного наследства.

— Так, бога ради, поделитесь со мной, старой женщиной, вашей радостью.

— Охотно. Вы спасли мне сегодня жизнь, и я вам очень благодарен, и не только я — все человечество. Да, да, миссис Брайтон, я не оговорился — все человечество.

Миссис Брайтон всхлипнула. Ей показалось, что ее квартирант бредит.

— Я сделал великое научное открытие, — продолжал Мортон слабым голосом, — которое навсегда обессмертит мое имя и принесет много денег. Миллионы... Миллиарды...

Квартирная хозяйка теперь уже не сомневалась, что Уильям спятил. Она и раньше замечала за ним некоторые странности.

— Я не шучу, миссис Брайтон, — серьезно проговорил Мортон. — Я, действительно, сделал великое открытие.

— Уильям, вам худо. Я позову врача.

— Если уж вам непременно хочется кого-то позвать ко мне, — засмеялся Мортон, — то пошлите соседского мальчишку за мистером Лори — моим однокурсником.

Когда квартирная хозяйка ушла, Мортон поднялся с дивана, подсел к распахнутому окну. Счастливые мысли кружили ему голову. Будущее было обеспечено. Два года, пропуская лекции в университете, с трудом переползая с курса на курс, он занимался опытами, веря и не веря в успех задуманного. «Кто знает, — думал он, сидя у окна и поглядывая на пустынную улицу, — может быть, и мне суждена была невзрачная судьба рядового врача где-нибудь в глухой провинции, если бы не Его Величество Случай?»

Два года назад совсем случайно он оказался в одной из университетских аудиторий, где зубной врач из Гарфорда демонстрировал обезболивающее действие закиси азота.

Демонстрация не удалась. У подопытного не наступило обезболивания после вдыхания закиси азота. Помнится, студенты освистали неудачливого экспериментатора и кто-то даже назвал его шарлатаном и проходимцем.

Фамилия врача из Гарфорда была Уэльс. Внешне он не был похож на шарлатана. Но почему не удались опыты? Почему в Гарфорде закись азота давала обезболивающий эффект? Может быть, Уэльс поспешил с публичной демонстрацией? Может быть, он недостаточно четко разработал методику обезболивания закисью азота?

Как-то, вскоре после этого случая, Мортон зашел к знакомому аптекарю Джексону и рассказал ему о враче из Гарфорда.

«Знаете, мистер Мортон, — сказал тогда аптекарь, — я ничего не слышал о закиси азота, но вдыхание паров эфира иногда снимает зубную боль. Кто-то из моих коллег рассказывал об этом. Да и сам я однажды испытывал на себе эфир». — «Боль прошла?» — спросил заинтересованно Мортон. «Боль стихла, но, может быть, помог не эфир, а сорок капель настойки опия, которые я принял, прежде чем поднес к носу флакон с эфиром?»

Эфир, купленный в аптеке Джексона, не давал обезболивающего эффекта. Мортон работал в университетском виварии по ночам, когда смотритель уходил домой, а сторожа крепко спали. Десятки опытов на собаках — и ни одного удачного.

Больше года его преследовали неудачи, но он почему-то фанатично верил в эфир. Великая вещь интуиция и — одержимость!

Он раздобыл химически чистый эфир, и сразу пришел успех. Эфир быстро погружал собак в сон. С ними можно было делать все — они не чувствовали боли.