Последние узы смерти - Брайан Стейвли

всего лишь пара помятых солдат.

Если Валин на аннурских улицах походил на какого-то сверхъестественного охотника, то эти двое выглядели полутрупами. Оба в крови, волосы на голове у женщины наполовину спалила жестокая вспышка. У мужчины клинок был выщерблен в десятке мест. И все же они сумели пройти через город, прорубиться сквозь Северную армию, а голос бойца звучал твердо и ровно, сосредоточенно:

– Что дальше?

– Нам надо в ворота, – указал Валин.

Кеттрал не спросили зачем. Светловолосая просто вскинула руку – небрежным жестом, словно стряхивая воду. За спиной у Кадена застонало, словно разверзлась сама земля, и оглушительно грохнуло. Обернувшись, он увидел смятую, отброшенную в сторону решетку.

– Пошли. – Валин, ухватив брата за плечо, потянул того на мост, а кругом уже снова свистели болты и стрелы. – Пошли!

– Тристе… – заговорил Каден, но малорослый кеттрал уже бегом увлекал девушку за собой.

Что это кеттрал, сомневаться не приходилось, но больше того Каден и предположить не мог. Все равно, кто они и откуда, – сейчас важно было одно-единственное.

– В Копье, – выдохнул он, указывая на возносившуюся в небо немыслимую стеклянную башню. – Нам надо в Копье.

Адер со стены наблюдала за атакой кеттрал.

Балендин стоял на маленьком опаленном пригорке, где уцелевшие стены снесенного храма защищали лича со спины. На этом месте он полдня разыгрывал выворачивающее желудок представление: как кукол, распускал по швам мужчин и женщин, вскрывал кожу, поднимал к свету темные содрогающиеся органы, купался в воплях ургулов и, надо думать, в ужасе солдат на укреплениях.

Он как раз вырвал язык у нового беспомощного пленника, когда налетели пять птиц: четыре со всех сторон света и одна пикирующим ударом сверху. Казалось, атака неотразима. Каждая птица не уступала величиной канальной лодке – вихрь крыльев, клюв, когти. Адер в трубу видела на когтях кеттрал, до зубов вооруженных клинками и луками. Они еще издали начали обстрел и все стреляли, приближаясь.

– Прорвутся, – тихо выдохнула Адер. – Убьют гребаного ублюдка.

Нира рядом молчала, в такую же трубу изучая битву. Потом покачала головой и, опустив трубу, мрачно уронила:

– Нет, не убьют.

Первый кеттрал вспыхнул, не долетев ста шагов до лича, второй – мгновением позже. На месте мчавшихся с боевым кличем птиц остались безжизненные обугленные комки, кувырком падающие с неба, пока горящие кеттрал пытались обрезать сбрую. Тщетно.

– Свет доброй Интарры! – выдохнула Адер.

– Им бы сейчас малость не помешало, – согласилась Нира.

То ли лич использовал разом слишком большую силу, то ли не оценил атаки во всей полноте, но трем другим птицам удалось подобраться ближе. Ближе, но недостаточно. Балендин поднял и уронил руку, и ближайший кеттрал, уже снижавшийся для удара, рухнул, разметав коней и людей, пропахал мягкую землю. Конные ургулы с воплями окружили его, роем накрыли разбитую птицу, облепили, как муравьи – гниющую падаль.

Четвертая птица, ударившаяся о невидимую стену, удержалась в воздухе, но по сбивчивым ударам ее крыльев Адер видела, как тяжело она пострадала. Впрочем, она и раненая сумела уйти на север, и, хотя несколько всадников вскачь пустились ее догонять, оставалась надежда, что пристегнутые к когтям солдаты спасутся.

Осталась пятая, отвесно падавшая с облаков.

«На этой Гвенна, – угадала Адер, вглядываясь в трубу. – Самая большая, золотая птица – ее».

Она впустила в себя искорку надежды. Может, Балендин не заметил, может, отвлекся, отбивая четыре атаки с четырех сторон. Не мог же он видеть все сразу, должен хоть где-то недосмотреть. Труба дрожала в руках, не давая разглядеть лица лича. Адер перегнулась со стены, подстроила линзы, и тогда у нее свело живот. Балендин смотрел прямо вверх. Смотрел вверх и улыбался.

Адер стиснула зубы, ожидая неизбежного и для этой птицы, – ее последняя надежда вот-вот вспыхнет пламенем или разобьется оземь. Но в последний момент огромный кеттрал отвернул, ушел на восток, не доведя атаку до конца. Не помогло. Новый удар, не уступавший тем, что покалечили четырех первых, обрушился на золотого коршуна сбоку. Он с воплем перевернулся, чудом выровнялся и исчез за крышами в направлении Разбитой бухты.

Адер не держали ноги.

– Даже близко не подошли, – тихо выдохнула она. – Атака пятью крыльями кеттрал разом, и даже не приблизились.

– Хуже того, – добавила Нира. – Победа еще углубила и пополнила его колодец.

Адер обернулась к старухе.

– Вспомни свой трепет, – негромко пояснила Нира и указала на ургулов, затем на стену с защитниками-аннурцами. – А теперь помножь его на сто тысяч.

Гвенна все еще бранилась, когда Быстрый Джак посадил птицу южнее стены на занятую кеттрал площадку. Правда, из всех кеттрал осталось одно ее крыло.

– Шлюха драная, Шаэлево семя, – рычала Гвенна. – Ублюдок. Сукин сын.

Ругательства, бессвязные и невнятные, сыпались в пустоту, зато помогали не разрыдаться.

Она сознавала риск. Все они сознавали риск. Она, отдавая приказ к атаке, понимала, что люди могут и не вернуться, что Балендин без боя не сдастся и кто-то погибнет. Она сознавала вероятность, что лич попросту слишком силен, да потому и решила напасть сейчас, пока он не стал еще сильнее. Все это так, но видеть, как вспыхивают птицы, как наспех обученные ею люди горят, падают, умирают… Она не представляла, как это будет больно.

Оттого что ее крыло уцелело, делалось еще хуже, и когда Быстрый Джак спрыгнул со спины Аллар-ра, Гвенна свирепо схватила парня за глотку, сбила наземь. Она видела в его глазах страх, чуяла вонь паники, и от этого ей хотелось убить его на месте, покончить раз и навсегда.

– Ты почему отвернул?

– Гвенна, – тихо позвал Талал.

– Не лезь, Талал! – Она не сводила глаз с пилота. – Почему отвернул?

Джаку удалось слабо мотнуть головой:

– Он… нас сделал. Ты же видела.

– Откуда тебе знать?! – заорала Гвенна. – Ты не мог знать, дерьмо негодное! План, драть его не передрать, требовал бить прямо и не сворачивать. Все так и сделали, как ты заметил, если не слишком был занят, обсирая портки!

Джак побагровел, но не попытался ни дать сдачи, ни высвободиться.

– Остальные… – выдавил он, – погибли.

– Случается и так! – вопила Гвенна. – В бою, чтоб тебя, случается, гибнут. Это не повод выходить из боя. Зато у тебя был другой повод – ты перетрусил, тряпка, потому что в тебе что-то сломалось!

Пилот открыл рот, закрыл его и глаза закрыл.

– Гвенна… – На этот раз Талал взял ее за плечо, потянул. – Отцепись от него. Он нас спас, только потому и живы.

Гвенна еще раз ударила пилота головой о землю и, выпрямившись, ткнула пальцем в лицо Талалу.

– Спас, – прошипела она, – потому что удрал. Я послала те