Мэрилин Монро - Дональд Спото

В конце марта Мэрилин отправилась в поездку вместе с Джо, который оставил команду «Янки» в Сент-Питерсберге и забрал Мэрилин на тихий и укромный курорт Редингтон-Бич в той же Флориде. Здесь они отдыхали, плавали, прочесывали берег в поисках красивых ракушек, ужинали наедине и рано отправлялись спать. Пару раз они съездили в Сент-Питерсберг посмотреть тренировку «Янки», и вся команда была тронута присутствием Мэрилин и ее темпераментным болельщицким допингом; Джо Ди Маджио очень гордился ею. Его друг Джерри Колемен сказал, что «Джо Ди Маджио глубоко любил эту женщину» — и очень скоро это чувство вновь стало взаимным. А вот слова Лоиса Смита: «Джо по-прежнему казался ей очень привлекательным. Мэрилин знала, что он к ней неравнодушен. Он всегда был в пределах досягаемости, она всегда могла позвонить ему, найти в нем опору, довериться ему, рассчитывать на него. Это было для нее чудесным утешением». Ди Маджио, по словам Пат Ньюкомб, был «героем. Мэрилин всегда могла позвать Ральфа, который не жалел для нее времени и был ей лучшим другом. Но Джо нашел в себе силы приехать и добиться того, чтобы вызволить ее из больницы».

К концу апреля Мэрилин вернулась в Лос-Анджелес и чувствовала себя настолько хорошо (если не принимать во внимание докучливых болей в животе и правом боку), что сообщила журналистам и друзьям о предстоящем вскоре начале работ над новым фильмом, хотя пока она понятия не имеет, какой именно это будет фильм. Вначале актриса приняла предложение поселиться ненадолго в доме Фрэнка Синатры, который отправился в турне по Европе; потом Мэрилин вступила в контакт с Джейн Зиглер, дочерью своей бывшей хозяйки Виолы Мертц, которая сдавала жилье в доме 882 на Норт-Доухени-драйв, угол Синтиа-стрит. Сложилось так, что в том же самом комплексе жилых зданий, где она снимала комнату в 1952 году, сейчас имелась свободная квартира. Мэрилин спешно купила пару вещей из мебели: книжные полки и огромную кровать она поставила в салон, а туалетный столик и шкаф — в маленькую спальню.

Ее гости, такие как Ральф Робертс и Сьюзен Страсберг, обратили внимание на то, что квартира напоминала номер в отеле; она была лишена всяких личных акцентов — никаких фотографий или памятных вещиц, только несколько книг, чемодан с одеждой и коробка косметики. Квартира, пожалуй, была всего лишь базой, откуда она выскакивала к ждущему возле дома лимузину, чтобы отправиться за покупками, на визит к доктору Гринсону или Энгельбергу либо на встречу с агентом, журналистом, сценаристом или продюсером. Чувствительная, как обычно, к внешним шумам, Мэрилин засыпала только после приема нембутала.

В мае она с радостью приняла от вдовы Кларка Гейбла приглашение на крестины младенца Джона Кларка; эта встреча положила конец сплетне, гласившей, что Кей Гейбл будто бы считает причиной смерти своего мужа вечные опоздания Мэрилин. Через несколько дней после этого приятного события актрису поместили в больницу «Ливанские кедры», где доктор Леон Крон снова оперировал ее, чтобы ослабить ужасные боли, вызванные хроническим кистозным перерождением яичников.

1 июня Мэрилин была уже дома. Чтобы отметить свое тридцатипятилетие, она поужинала с друзьями и встретилась с одним лондонским журналистом. «Я очень счастлива, что мне столько лет, — сказала актриса. — Считаю себя созревшей. Великолепно быть девушкой, но еще великолепнее — женщиной». 7 июня она присутствовала в Лас-Вегасе на приеме, устроенном Фрэнком Синатрой по случаю сорокачетырехлетия Дина Мартина[438]; на нем была также (в числе других) Элизабет Тейлор с мужем Эдди Фишером[439].

Причина прибытия Мэрилин на этот раут была довольно проста. Нет точных данных, когда у нее начался короткий и проходивший с перерывами роман с Фрэнком Синатрой (у них наверняка были два или три свидания в Нью-Йорке в 1955 году), но в июне 1961-го их связь возобновилась и продолжалась вплоть до самого конца года. Фрэнк, наверняка пылавший страстью сильнее, чем Мэрилин, встречался с ней в своем доме в Лос-Анджелесе, а время от времени — в Лас-Вегасе и Лейк-Тахо.

«Фрэнк, несомненно, был влюблен в Мэрилин», — констатировал продюсер Милтон Эббинс, который тогда хорошо знал обоих. Эббинс, друг Синатры и вице-президент акционерного общества, принадлежащего Питеру Лоуфорду, вспоминал одно событие, наглядно демонстрирующее безумную любовь Синатры к Мэрилин. Приняв приглашение на ленч, который устраивался в честь президента Кеннеди в расположенном на берегу океана доме Лоуфорда (бывшего тогда мужем родной сестры президента, Патрисии)[440]. Синатра не приехал на прием.

— Он ужасно простужен, — сказала по телефону секретарша певца Глория Лоуэлл, пытаясь в последнюю минуту оправдать отсутствие своего патрона на таком ответственном мероприятии (по случайному совпадению Лоуэлл жила в том же комплексе зданий, что и Мэрилин).

— Ах, Глория, да перестань ты, в это трудно поверить, — ответил ей Эббинс, поднявший трубку. — Скажи ему, что он обязан приехать. Президенту такие вещи не устраивают!

Но секретарша была неумолима: Синалра не приедет — и дело с концом!

Позднее Эббинс узнал от Лоуэлл и самого Синатры, что же явилось подлинной причиной его возмутительной неявки: «Он не мог разыскать Мэрилин! — вспоминал Эббинс. — Та осталась у него на уик-энд и выскочила за чем-то: в магазин, на массаж лица или с другой целью... — и Фрэнк не мог ее найти! Да он вовсе не боялся, что с ней приключилась какая-то беда, — просто по-страшному ревновал ее! И черт его дери, весь этот президентский ленч!»

Мэрилин чувствовала себя задетой такой властной ориентацией Синатры. Он ей нравился, она им даже восхищалась и чувствовала себя в безопасности, когда тот был рядом. Но полностью завладеть ею он бы сейчас не смог, поскольку в 1961 году у Джо уже практически не было конкурентов; кроме того, Мэрилин знала, что, несмотря на их связь, Фрэнк по-прежнему давал выход своим романтическим наклонностям еще и в отношениях с другими женщинами. «Может, он и женился бы на Мэрилин, если бы у него имелся на то шанс, — предположил Эббинс. — В конечном итоге, нарушение обещания, данного президенту Соединенных Штатов, — а он страшно хотел туда попасть, можете мне поверить, — это вам не лишь бы что! Могу выдать вам секрет: он просто помешался на этой девушке!» Руперт Аллан, Ральф Робертс и Джозеф Наар (близкий друг Лоуфорда, его агент и один из ведущих менеджеров принадлежащей ему фирмы) тоже знали, что Синатра питает к Мэрилин глубокие чувства.

Однако, невзирая на множество сплетен, долгие годы распускавшихся журналистами по поводу этой связи, после 1961 года актрису и певца связывала только дружба: мужчиной Мэрилин был Джо, а Фрэнк, как всем было известно, связался, в частности, с актрисой Джульет Проус.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});