Сложенный веер - Сильва Плэт

— К вопросу о мусоре… Ты, правда, надеешься, что наследная принцесса Дилайны захочет иметь что-то общее с твоим непутевым братом? Она выкинет его, как рваную перчатку, как только отец призовет ее ко двору.

Медео опускает глаза. Он прекрасно понимает, что пропасть, лежащая между знатнейшим родом Аккалабата и королевской линией Дилайны, даже разбавленной земной кровью, непреодолима. Рыжая девчонка, которую он, поддавшись на нудные уговоры Элджи, соизволил рассмотреть на фотографии, где упомянутая девчонка с упомянутым Элджи бесстыдно обнимались, может выбрать себе кого-нибудь с золотыми браслетами на руках, кого-нибудь, способного одним движением руки разнести весь Хаярос.

— Ну что, нечего ответить… мозги-то пропил… как и…

Лисс возникает у него за спиной, и на лице у нее написано что-то такое, что заставляет Дар-Пассера тоже отвести взгляд.

— Я же сказала, оставь в покое моего мальчика. Маро и Элдж помолвлены. Лорд Тон не возражает. Ему нужны свои люди возле трона, и вообще Элдж ему нравится. Так что этот юный алкоголик (она панибратски хлопает Медео между крыльями) не опустил рейтинг вашей благородной семьи, взяв Эрлу в жены, а, наоборот, повысил. Это понятно?

— Рейтинг?

— О, господи! Как же тяжело с вами! Рейтинг. Авторитет. Перспективы. Твоя дочь и дочь короля Дилайны замужем за родными братьями. Чего еще надо? — Лисс находится в крайней стадии раздражения, поэтому отодвигает рукой того из Дар-Пассеров, у которого рот открыт шире всех, и выталкивает Медео из зала.

— Ты внезапно охромел или потерял разум? — гаркает она ему в самое ухо, напоминая самой себе достопочтенную мадам Хетчлинг.

— Не пихайтесь, я сам пойду.

* * *

Они идут рука об руку по улице. Лисс приходится запрокидывать голову, чтобы видеть глаза Медео, а он примеряет свою поступь к ее мелкому шагу.

— Так что ты намереваешься делать с Эрлой?

— Жить, — Медео пожимает плечами. — Я ее люблю. Не думайте, это не из чувства благодарности.

— Благодарности?

— Эрл всегда был единственным, кто воспринимал меня всерьез. Я напивался, скандалил, бил посуду, валялся в непристойном виде по сеновалам… а он просто… можно я не буду рассказывать?

— Можно.

— Я могу пойти… туда, где мы сейчас живем, и сказать Эрле, что Вы и лорд Дар-Халем разрешаете ей приехать в замок?

— Давай лучше так. Мы вместе пойдем туда, и я сама приглашу ее приехать.

Ошеломленный, Медео даже умеряет шаг.

— Вы сами… это будет даже немного слишком. Но хорошо… идемте. Она будет рада.

— Медео, ты ее любишь?

Он совсем останавливается.

— Что Вы имеете в виду? Она моя деле.

Лисс возводит очи горе.

Еще не вывернув из переулка на маленькую площадь, где находится ночлежный дом, они слышат возбужденный гул голосов. Медео инстинктивно ускоряет шаг, его руки тянутся к застежкам орада. По мере их приближения голоса из возбужденных становятся испуганными, и, оказавшись наконец на заплеванном, вымощенном обтерханной брусчаткой пятачке, они застают не толпу, а поспешно разбегающиеся спины.

Смятение итано, в основном населяющих этот район столицы, понятно: в одном из окон второго этажа ночлежного дома восседает лорд-канцлер Аккалабата собственной персоной. В руке у него изогнутый меч, с меча стекают на тротуар капельки крови. Вид у лорд-канцлера отстраненный и задумчивый, как будто он сидит у камина в своей гостиной, а не на карнизе сомнительного хаяросского притона.

Медео каменными шагами приближается к брату, запрокидывает голову.

— Охаде! — лениво салютует лорд-канцлер.

— Кори! Что ты с ней сделал? — слова эти произносятся уже на подлете, с выхваченным мечом. Лорд-канцлер ловко сваливается в комнату, и следующая сцена исчезает из поля зрения Лисс.

Зато когда она поднимается по лестнице, ей хватает эмоций. Ее давно уже нельзя удивить скользкими от крови ступенями, и комок не подкатывает к горлу при виде выкатившихся из орбит застывших глаз. Но, пожалуй, их здесь слишком много — одетых в орады и щеголяющих открытыми крыльями трупов в этом замкнутом пространстве. От удушливого запаха смерти ей делается дурно, и, добравшись наконец до искомой двери, Лисс судорожно дергает за ручку, уповая на то, что не заперто, что ей сейчас удастся схватить глоток свежего воздуха…

— Не понимаю, зачем было присылать такое количество? Она бы и с двумя не справилась, — слышит она голос Кори.

Он стоит вполоборота и разминает пальцами темное от крови лезвие. «Мальчишка! — думает Лисс. — Хочет отличаться от Дар-Халема. Хьелль делает это перед боем…»

Медео сидит в углу на неубранной кровати, на руках у него — маленькая темноволосая женщина, жалобно всхлипывающая в плечо. Он гладит ее по волосам, шепчет что-то ободряющее, наконец, поворачивается к брату:

— Как ты догадался?

— Это Аккалабат, братик, если ты не заметил, — лорд-канцлер ужасно доволен тем, что «это Аккалабат».

— Но королева же сказала… она позволила нам. Я думал, что вопрос решен.

— Он думал, что вопрос решен! Медео, ты чудо! Ты еще чуднее, чем Элджи, хочу я сказать! — Кори, темноволосый и жилистый, как Хьелль, напоминает сейчас Лисс изящного, матово-прозрачного, как туманы Эсильских болот, Сида. Сида, стоящего в рубке «Альтеи» и прижимающего меч к горлу посла Краснова. С таким видом земной ребенок распаковывает новогодний подарок.

— Он думал, что вопрос решен, и отправился домой пешком! Не прекращая при этом разговоры разговаривать… с женой нашей малоуважаемой мамы.

— Заткнись, а? — Медео возражает, но вяло, и Лисс делает ему жест рукой, что, мол, не стоит, что ей все равно, пусть Кори выскажется.

— В чем-то ты, конечно, прав. Вопрос был решен. Но совсем в другом смысле, — продолжает Кори. Теперь он сидит на подоконнике, свесив ноги внутрь. Мечи убраны, заколка из волос выцеплена, на серебристом ораде ни пятнышка — ни дать ни взять, лорд-канцлер Аккалабата, наслаждающийся теплым летним вечером в кругу семьи.

— Ровно в тот момент, когда королева, как ты выражаешься, «позволила», смертный приговор твоей жене был подписан. Ее Величеству даже не требовалось незаметно кивать кому надо. Все сами все поняли. В добровольцах недостатка не было, — Кори широким жестом обводит скромную комнату. В ней на полу только три тела, но Лисс была на лестнице и все понимает. Медео на лестнице не был, поэтому она быстро шепчет ему:

— Посмотри снаружи!

Он смотрит недоуменным взглядом, потом бережно пересаживает леди Эрлу на постель, подбегает к двери, выглядывает…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});