Собрание сочинений в десяти томах. Том 7 - Юзеф Игнаций Крашевский

взглядом Лигензу, он молча удалился.

Когда королева, сопровождаемая женою краковского кастеляна и другими знатными дамами, возвратилась в свои апартаменты и на пороге своей спальни попрощалась с сопровождавшими ее, к ней быстро приблизилась старая Конрадова, ожидавшая с нетерпением ее возвращения.

Лишь только свита удалилась, и Ядвига осталась одна со своей наперсницей, улыбка исчезла с ее лица, и она в изнеможении упала в кресло, охватив голову обеими руками.

Старая воспитательница хотела нежностью и ласками успокоить свою питомицу.

– Дорогая ты моя, королева ты моя, – начала она сладким голосом. –Измучили они тебя этими свадебными пиршествами… Правда?

Ядвига, погруженная в задумчивость, ничего не ответила. Конрадова, наклонившись над королевой, продолжала шепотом:

– Когда-то моя голубка любила повеселиться! Даже очень любила! А теперь ей все это надоело… Тебе бы, дорогая ты моя королева, следовало отдохнуть! Да, отдохнуть… Сниму с тебя наряды, позову служанок… Может быть, ты тут сегодня ляжешь и уснешь? Согласна?

Королева продолжала молчать.

В этот момент в соседней комнате, в которой обыкновенно находилась старая воспитательница, раздались чьи-то шаги, как будто мужские. Казалось, что кто-то ходит по комнате нарочно с шумом для того, чтобы услышали шаги и обратили на них внимание.

У испуганной Конрадовой сперлось дыхание; сделав предостерегающий знак своей госпоже, она изо всех сил бросилась бежать в свою комнату. Она боялась, не вернулся ли туда Боркович, дерзость которого была безгранична, и облегченно вздохнула, когда, открыв дверь, узнала Кохана Раву. Последний, увидев ее, быстро приблизился к ней и на ухо тихо сказал:

– Король очень устал и измучен от всех этих торжеств, да и королеве нужен отдых. Сегодня он будет спать в своей комнате.

Слова эти были сопровождаемы выразительным взглядом, как бы объясняющим сказанное им.

Затем, быстро проговорив: "Никому не сообщайте об этом", Кохан удалился.

Старуха, у которой было хорошее зрение, и от внимания которой ничего не ускользало, заметила, что Рава, нарядно одетый при своем первом посещении, теперь был в другой одежде и в плаще, как будто собирался в дорогу. Это ее сильно удивило.

Опасаясь, чтоб кто-нибудь другой не воспользовался незапертой дверью, она немедленно после ухода Кохана поспешила закрыть ее на засов. Возвратившись в спальню королевы, Конрадова нашла ее сидящей на том же месте, по-прежнему погруженной в свои мысли, с глазами неподвижно устремленными в одну точку и медленно, как бы бессознательно, снимающей с себя драгоценные украшения.

– Слава Богу, исполнилось мое желание, – сказала наперсница, приблизившись к Ядвиге и снимая с нее головной убор – и голубка моя отдохнет одна у себя в комнате. Король очень устал, и прислал известить, что будет почивать в своих покоях.

Молодая женщина молчала, но лицо ее покрылось густым румянцем. Старая воспитательница, привыкшая к этим частым переменам в лице своей питомицы, то бледневшей, то красневшей без всякой причины, не обратила на это внимания и продолжала болтать.

Ядвига не прислушивалась к ее болтовне, а была занята своими мыслями. Когда с нее сняли все драгоценные украшения и тяжелое платье, она как бы опомнилась и обратилась к старухе. Брови ее были нахмурены, лицо суровое и разгневанное.

– Послушай, Конрадова, – произнесла она, – ты должна поговорить с этим Борковичем…

Она на секунду замолчала, как бы обдумывая.

– Да, ты должна ему сказать, чтобы он не смел приближаться ко мне и так назойливо лезть на мои глаза. Скажи ему, чтобы он не смел преследовать меня своими взорами. Он нахал…

Негодяй! Я сегодня боялась поднять глаза, чтобы не встретиться с его дерзким взглядом, устремленным на меня, с подмигиваниями и улыбками!

Старуха, державшая в руке ожерелье, бросила его на стол и, всплеснув руками, воскликнула:

– Вот дерзкий человек! Господи, Боже мой, что же с ним сделать! Как тут быть!

Королева некоторое время молчала.

– Делайте, что хотите, – сказала она медленно – расхлебывайте кашу, которую вы заварили; это вы его поддерживали в Глагове, вы передавали его подарки и сблизили меня с ним, а теперь берите его себе, я его знать не хочу… Это злой и глупый человек!

Старуха с изумлением прислушивалась к этим неожиданным для нее словам. Она покачивала головой, закатывала глаза и шепотом бормотала:

– Боже милостивый, что это за человек! Боже мой, какой это ужасный человек!

– Я его больше знать не хочу! – повторила королева. – Устраивайся с ним, как хочешь, но гони его прочь.

Старуха задумалась, опустилась на колени перед сидевшей госпожой и, с соболезнованием глядя на нее, начала шепотом говорить:

– Это еще ничего, что он посмел смотреть на мою королеву и хотел к ней приблизиться. На это никто не обратил бы даже внимания никому не возбраняется восхищаться своей красивой королевой. Этого мало! То, о чем я должна рассказать своей голубке…

Волосы на голове дыбом становятся! Я бы ей ничего не сказала, чтобы не напугать ее, но что я могу с ним поделать? Королева испуганно взглянула на старуху.

– Послушайте только, на что он осмелился! – продолжала Конрадова. – Я сидела одна в своей комнате, одна одинешенька, потому что в этот вечер ни одна живая душа ко мне не заглянула, и вдруг… Кто входит в комнату? Мацек Боркович!

– Куда? Сюда? – спросила королева.

– Туда, в мою комнату, – прибавила старуха, указывая пальцем на двери. – Туда, клянусь вам! И, представьте себе, зачем он пришел? Нужно было только его слушать, как он говорил… Я получил от нее кольцо… Ее улыбка принадлежала мне раньше чем она стала королевой… Я должен с ней поговорить, я хочу увидеться с нею наедине.

Королева вздрогнула и начала беспокойно двигаться в кресле. От волнения и возмущения покраснело не только лицо ее, но и белые обнаженные плечи.

– Да, да! – продолжала старуха, придвигаясь к ней с таинственным видом. – А если ты не проведешь меня к ней и не сделаешь того, что я тебе велю, то выдам тебя, обвиню, погублю! А если королева откажется повидаться со мной, то я покажу перстень… Я готов на все!

Слезы потекли по лицу Ядвиги.

– Видишь старуха, что ты наделала? – шепнула она с упреком.

– Я? Я? – воскликнула старуха, крестясь. – Королева ты моя, голубка ты моя, в уме ли ты? Припомни только хорошо! Если бы ты ему не улыбалась во время танцев после турнира, когда вы прохаживались под руки, если бы ты с ним не шутила и не шепталась, разве он посмел бы поднять глаза на тебя? Разве он отважился бы просить меня устраивать ему тайные свидания с тобой? Королева своей маленькой ручкой закрыла рот старухе.

– Молчи, – воскликнула она, – замолчи же!