Молот Люцифера - Ларри Нивен

— Не надо никакого взамен, — сказал Джеллисон. — Эйлин, если вас не затруднит, принесите, пожалуйста, бутылку. Думаю, нам всем было бы полезно чуть выпить. И я хотел бы получить несколько больше информации. Гарри, вы упоминали о письме?

— Да, сэр.

— Вероятно, пока мы пьем, я мог бы прочесть его.

Гарри встал, подошел к креслу сенатора. Из внутреннего кармана вытащил конверт, передал его сенатору. Сенатор осторожно распечатал конверт и вынул оттуда несколько листов бумаги. Листки были исписаны от руки — широким пером, кем-то, обладавшим превосходным почерком. Гарри очень хотелось прочесть, что там написано, но пришлось вернуться на свое место.

Эйлин внесла полную бутылку «Оулд Федкал», налила всем присутствующим. Никто не отказался. Эйлин налила виски в стакан Хьюго Бека, и Хьюго тут же, жадно глотая, выпил.

И он будет пить теперь весь свой остаток жизни, если только ему удастся находить спиртное, — продумал Гарри.

— У них просто голодно, или они мрут от голода? — спросил Кристофер.

— Даже не голодно, — ответил Хьюго. — Их врач… такой, похожий на кролика… говорил, что они разыскали большой склад витаминных таблеток… и я сам съел много таких таблеток… — Он увидел лица присутствующих и закричал: — Нет! Я ел человеческое мясо лишь два раза! Только когда принимал участие в ритуалах! Большей частью еда, которой нас кормили — это была обычная еда, взятая в супермаркетах. Иногда еще мы ели мясо животных. Им не необходим каннибализм. Мясо людей едят только когда набирают новобранцев. Это — ритуал.

— Чертовски действенный ритуал, — сказал Гарви Рэнделл. Все обернулись к нему. — Поглядите на Хьюго. На его душу легло клеймо. Клеймо, которое ясно видно всем и каждому. Вы ощущаете именно это, не правда ли, Хьюго?

Хьюго кивнул.

— Предположим, я скажу вам, что клеймо это разглядеть невозможно. — Взгляд Хьюго выразил недоумение. — Все правильно, — продолжил Гарви. — Вы-то сами знаете, что оно есть.

— Некоторым из них нравится вкус человечины, — Хьюго шептал, но все услышали его.

Голосом, полным ужаса, заговорил Вильсон:

— И я — на очереди! Через четыре дня они заявятся ко мне!

— Вероятно, мы можем задержать их наступление, — Джеллисон поднял взгляд от письма. — Это интересный документ. В нем провозглашается, что власть взял на себя исполняющий обязанности губернатора Монтроз. Потом тут адресованное лично мне послание, в котором меня приглашают обсудить условия, на которых руководимая мной община войдет в состав его организации. Выражено это предложение в вежливых тонах, но тем не менее так, что ясно: никаких возражений не допускается. И хотя прямых угроз нам в письме не содержится, в нем описывается, какие несчастья произошли с теми группами, которые отказались признать его власть. В письме утверждается, что эти группы должны расцениваться как банды мятежников, — Джеллисон пожал плечами. — И никакого упоминания о каннибалах и Ангелах Бога.

— Вы же не хотите сказать… Значит вы не поверили мне, сенатор? — в совершенном отчаянии спросил Хьюго Бек.

— Я вам верю, — ответил сенатор. — Мы все вам верим, — он обвел взглядом комнату, все кивком подтвердили согласие. — Между прочим, в письме нам дается две недели, и о текущей по территории Дика Вильсона реке упоминается как о реке, текущей по нашей земле. Может быть, так в письме сказано просто для того, чтобы мы не вздумали встать на защиту Дика. Но, может быть, это означает, что нападение откладывается…

— Я думаю, что они пока не собираются вступать в драку с вами, — сказал Хьюго Бек. — Сейчас они пока хотят добраться до… другого места. Мне кажется, сперва они двинутся туда.

— Куда? — спросил Харди.

Хьюго — это все заметили — хотел было начать торговлю. Но решил этого не делать:

— К ядерному центру Сан-Иоаквин. Они узнали, что центр продолжает действовать. И узнав, буквально обезумели.

В первый раз за все время заговорил Джонни Бейкер:

— Я не знал, что в долине Сан-Иоаквин был ядерный центр.

— Он еще не был введен в строй, — сказал Гарви Рэнделл. — Он был создан совсем недавно. Думаю, что перед Падением Молота там как раз шли испытания. Особо его не рекламировали: из-за поборников охраны окружающей среды.

Советские космонавты заговорили возбужденно по-русски. В их разговор тут же вмешались Бейкер и Деланти — только говорили они гораздо медленнее. Потом Бейкер сказал:

— Мы намеревались разыскать действующий силовой центр. Мы думали, что Сакраменто, возможно, уцелел. Где этот сан-иоаквинский центр? Мы обязаны спасти его.

— Спасти его? — лицо Джорджа Кристофера было серым. — Да можем ли мы спасти сами себя?! Черт побери, мне что-то в это не верится! Каким образом эта армия людоедов так быстро увеличивается в численности?

— Мухаммед, — сказал Гарви Рэнделл.

— Что?

— Когда Мухаммед начинал, у него было пять последователей. Через четыре месяца он захватил власть над всей Аравией. Через два года он владел уже полумиром. Новое Братство увеличивается в числе примерно по тем же причинам.

Мэр Зейц покачал головой:

— Сенатор… Не знаю, можем ли мы их остановить? Может быть, пока у нас есть возможность, лучше уйти в Хай Сьерру?

Ответом было долгое молчание.

ВОЛШЕБНИКИ

Всякий значительный успех в технологии

неотличим от волшебства.

Артур С.Кларк

Дан Форрестер дремал, сидя перед кухонной плитой. В плите горели дрова. Ноги Дана были чисто вымыты и забинтованы. Он принял дозу инсулина, надеясь, что лекарство еще сохранило свою силу, боясь, что оно уже испортилось. Дану было очень трудно оставаться бодрствующим.

Над ним хлопотали Маурин Джеллисон и миссис Кокс. Они принесли Дану чистую сухую одежду, налили ему горячего чаю. Было очень приятно вот так сидеть и чувствовать, что ты в безопасности. Дан слышал голоса, доносящиеся из комнаты. Он пытался понять, о чем разговаривают, но все время засыпал — и заставлял себя просыпаться.

Всю свою жизнь Дан Форрестер работал, познавая законы, управляющие вселенной. Он никогда не пытался одушевлять ее. Но после Падения Молота в душе Дана Форрестера поселился маленький колючий комок гнева. Гнева на мироздание.

Перед этим тоже был гнев, уже забытый гнев, который Дан ощутил, когда в первый раз узнал, что это значит — быть диабетиком. Законы, управляющие вселенной, не благоволят к тем, кто страдает диабетом. Дан с этим давным-давно примирился. И намеревался он все равно — выжить.

Проходил день за днем — а Дан все еще жил. Уставший до смерти, избегающий встречи с людоедами, с каждым днем все более голодный, полностью сознающий, что инсулин портится, полностью сознающий, во что превращаются его ноги — он продолжал двигаться все дальше. Горячий ком гнева не рассасывался… но сейчас что-то в душе Дана начало таять. Тепло физического комфорта, и тепло дружбы привело к тому, что он вспомнил, что он до крайности усталый и больной человек, что собственные ноги ему кажутся деревяшками. Но он изо всех сил старался не вспоминать об этом: воспоминания мешали слушать то, о чем говорили в соседней комнате.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});