Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

— Нет, сэр. Пока нет, — ответил Манти… что не вызвало особого удивления. Кому бы ни подавал сигнал черисиец, он, должно быть, был далеко впереди, всё ещё невидимый за горизонтом для куда более далеко находящихся вперёдсмотрящих Рейсандо. Хотя, как он подумал, кто бы это ни был, он не мог быть слишком далеко впереди, если был достаточно близко, чтобы различить сигналы погони.

Он почувствовал, как его руки крепче сжались за спиной. Сигнальные флаги подразумевали, что был кто-то кому-то нужно подавать сигнал, а последние разведданные адмирала Тирска указывали на то, что черисийский адмирал решил отступить на Остров Когтя, по крайней мере временно, что, вероятно, означало, что они попали в самый центр шторма. Если бы они были рассеяны во время шторма, это могло бы объяснить, что одинокий черисиец, бежавший от Рейсандо, делал так далеко на востоке в полном одиночестве.

Но это также означало, что он и три корабля в компании с «Ракураи» могут быстро приближаться к ещё примерно двадцати черисийским галеонам.

«Это было бы похоже на старую байку об охотничьих собаках, которые поймали хлещущую ящерицу, — подумал он с мрачным юмором. — С другой стороны, у меня есть граф и весь остальной флот под рукой для поддержки. Если уж на то пошло, всегда возможно, что этот парень передо мной подаёт сигнал пустому океану, надеясь, что он сможет обмануть меня, заставив думать, что поддержка есть у него под рукой».

— Очень хорошо, Чарльз. Я не знаю, достаточно ли близко остальная часть флота, чтобы прочитать наши сигналы, но передайте сигнал на «Ятаган». Пусть он передаст дальше на флагман. „Ожидаю неизвестное количество вражеских парусов впереди. Преследуемый сигналит.“ Он должен держать сигнал на мачте до тех пор, пока его не заметит кто-нибудь за кормой.

— Сию секунду, сэр.

Манти отдал честь, затем подозвал гардемарина, в то время как капитан Рейсандо снова посмотрел вперёд на потрёпанные непогодой паруса корабля, который он медленно догонял.

* * *

— Ещё один сигнал с «Вестника», сэр Гвилим.

Голос капитана Махгейла был более резким, и Мензир натянул на лицо маску спокойствия, когда отвернулся от кормовых окон, чтобы встретиться лицом к лицу с флаг-капитаном. Лейтенант-коммандер Гразайл повёл свою маленькую шхуну дальше на восток, пытаясь попасть в зону видимости сигналов доларского галеона. Это вывело его за пределы любого расстояния, на котором сигнальщики «Танцора» могли различать его собственные сигналы. Теперь, спустя почти два часа, он был снова достаточно близок для этого.

— Да, Рейф? — спросил он ровным голосом, и Махгейл взглянул на лист бумаги в его руке.

— Сигнал с «Вестника»: „Наблюдаю преследователей на ост-тень-норд, расстояние от флагмана тридцать миль. Погоня обнаружила КЕВ «Талисман». «Талисман» сообщает о повреждении грот-мачты и четырёх преследующих доларских галеонах, дальность двенадцать миль, скорость шесть узлов. Также сообщается о появлении множества дополнительных парусов на востоке“.

— Понятно.

Мензир снова повернулся к иллюминаторам, прислушиваясь к звукам, доносившимся с палубы над головой, потому что команда «Танцора» с удвоенной энергией принялась за ремонт. Не то чтобы это имело большое значение.

«Тридцать миль до «Талисмана» капитана Тимана Кларксейна. Ещё двенадцать до преследователей и, скажем, двадцать до тех „других многочисленных парусов“, о которых сообщил Кларксейн. Значит, пятьдесят миль. Ветер посвежел и поменялся ещё дальше на восток. На данный момент дует крепкий брамсельный ветер — недостаточно сильный, чтобы существенно затруднить ремонт «Танцора», но и ускорить его тоже было нельзя. «Каменный Пик», конечно, был бы обеспокоен этим гораздо больше, пытаясь заменить всю фок-мачту».

Что имело значение, так это то, что «Талисман» делал не менее шести узлов, даже с повреждениями — «и насколько тяжёлыми?» — задумался он — своих мачт. Если он мог выжать так много, но его всё равно догоняли, то его преследователи должны были быть способны по крайней мере, скажем, на семь. На данный момент «Танцор» мог сделать, возможно, три, а «Каменный Пик» был ещё медленнее. Что означало, что доларцы догоняли его, понимали они это или нет, со скоростью где-то около пяти узлов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Десять часов, — подумал он. — Не больше пяти, прежде чем их дозорные смогут нас увидеть, а ещё даже не время обеда».

Впереди у них был долгий летний сэйфхолдийский день. Оставалось как минимум ещё четырнадцать часов дневного света, и, как будто этого было недостаточно, луна только что перевалила за полнолуние, и он не видел на небе ни облачка.

«Они собираются догнать тебя, Гвилим, — холодно сказал он себе. — Это должно произойти. Итак, что же тебе с этим делать?»

* * *

Люис Гардинир, граф Тирск, смотрел на карту, разложенную на столе в его каюте, обдумывая сигнал с «Ракураи».

По лучшим оценкам Тирска, все те, кому мог подавать сигналы убегающий черисийский галеон, должны были находиться по крайней мере в пятидесяти или шестидесяти милях впереди. Обычно шансы обогнать черисийцев в такую погоду были бы не очень велики — в среднем черисийские галеоны были больше, могли нести больше парусов при таком ветре, и, несмотря на любые улучшения в конструкции парусного вооружения Доларского Флота, черисийские паруса по-прежнему оставались индивидуально больше и эффективнее.

«Но это предполагает, что они не повреждены, Люис, и совершенно очевидно, что парень перед Рейсандо имеет повреждения. А это означает…»

Он подавил волну предвкушения, но это было нелегко. И что ещё более усложняло ситуацию, так это то, что сценарий, разворачивающийся перед его мысленным взором, казался очень правдоподобным.

Ему и его галеонам посчастливилось добраться до убежища в Бухте Сарам, когда он понял, что погода начинает портиться. Там, укрытые острыми, как рыболовный крючок, очертаниями Мыса Сэмюэл, они переждали воющий шторм в безопасности и уюте. Но даже на этой защищённой якорной стоянке, пара его кораблей сорвалась с якоря, но им удалось вовремя поставить дополнительные якоря, и никто там не подвергался никакой опасности.

Он испытал облегчение от того, что смог найти укрытие, потому что был уверен, что, несмотря на значительно возросший опыт обращения с парусами его экипажей, они потеряли бы несколько кораблей, если бы шторм застал их в море. В этом тоже не было бы ничьей вины — просто последствия неопытности, одна из тех мелочей, которые сухопутчики не учли, когда начали беспечно говорить о разбрасывании флотов по всему миру. Он тогда задавался вопросом, был ли какой-либо из кораблей его противника застигнут штормом в открытом море, и он получил ответ на этот вопрос незадолго до рассвета.

Капитан Рейсандо был не единственным, кто преследовал этим утром черисийский галеон. Ещё три галеона Тирска находились почти в сорока милях к югу, преследуя в этот самый момент второго черисийца. Догнали бы они его в итоге или нет, это был другой вопрос, но они были с наветренной стороны от него, заставляя его бежать всё дальше на восток — всё глубже в Залив — чтобы ускользнуть от них. В отличие от добычи Рейсандо, рангоут второго черисийца казался неповреждённым, и у него получалось, хотя и медленно, но увеличивать дистанцию между собой и преследователями. Но даже если бы ему удалось полностью избавиться от них сейчас, в конце концов, ему всё равно пришлось бы пройти обратно мимо остального флота Тирска, если он хотел сбежать из Залива.

Более того, у черисийцев было не более двадцати галеонов, и, если он уже знал, где находятся два из них, то не могло быть больше ещё восемнадцати — максимум — за западным горизонтом «Ракураи».

И даже с учётом кораблей, преследующих второго черисийца, у него оставалось тридцать девять.

— Алвин, — позвал он, не отрывая взгляда от карты.

— Да, милорд? — ответил коммандер Хапар.

— Пусть капитан Бейкит подаст сигнал всем кораблям группы. «Подозреваю максимум восемнадцать вражеских парусов, пеленг примерно на запад, расстояние до пятидесяти миль. Поднять все возможные паруса. Приготовиться к битве».