Адептус Астартес: Омнибус. Том II - Энди Смайли

Раздается смех Армика, похожего сейчас на кучу хлама, лежащего на полу кабины. Железнорукий бросает на него мимолетный взгляд. Его шлем искорежен, и левая линза разбита и безжизненна. Он снова смотрит в коридор и стреляет из болтера через двери подъемника. Слышатся крики и отвратительный звук разрывающегося мяса.

Из левого запястья космодесантника выскальзывает механодендрит, колеблющийся в воздухе как пиявка в поисках крови. Секунду он дергается туда-сюда, затем бросается вперед, погружаясь в разъем на горле сервитора. Бледное, лысое существо начинает дрожать и спазматически подергиваться, его органические, молочно-белые глаза закатываются.

— Перезагрузка кодов, — булькает сервитор. Все три двери с хлопком закрываются, ревут и воют моторы. Они начинают подниматься.

Отпустив сервитора, механодендрит начинает с треском и щелканьем втягиваться обратно.

Космический десантник вешает оружие на магнитный захват и деактивирует крепления своего поврежденного шлема. Когда он снимает его, раздается легкое шипение, сопровождающее выравнивание давлений. Его лицо мало чем отличается от лица дергающегося сервитора, вмонтированного в стену. Та же молочно-белая, почти прозрачная кожа, так же много механики, проводов и кабелей, подключенных к вискам. Однако, в то время как глаза на дряблом лице сервитора пусты, во взгляде Железнорукого можно увидеть острый ум и решительность.

— Смех — физический процесс истечения воздуха из легких. Он используется людьми для выражения радости, удивления, удовольствия, или, в некоторых случаях, неловкости, нервозности или насмешки. Какой из этих режимов коммуникации вы пытаетесь обозначить смехом?'

Левый глаз Железнорукого заменяет высококачественная аугметика. Линза сияет холодным синим светом, глаз жужжит, фокусируясь на помятом бенефициаре.

Армик внимательно смотрит на него. Под слоем сажи и пота кожа бенефициара выглядит как восковая.

Он узнает аугметический глаз Железнорукого. В течение последних сорока семи лет бионика — это его жизнь. Он узнает дело своих рук, когда видит.

— Почему вы смеетесь, бенефициар Армик? — повторяет Железнорукий.

— Ваш глаз, — шепчет Армик. — Один из моих. Он сделан на Шестерне-349.

— Верно.

Бенефициар подтягивает колени к груди и судорожно втягивает воздух. Он начинает раскачиваться. Лифт вибрирует, с ревом двигаясь сквозь недра спутника.

— Вы дрожите. Ваш сердечный ритм составляет сто пятьдесят шесть ударов в минуту и повышается. Гипервентиляция легких, уровень адреналина растет. Диагноз: вы впадаете в состояние шока, бенефициар Армик.

Бенефициар испуганно смотрит на Железнорукого.

— Почему… Почему я еще жив?

— Ваши жизненные функции не нарушены. Следовательно, вы живы.

— Вы собираетесь убить меня?

— Ответ отрицательный. Я брат Дольмек из Ордена Железных Рук. Клан Кааргул, 4-ый Тактический, — говорит Железнорукий. — Я не убью вас. Перед лицом неминуемой гибели вы продолжили выполнять свои функции. Ваши действия похвальны. Орден наградит вас за преданность. Вас ждет Благословение железа.

— Я думал… Я думал, вы собираетесь убить меня. За то, что я знаю.

— Что вы знаете?

Бенефициар Армик прекращает раскачиваться и поворачивается к Дольмеку.

— Я знаю, кто запустил коды перегрузки, освободившие заключенных Пенаторы IV. Я знаю, кто все это начал…

— Кто?

— Это были вы. Адептус Астартес.

Подъемник со скрежетом останавливается. Нас обдает горячим воздухом, когда открываются тройные двери.

Первым выхожу я, подняв болтер. Целей не обнаружено.

— Идем, — говорю я.

Человек говорил ерунду. Делаю вывод, что это признак хрупкости и слабости. Последствия физического шока и травмы.

Единственные Адептус Астартес на этом мире — я сам и четыре моих боевых брата. Ни один из нас не вводил кодов перегрузки, чтобы выпустить заключенных. Это предположение нелогично. Пенатора IV важна для Адептус Механикус, а следовательно, и для Ордена Железных Рук. Столь масштабные разрушения не несут никакой выгоды.

Быстро проверяю, не допустил ли я ошибки/неточности, выбрав его для Благословения железа. Отвергаю предположение через 0,054 секунды. Посттравматический синдром. Он укладывается в рамки моей первоначальной оценки

Мы находимся на верхних уровнях комплекса, менее чем в ста метрах от засушливой поверхности. Наверху виднеются альковы и арки. Здесь темно, но темнота мне никак не мешает.

На мгновение мои датчики засекают что-то наверху. Я мгновенно прихожу в состояние полной готовности. Я сканирую тени. Вожу по сторонам ауспиком, встроенным в аугметику моего левого наруча. Целей нет. Мерцание. Целей нет. Опускаю болтер.

Я определяю местоположение сержанта Хальдаарна. Расстояние ¬¬¬¬¬¬¬— семь целых тридцать пять сотых километра. Человек замедлит меня, но он заслужил честь, которая будет ему дарована. Время у нас есть.

Они появляются из темноты, сверху. Они прятались и от взгляда, и от сканера. Их присутствие было сокрыто. Они спускаются, движимые струями пламени.

Я поднимаю болтер.

Цель захвачена. Цель захвачена.

Для начала двое.

Мои системы выдают мигающее предупреждение на мой улучшенный глаз — аугметический, сделанный на Шестерне-349. Они тоже захватили меня в прицел.

Цель захвачена. А вот и третий. Он вырывается из мрака и мчится вниз со скоростью ракеты.

Я хочу выстрелить. Хочу нейтрализовать угрозу.

Я не стреляю. Они тоже.

Они приземляются, двое сзади, один спереди. Их керамитовые ботинки тяжело врезаются в ребристую поверхность напольного покрытия. Металл чернеет от выхлопа их прыжковых ранцев.

Они — Адептус Астартес. Космические десантники.

На них темная броня, не черная, как у моего ордена — кроме того, кто стоит спереди. Броня остальных — темно-зеленая, цвета морских бездн. Тяжелые керамитовые пластины покрыты балахонами.

Стоящий спереди единственный, кто одет в черное, а его шлем кажется сделанным из отполированной кости. У нас, Железных Рук, нет капелланов, но я все равно узнаю его.

— Темный Ангел, — говорю я.

— Мне станет более комфортно, если ты опустишь оружие, Железнорукий, — говорит новоприбывший с лицом-черепом. — Человека можешь отдать под наш присмотр.

Дольмек не подчиняется. Его болтер нацелен точно в голову воина.

Стоящий напротив космодесантник безоружен. Он даже не притрагивается к вычурному крозиусу на бедре. Однако, два Темных Ангела по бокам Дольмека и бенефициара Армика держат оружие наготове. Плазменные пистолеты. Их катушки горят мощью пленных солнц.

— Твой комфорт меня не интересует, капеллан, — говорит Дольмек. — И я не отдам тебе этого человека.

— Я понимаю, что наше присутствие здесь… неожиданно, — говорит капеллан, — но позволь тебе напомнить, мы не враги.

— Вы глушите мой вокс-сигнал. Вы не даете мне связаться с боевыми братьями.

Священник кивает:

— Да. Понимаешь, ты не смог бы нас остановить, если бы мы решили взять его силой. И никто никогда не узнал бы об этом. Лишь из уважения я прошу, вместо того, чтобы попросту потребовать.

— Повторяю, снимите блокировку вокса и подчинитесь.

— Этого не произойдет. Не будь дураком, Железнорукий. Мы — товарищи. Братья. Этот человек важен для нас. Зачем он тебе?

— Бенефициар Армик под моей защитой. Любое нападение на него я буду расценивать как нападение на орден Железных Рук.

— Я не хочу нападать на него, брат, — говорит капеллан. — Я хочу лишь поговорить с ним.

Армик знает, что это ложь. Само присутствие Темных Ангелов излучает угрозу насилия.

— Нет, — говорит Дольмек. — Он должен получить Благословение железа. Теперь он принадлежит Железным Рукам и я буду защищать его соответственно.

Капеллан обращает на дрожащего человека взор своих горящих красным цветом линз.

— Благословение железа, говоришь… — несколько секунд он пристально смотрит на Армика. Из шлемов троих Темных Ангелов доносится несколько отчетливых щелчков. Закрытая внутренняя вокс-сеть.

Внезапно два ветерана поднимают оружие. Захват цели снимается.

Бенефициар Армик медленно, протяжно выдыхает.

— Хорошо, — говорит капеллан. — Вижу, я ошибся, брат. Я не собирался проявлять непочтительность к тебе или твоему благородному Ордену. Мы получили то, за чем явились, и я уверен, что мы можем рассчитывать на благоразумие этого достойнейшего человека…

Три Темных Ангела стоят неподвижно, как изваяния, наблюдая, как удаляются Дольмек и Армик. Через несколько мгновений их поглощает темнота.

— Не понимаю, — говорит один из Темных Ангелов. — Объект у нас, но этот человек знает, что мы сделали, чтобы получить его. Железные Руки затребуют компенсацию, разве не так?'