Банкир в XX веке. Мемуары - Джон Рокфеллер

Отец понимал, что наша потребность в финансовом руководстве будет уменьшаться по мере того, как мы будем взрослеть. По этой причине он включил в трастовые документы положения, позволявшие каждому из нас по достижении тридцатилетнего возраста снимать со счета часть основного капитала при согласии трастового комитета. На самом деле отец также предоставил нам право полностью снять со счета основной капитал и прекратить существование трастового фонда вообще, если бы мы этого пожелали.

Однако отец понимал, что продолжение существования трастовых фондов, возможно, будет наилучшим образом отвечать нашим интересам и интересам наших потомков. По этой причине он предусмотрел, что основной капитал каждого трастового фонда будет автоматически переходить нашим детям.

БРАТЬЯ, ЦЕНТР И ТРАСТОВЫЙ КОМИТЕТ

На протяжении почти пятидесяти лет отношения моих братьев (а также и мои) с трастовым комитетом носили обыденный характер и были абсолютно удовлетворительными. На протяжении этого срока, по существу, лишь одна финансовая операция между братьями и нашими трастовыми фондами оказалась имевшей неожиданные и сложные последствия - речь идет о передаче права владения Рокфеллеровским центром.

Время от времени мы просили разрешения воспользоваться основным капиталом наших трастовых фондов для той или иной специальной цели, причем комитет всегда проявлял положительное и понимающее отношение, как, собственно, и хотел того отец. Раз в год, в рождественский период, попечители приглашали бенефициаров на ленч. В такие приятные дни служащий «Чейза», отвечавший за инвестирование фондов, докладывал результаты отчета по финансовым итогам, и мы обсуждали финансовые рынки и изменения, которые можно было внести в инвестиционную политику. Рыночная стоимость трастовых фондов со временем значительно выросла, равно как и получаемый от них доход.

В 1955 году наши юристы проинформировали братьев и меня о том, что наше совместное владение Рокфеллеровским центром создает потенциально опасную ситуацию в том случае, если бы один из нас скоропостижно скончался. Они сказали, что такое событие могло вызвать необходимость ликвидации нашего совместного владения, чтобы выплатить налоги на наследство. Чтобы быть защищенными в такой ситуации, они рекомендовали нам по возможности скорее избавиться от всех акций Рокфеллеровского центра в наших личных инвестиционных портфелях.

Это было гораздо легче сказать, чем сделать, поскольку соглашение о лизинге с Колумбийским университетом запрещало нам продавать или каким-то иным способом распоряжаться нашими акциями без согласия университета. Когда юристы Колумбийского университета поняли стоявшую перед нами дилемму, они согласились разрешить нам продать свои акции, но только трастовым фондам 1934 года, что обеспечивало продолжение владения Центром нашей семьей. Трастовый комитет согласился купить наши акции в обмен на акции бывших компаний группы «Стандард ойл». В результате этой сделки прибыль для каждого из нас составила несколько более 12 млн. долл.

Хотя эта продажа улаживала проблемы, связанные для каждого из нас с индивидуальным наследством, она не решала две другие важные проблемы: одной из них было разделенное владение Рокфеллеровским центром - трастовые фонды были владельцами зданий, а Колумбийский университет владел землей; второй проблемой была продолжающаяся неликвидность самого Центра. Разрешение этих вопросов должно было быть отложено на будущее. Со временем возникла еще более тревожная тенденция: рост власти трастового комитета по сравнению с властью семьи Рокфеллеров в отношении операций и назначения Рокфеллеровского центра. Вначале никто не был обеспокоен этим обстоятельством, которое казалось всего лишь технической сменой владельца, однако тридцать лет спустя эта смена привела к трудной и яростной конфронтации.

НОВЫЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, НОВЫЙ КУРС

В марте 1982 года, через год после выхода в отставку из «Чейз-бэнк», я стал председателем компании «Рокфеллер Сентер Инк.» (РСИ), которая к тому времени владела не только Рокфеллеровским центром, но также и другой недвижимостью. Рамки, обусловленные лизингом с Колумбийским университетом, ограничивали наши возможности в плане управления компанией и ее расширения. В течение длительного времени я придерживался мнения, что если бы РСИ могла приобрести землю, на которой стоял Центр, он бы стал активом, обладающим гораздо большей стоимостью и ценностью для нашей семьи. На самом деле я считал, что Центр мог стать финансовым мотором для будущих поколений семьи Рокфеллеров, таким же, каким была компания «Стандард ойл» для первых трех поколений. Таким было мое видение, но я вскоре обнаружил, что ни трастовый комитет, ни несколько членов моей семьи не разделяли эту точку зрения.

Нельсон непосредственно участвовал в управлении Центром с начала 1930-х и до середины 1950-х годов. По существу, именно он взял на себя роль лидера, убедив отца продать Центр нам в 1948 году за 2,2 млн. долл. Когда Нельсон ушел в политику в 1958 году, на посту председателя РСИ его заменил Лоране, и под руководством Лоранса и его преемника главы Семейного офиса Дика Дилуорта модернизация Центра была успешно завершена. Лоране и Дик стояли также у руководства расширением Центра через Шестую авеню за счет строительства зданий компаний «Экссон», «Тайм-Лайф», «МакГроу Хилл» и «Селаниз».

После взлета цен на недвижимость и подъема фондового рынка в 1960-х годах последовала продолжительная пора экономических невзгод 1970-х годов. Дик Дилуорт был вынужден действовать и вместе с президентом и главным исполнительным директором РСИ Элтоном Дж. Маршаллом начал диверсифицировать компанию с тем, чтобы вывести ее из положения, когда она в подавляющей степени зависела от единственного владения в городе, который проходил через период сильной «встряски» из-за цен на недвижимость.

Начиная с 1975 года РСИ купил одну из крупнейших в стране брокерских компаний, занимавшихся недвижимостью, - «Кушман и Уейкфилд»; крупнейшего производителя бумажных мешков для магазинов «Тринити пэйпер энд пластике корпорейшн»; компанию по разведке и добыче нефти под названием «Уэссели энерджи», а также занимавшуюся риэлторской деятельностью и строительством компанию «Тишман риэлти энд констракшн компани». Была также организована компания кабельного телевидения «Рокфеллер сентер телевижн» (РСТВ) и расширено участие Центра в деятельности, связанной с недвижимостью вне городских границ Нью-Йорка. Эти действия вскоре дали желаемый эффект. Потери, понесенные в 1970-х годах, уступили место рекордной операционной прибыли: в 1970 году она составила 19,9 млн. долл. и в 1980 году - почти 21 млн.