Первая формула - Р. Р. Вирди

и вдруг его глаза испуганно расширились. Он метнулся к пролому в стене:

– Кровь Брама! Внизу ведь могут быть ученики!

Неожиданный поворот лишил меня последних сил. Я распластался на полу. Как ненормальный умудрился стать риши? Более того – Мастером дисциплины… Мы ведь уже упоминали, что у подножия башни может оказаться случайный прохожий!

– Вир! Каждое место нашего мира не таково, каким я его вижу. Я знаю, каким оно должно быть! Все уголки нашего мира связаны между собой, и теперь я соединяю их физически – своими руками, своей волей! Два места, два конца одной и той же дороги… Я сплетаю их воедино! Эр!

Риши величественным жестом указал на вершину ближайшей к нам горы. Вторая его рука взметнулась к свежему пролому в потолке.

Если такой обломок упадет на землю под башней – у тех, кто внизу, от страшного удара заложит уши. Грохот услышим даже мы на верхушке Вороньего гнезда.

Время шло, однако внизу царила тишина, а на лице риши гуляла самодовольная ухмылка.

– Что ты сделал?

– Хм… Отправил камушек в горы. Не собирался расплющить какого-нибудь ученика, который не заслуживает подобной участи. Вероятно, обломок приземлился в Сатване. Может, в одной из глухих деревень – в Тараме, Ампуре или Дурале. – Он пожал плечами, словно плевать хотел, куда в итоге упал кусок крыши.

Я уставился на горы, представив, как камень сокрушает скалистый пик. Такой запросто вызовет лавину. Нечто подобное я слышал от ребят, проучившихся в Ашраме несколько лет, да и от разных странников тоже.

– Сомневаюсь, что такую глыбу можно назвать камушком, риши Брамья.

Он только фыркнул:

– В прежние времена плетущие умели сдвигать с места целые горы и обрушивать их вниз лишь с помощью формулы и собственной воли. Этот обломок – пустяки. Впрочем, надеюсь, он не обрушился на голову какого-нибудь трудяги. Знаешь, они ведь охотятся в горах, а кто-то собирает там лед, чтобы потом продать.

Он поморщился, а я лишь разинул рот.

– Не буду никого посвящать в то, что умею сам, до тех пор, пока такой ученик не докажет, что способен стать мастером плетения. В противном случае даже пальцем не шевельну. Если ты рассчитываешь взять меня измором за счет своего ума и упрямства, если полагаешь, что я изменю мнение, то жестоко ошибаешься. Подумай хорошенько о том, что сегодня видел, и о том, что умею делать я. Запомни сегодняшний день, Ари. Поразмысли о том, чего стоит обучиться управлять гранями восприятия: не просто уметь воспротивиться чужому плетению, а создать свое. Осознай, что все это значит для меня. Пойми, каков мой план. Ты никогда не убедишь меня взять тебя в ученики. Ты должен показать настоящее умение, которого я пока в тебе не увидел. Зато прекрасно представляю, как еще один юноша угодит в Воронье гнездо, и намерен не допустить подобного исхода. – Риши невольно сжал кулаки.

В его словах звучала знакомая мне решимость. Я и сам не раз оказывался на его месте; случалось, что и говорил примерно в том же духе, бывал горяч, даже жесток. Я не заставлю его сдаться на моих условиях, тут и думать нечего. Придется выполнить его требования. Знать бы еще точно, каковы они… И я задал вопрос:

– Чего ты хочешь? Чем мне убедить тебя в своих способностях? Как доказать, что смогу?

Похоже, он наконец сбросил с себя напряжение. Вздохнул, расслабился.

– Покажи мне готовность терпеть. Продемонстрируй силу воли и веру, которые позволят тебе не сломаться. Убеди, что самостоятельно достиг уровня тех троих из башни. Тогда и вернемся к этому разговору. – Он развернулся к лестнице.

– Погоди… То есть ты хочешь, чтобы я освоил искусство плетения без наставника?

Как, каким образом, во имя всего святого?

Риши кивнул:

– Необязательно демонстрировать владение формулами. Важно понять их силу, значимость и принцип действия. Вот что мне от тебя нужно. – Он подошел к разбитой двери своей бывшей темницы и застыл в дверном проеме.

– Подожди… ты ведь не запретишь мне посещать твои занятия?

– Конечно, нет, – ухмыльнулся риши. – Только получи сперва нормальный допуск. Сомневаюсь, что вправе препятствовать тебе приходить на уроки.

Я вернулся мыслями в день моего приема, вспомнил отказ риши Брамья и дружное согласие прочих Мастеров принять его мнение в качестве непреложной истины.

– Но ты ведь пытался! Я имею в виду – тогда, в самый первый день.

Риши нахмурился и рассеянно глянул вдаль, а затем вдруг широко улыбнулся:

– А, ты об этом… – Он небрежно махнул рукой: – Шутка и шутка. Некоторые Мастера – и я в их числе – любят подначить нового ученика. Обычное испытание на твердость намерений. Допустим, ты не попал на мой курс. Это не значит, что тебя не допустят на другой. Одним словом, в Ашраме ты все равно оказался бы и занимался иным предметом.

Он засмеялся и пошел к лестнице, оставив меня размышлять над его словами. Ну что за беспечный человек…

Голова риши высунулась из-за угла, и он окликнул меня с широкой, слегка безумной ухмылкой:

– Вот еще что, Ари…

– Да, риши…

– Тебе следует быстрее соображать. Ан! Ал! – Он указал в мою сторону обеими руками сразу.

Я лишь моргнул, ощутив удар в грудь, словно Мастер врезался в меня всем своим весом, и снова полетел с края площадки.

На этот раз из моих легких вырвался дикий крик. Так и летел с воплями к быстро приближающейся земле. Риши даже не предупредил, что мне следует создать грани, однако на полпути я свернул ткань разума. Все лучше, чем помереть, не сопротивляясь.

Какой образ отразить на гранях? Чего он от меня хочет?

Я успел подумать о тех формулах, которые сегодня использовал Мастер. Что-то наподобие сокращения расстояния между объектами. Вроде как он связал их в единое пространство… Да, точно.

Я создал образ светящегося проема: он втянет меня внутрь и предотвратит падение на землю. Нужно еще второе место, где я смогу возникнуть без всякого риска. Где-нибудь на территории Ашрама. Желательно, чтобы там никого не было. И только не в воду…

Ткань разума уже сложилась в восемь граней, когда я осознал, что не могу вспомнить словесную формулу. Интересно, просто образа на гранях будет достаточно? Или нет?

Во время первого падения меня спас риши, так что толчок с башни был своеобразным испытанием. Довольно странным, ведь решиться на подобный поступок пришло бы в голову лишь сумасшедшему.

Земля приближалась.

Я уже пролетел три четверти расстояния. Если в голову не придет что-то дельное, следующие несколько вдохов станут для меня последними.