Слова сияния - Брендон Сандерсон

Флит сорвался с места прямо перед сердитой, жестокой стеной воды, молний и сорванных ветром камней.

Шут не заговорил снова, пока Каладин ему не подсказал.

— Сначала, — проговорил мостовик, — у Флита дела шли хорошо.

— По лугу и скалам наш Флит поспешал! Перепрыгивал камни, под ветви нырял. Ноги его пятном размывались, и лучики солнца в душе распускались. Огромный сверхшторм кружил, бушевал, но прочь от него наш Флит убегал! Он вел эту гонку, а ветер за ним. Докажет ли Флит, что шторм победим? Бежит по земле он уверенно, быстро, остался уже Алеткар позади. Но Флита ждало впереди испытание — горы поднялись на трудном пути. Шторм накатил, шторм заревел — настичь Скорохода шанс углядел. Лезет наш Флит к пикам морозным, по зыбкой тропе, через обрыв. Склоны круты и горы высоки, сможет ли он сохранить свой отрыв?

— Конечно же нет, — сказал Каладин. — Никогда нельзя оставаться впереди долгое время.

— О, нет! Шторм уже наступает на пятки. Флит шеей его холодок ощущал. Крылья мороза, дыхание ночи, глас, камни дробящий, в дожде грохотал.

Каладин смог это ощутить. Ледяная вода, просачивающаяся сквозь одежду. Ветер, хлещущий по коже. Рев, такой громкий, что вскоре он не мог вообще ничего услышать.

Он был там. Он чувствовал.

— Но он добрался до конца, вершины ледяной достиг! Подъем для Флита завершен, он перебрался через пик. Былую прыть Флит приобрел, легко спускаться вниз да вниз. А шторм остался позади, над Флитом солнца диск повис. На запад держит путь герой, его шаги лишь шире. Остались горы позади — теперь наш Флит в Азире.

— Но он слабел, — проговорил Каладин. — Никто не может убежать так далеко и не устать. Даже Флит.

— Но гонка есть гонка, стали ноги как тряпки, ими теперь так тяжко ступать. Флит Скороход с хрипом втягивал воздух, горло в огне, нечем дышать. Приближался конец, шторм побеждал, но потихоньку герой наш бежал.

— Очередные горы, — прошептал Каладин. — Шиновар.

— Последний барьер встает на пути — ужасная тень, от нее не уйти. Вздымается снова земля средь вершин — Туманные горы, хранящие Шин. И сзади оставив и ветер, и шторм, Флит вновь круто вверх начинает подъем.

— Шторм наверстал упущенное.

— Шторм снова в спину задышал, и ветер лишь сильней кружит! Конец уж близок, но, не дрогнув, чрез горы дальше мчится Флит.

— Его почти настигли. Даже начав спускаться вниз по другую сторону гор, он не мог сильно оторваться.

— Он перешел вершины гор, но преимущества не стало. Совсем недолго до конца, хватило б сил, их слишком мало. За шагом шаг, с трудом и с болью, огонь в груди не затихает. Мертва трава в низине шинской, под землю даже не ныряет. Через горы пройдя, ослабел и сверхшторм. Растрачены молнии, кончился гром, лишь слабые капли скользят по домам. Ведь здесь Шиновар, здесь не рады штормам. Виднеется море — гонки финал. Мышцы свело, Флит застонал. В глазах потемнело, ноги сплелись, навстречу с судьбой Флит спешит — берегись! Конец всем известен и в памяти жив, потряс он людей, а тебя? Расскажи.

Музыка, но без слов. Шут ждал, пока Каладин заговорит.

«Ну, хватит», — подумал мостовик.

— Он умер. Не справился. Конец.

Музыка внезапно оборвалась. Каладин открыл глаза, посмотрев в сторону Шута. Рассердится ли он из-за того, что Каладин так плохо закончил историю?

Шут пристально смотрел на него, по-прежнему сжимая инструмент на коленях. Он не казался сердитым.

— Значит, ты и правда знаешь эту историю, — сказал он.

— Что? Я решил, что ты ее выдумал.

— Нет, ты это сделал.

— Тогда какой в ней смысл?

Шут улыбнулся.

— Все известные истории уже рассказывали прежде. Мы рассказываем их сами себе, как и любой из живших до нас. Как и любой, кто будет жить позже. Единственное, что меняется, — имена.

Каладин сел и начал барабанить пальцем по каменному блоку скамьи.

— Так... Флит. Он существовал на самом деле?

— Так же, как я сам, — ответил Шут.

— И он умер? — спросил Каладин. — Прежде чем смог закончить гонку?

— Он умер.

Шут улыбнулся.

— Что?

Шут снова набросился на инструмент. Музыка разрывала маленькое помещение. Каладин поднялся на ноги, когда ноты достигли новых высот.

— На землю, покрытую грязью и сором, — прокричал Шут, — пал наш герой и не шелохнется! Силы растратил, лежит истощенный, героем быть больше не доведется. Приблизился шторм и нашел Скорохода. Недвижимый, замер у тела его! Дождь лил как безумный, ветра задували не в силах поделать совсем ничего. Ради славы священной, целей заветных, ради жизни самой каждый должен понять, что нужно стремиться, что нужно пытаться, что нужно стараться свой путь отыскать. Флит Скороход бежал что есть мочи, и в гонке свершившейся ветер узрел, что пусть проиграл человек, но поверил в возможность, в мечту, испытал свой предел!

Каладин медленно подошел к решетке. Даже с открытыми глазами он видел, представлял себе эту картину.

— Вот так в той земле, необычной, далекой, сам шторм наш герой остановил. Пока, будто слезы, дождь проливался, Флит не заканчивать гонку решил. Его тело мертво, но воля жива, и на легких ветрах воспарила душа. На крыльях напева ушедшего дня к рассвету за море летела она, чтоб выиграть гонку, восход объявить. Свободно дышал, ликовал быстрый Флит. Навеки свободен, проворен, силен, он состязаться с ветрами рожден.

Каладин опустил ладони на прутья решетки. Музыка звучала еще какое-то время, а затем смолкла.

Мостовик помедлил, пока музыкант смотрел на свой инструмент с гордой улыбкой на губах. В конце концов Шут сунул его под мышку, забрал мешок и меч и направился к выходу.

— Что все это значит? — прошептал Каладин.

— Твоя история. Тебе решать.

— Но ты ее уже знаешь.

— Я знаю большинство историй, но никогда не пел эту прежде. — Шут оглянулся, улыбнувшись. — Что она означает, Каладин из Четвертого моста? Каладин Благословленный Штормом?

— Шторм его настиг, — сказал Каладин.

— В конечном итоге шторм настигает всех. Разве это имеет значение?

— Не знаю.

— Хорошо. — Шут прикоснулся мечом ко лбу, будто в знак уважения. — Тогда у тебя есть, над чем подумать.

И ушел.

Карта Штормпоста

ГЛАВА 60. Первые шаги Вейль

Ты отказался от драгоценного камня, теперь, когда он мертв? И больше не прячешься за именем своего старого хозяина? Мне сказали, что в нынешнем воплощении ты взял имя, которое ссылается на то, что, по твоему мнению, является одной из твоих добродетелей.

— Ага! — воскликнула Шаллан.

Она пробралась через пуховую постель, с каждым движением утопая почти по шею, и свесилась с края. Девушка начала рыться в стопках бумаг на полу, отбрасывая в сторону не относящиеся к делу листы.

Наконец она нашла нужный и подняла его, откидывая волосы с глаз и убирая их за уши. На листе была карта, одна из тех старинных карт, о которых говорила Джасна. Потребовалась вечность, чтобы найти на Разрушенных равнинах торговца, у которого имелась копия.

— Смотри, — сказала Шаллан, держа ее рядом с современной картой тех же территорий, собственноручно скопированной ею со стены Амарама.

«Ублюдок», — отметила она про себя.

Шаллан повернула карты так, чтобы Узор, украшавший стену над изголовьем ее кровати, мог их видеть.

— Карты, — проговорил он.

— Закономерность! — воскликнула Шаллан.

— Я не вижу закономерности.

— Смотри прямо сюда, — сказала она, придвигаясь к стене. — На этой старой карте территория называется...

— Натанатан, — прочитал Узор и тихо загудел.

— Одно из Серебряных королевств, — пояснила Шаллан. — Основанное самими Герольдами ради божественных целей и бла-бла. Но посмотри. — Она ткнула в страницу пальцем. — Столица Натанатана, Штормпост. Если бы ты рассуждал, где можно отыскать его развалины, сравнивая эту старую карту с картой Амарама...

— Они находились бы где-то в тех горах, — подхватил Узор, — между названием «Тень рассвета» и «Н» в Ничейных холмах.

— Нет-нет, — возразила Шаллан. — Пофантазируй немного! Старая карта ужасно неточная. Штормпост был прямо здесь, на Разрушенных равнинах.

— Карта говорит совсем другое, — прогудел Узор.

— Довольно близко.

— Это не закономерность, — сказал он обиженно. — Люди... Вы не понимаете закономерностей. Прямо как сейчас. Вторая луна. По ночам в это время ты спишь. Но не сегодня ночью.

— Сегодня я не могу спать.

— Пожалуйста, побольше информации, — произнес Узор. — Почему не сегодня ночью? Из-за дня недели? Ты всегда не спишь в джесел? Или из-за погоды? Стало слишком тепло? Положение лун относительно...

— Ничего из перечисленного, — ответила Шаллан, пожав плечами. — Я просто не могу спать.