Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Хотя Альфрид развелся с женой и жил отдельно от родных, пожалуй, в этот период он, как никогда, был окружен друзьями. За это он должен благодарить английских летчиков. Победы первых лет войны, видимо, убедили крупповских директоров, что Геринг сказал правду и люфтваффе не пропустило в Рур ни единого бомбардировщика. Во всяком случае, они почти не строили бомбоубежищ. Альфрид мог построить себе бункер в последнюю минуту, потому что его фамилия была Крупп, но ни у кого другого не было для этого ни людей, ни материалов. Когда в первые месяцы 1943 года начались массированные налеты, крупповцы в Эссене оказались беззащитными в буквальном смысле слова. Директора, у которых были родственники в сельских местностях, отсылали к ним жен и детей вопреки приказу фюрера, запретившего кому-либо покидать Рур. Хардах эвакуировал свою семью в деревушку в Северной Вестфалии. Когда дом доктора Пауля Хансена испытал на себе прямое попадание бомбы в 1943 году, он нашел убежище для своей жены в 155 милях от Рура. Другой служащий дважды спасал от зажигательных бомб свой дом в квартале от Альтендорферштрассе; после этого он отправил всех домочадцев на железнодорожный вокзал. Доктор Герман Хобрекер увез свою жену и детей в дом своего тестя в Висбадене, где, по причуде судьбы, они попали под бомбежку, в то время как дом Хобрекера в Эссене пережил войну.

Но и такая эвакуация была привилегией начальства, а рабочим получить разрешение на выезд было почти невозможно. Мастеровой люд в поселках на Шедерхофштрассе, в Сваненкамп и Зегеротштрассе появлялся из руин и прятался в подвалах, засыпанных обломками. После войны эти развалины оставили по соседству с новыми домами, как памятники. Согласно статистике Круппа, из 32 013 домов рабочих, построенных фирмой, 13 388 были полностью разрушены и 16 117 сильно повреждены. Эссен представлял собой картину голых труб. Некоторым влиятельным людям удавалось самим проводить восстановительные работы. Поскольку Альберт Шпеер и Роберт Лей часто останавливались в гостинице «Эссенерхоф», управляющий в 1943 году стал переделывать верхний этаж, укрепляя его железобетоном, чтобы предотвратить разрушения. Но даже и его груз цемента не пропускали до тех пор, пока гостиница не попала под бомбы трижды.

Узнав, что многие видные служащие концерна вынуждены вести жизнь бездомных холостяков, Берта предложила им перебраться на виллу «Хюгель» в комнаты для гостей, а позже и в детские. Альфрид продолжил ее политику. Это вовсе не жертва с его стороны; в замке всегда были свободные помещения, а после того как ушла Аннелизе и он возвратился в свои апартаменты в большом доме, маленький дом Альфрида был совершенно пуст. Таким образом, у него появились партнеры по скату и гости за обеденным столом. Они не могли отговориться семейными обстоятельствами и составляли ему компанию, когда на телеграфной ленте выстукивалось сообщение о предстоящем фейерверке. Кроме того, после обеда можно обсуждать с директорами дела. Если у кого-либо из членов правления возникала особенно сложная проблема, то была возможность разрешить ее с хозяином концерна за завтраком или позже, во время совместной прогулки верхом. И если бы главное управление разнесло вдребезги, империей Круппа можно было бы управлять из виллы «Хюгель».

Но здание главного управления осталось целым. Его прочность поразительна. Все сооружения, с четырех сторон примыкавшие к главному зданию, были разрушены до основания, а переход, соединявший «артиллерийское» крыло Альфрида с основным корпусом, лежал на улице; но, несмотря на огромные трещины, причем некоторые были так широки, что через них свободно мог пройти человек, мрачные стены продолжали стоять. Архитектором Густав был никудышным, но он заложил мощный фундамент. Здание держалось вертикально благодаря единственной бетонной плите; ему ничего не угрожало до тех пор, пока плита оставалась невредимой, а ни одна бомба, если это не атомная, не могла повредить ее. Конечно авиация англичан осложнила главному управлению жизнь. Ветерану «Кох и Кинцле (Е)» Фрицу Туббезингу было поручено поддерживать его сносное существование. Фриц был изобретательным крупповцем. Работа в секретном отделе перевооружения не напрягала его. Но это здание, как он признал позднее, фактически одержало над ним победу.

Всякий раз при появлении «ланкастеров», Туббезинг, мучаясь совестью, бросал свою жену и детей и мчался за три мили в здание главного управления, чтобы спасать его. «И все это время, – говорил он впоследствии, – меня терзала мысль, будут ли они на месте, когда я вернусь». Его рассказ типичен для тех, кто оставался в городе. Вновь и вновь его дом содрогался от взрывов. В течение 1943-го и первой половины 1944 года он устранял повреждения при помощи жестяных листов. Когда ему подвернулся крупповский каменщик, дом которого был разбомблен, то он дал ему комнату в обмен на помощь. Крыша была разрушена; два человека ее починили. Ее снесло опять, и снова они ее восстановили. Затем, во время массированного налета 23–24 октября, когда на Эссен было сброшено 4522 тонны бомб, были полностью разрушены крыша, стены и пол. Туббезинг и каменщик спешно соорудили что-то вроде навеса. Во время доклада в административном здании на следующий день Фриц узнал, что за ночь восемь металлургических заводов, изготавливавших бронебойные щиты, семь машинных цехов, шесть литейных цехов, а также разнообразные цеха по выпуску снарядов, металлических листов и орудийных лафетов были выведены из строя. Обескураженные, бухгалтеры фирмы закрыли свои книги и больше не делали записей об ущербе, нанесенном во время налетов.

В том месяце, как вспоминал маршал английской авиации «бомбист» сэр Артур Трэверс Гаррис, британскими летчиками было сброшено в два раза больше тонн взрывчатых веществ, чем в любой из предыдущих. Целями бомбардировщиков были Рур и Рейнланд, и вполне понятно, что германские лидеры встревожились. В 1914 году Германия, защищая свою кузницу, заплатила высокую цену в первом бою на Марне; теперь же враг нашел новый путь: он грозил мощным кулаком с воздуха. Дневники Геббельса отражают беспокойство официальной власти. 13 марта 1943 года он записал: «Позднее вечером до нас дошли сообщения еще об одном чрезвычайно интенсивном авианалете на Эссен. На этот раз по заводу Круппа нанесен тяжелый удар. Я позвонил заместителю гауляйтера Шлесману, который представил мне довольно удручающий отчет. На территории только одного крупповского завода было 25 очагов пожара. Атаки с воздуха в настоящее время угрожают нам больше всего… Так дальше не может продолжаться. Фюрер без обиняков сказал Герингу, что он об этом думает. Ожидается, что Геринг примет что-то решительное». Рейхсмаршал не принял, он не смог. Неделю спустя Геббельс отмечал: «Даже если сообщение о том, что завод Круппа разрушен на 80 процентов, является большим преувеличением, нас все равно ожидает серьезная задержка выпуска продукции». В мае он мрачно констатировал: «800 акров, занимаемые заводами Круппа, 55 раз подвергались бомбежке с воздуха…» – и 28 июля: «Последний авианалет привел к полному прекращению производства в крупповских цехах. Сам Шпеер очень озабочен и обеспокоен этим».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});