Балдежный критерий - Уильям Тенн

Карикатура ядовито вопрошала: «Хозяева Мироздания или рабы?»

— Эта газетка, похоже, превратилась в довольно грязный скандальный листок, — пробормотал вслух Хебстер. — Не удивлюсь, если узнаю, что она приносит доход.

— Я так понимаю, — сказал Браганза, не поворачиваясь и не отрываясь от созерцания улицы, — что в последние месяцы вы ее читали не очень регулярно?

— Счастлив сообщить, что нет.

— И зря.

Хебстер с удивлением уставился на спутанные пряди черных волос:

— Почему?

— Потому что она превратилась в исключительно грязный И чрезвычайно доходный скандальный листок. И вы — ее главный скандал. — Браганза засмеялся. — Видите ли, эти люди считают связи с Первачами скорее грехом, нежели преступлением. И в соответствии с этой моралью вы для них чуть ли не сам сатана!

На секунду зажмурившись, Хебстер попытался понять людей, которые считали такую красивую и услаждающую душу категорию, как прибыль, чем-то грязным и отвратительным, словно копошащиеся личинки. Он вздохнул:

— Мне самому всегда казалось, что преждевсевизм — просто религия.

Видимо, это задело сотрудника ССК за живое. Браганза резко повернулся и возбужденно указал на Хебстера двумя пальцами:

— И вы совершенно правы, скажу я вам! Это переходит всякие границы — несовместимые и враждебные концепции сливаются воедино. Осознанное, бездумное отрицание в высшей степени болезненного факта: где-то еще во Вселенной существует разум, превосходящий наш собственный. И это отрицание набирает силу с каждым днем, по мере того как мы оказываемся не в состоянии вступить в контакт с Пришельцами. Если для человечества нет достойного места в галактической цивилизации — а это представляется очевидным, — ну что ж, говорят люди, подобные Вандермееру Демпси, тогда давайте, по крайней мере, сохраним наше самоуважение. Давайте сплотимся и будем наслаждаться тем, что несомненно принадлежит человечеству. Через несколько десятилетий всю людскую расу засосет в этот дурной вакуум.

Браганза встал и снова вышел из-за письменного стола. В его голосе появились ужасно честные, трагически-умоляющие нотки. Он смотрел в лицо Хебстеру, как будто отыскивал там хоть какой-нибудь признак слабости, хоть одну уязвимую точку в ледяном спокойствии.

— Подумайте об этом, — попросил он Хебстера. — Периодические казни ученых и художников, которые, по разумению Демпси, слишком отдалились от общепринятого центра того, что они называют человеческим. А также — время от времени — autodafe в честь какого-нибудь коммерсанта, пойманного на продаже товаров Первачей…

— Мне бы это не понравилось, — признал, улыбнувшись, Хебстер. Он на миг задумался. — Я понимаю, вас подтолкнула карикатура в «Вечернем гуманитарии».

— Мистер, это же очевидно. Они хотят получить вашу голову на конце длинной палки. Они хотят ее, потому что вы стали символом сотрудничества — ради собственной выгоды — со звездными чужаками или, по крайней мере, с их мальчиками на побегушках и горничными. Они считают, что, может быть, сумеют покончить с этим явлением в целом, если покончат с вами. И вот что я вам скажу: возможно, они и правы.

— И что конкретно вы предлагаете? — спросил Хебстер низким голосом.

— Чтобы вы присоединились к нам. Мы объявим вас честным человеком — официально. Мы хотим, чтобы вы встали во главе нашего исследования; только целью здесь будет не лишний доллар, а наиважнейшее межрасовое общение и в итоге — межзвездные переговоры.

Президент «Хебстер секьюритиз, инкорпорэйтед» несколько минут раздумывал над услышанным. Он хотел сформулировать осторожный ответ. И ему требовалось время — прежде всего ему требовалось время!

Он был так близок к созданию цельной, всемирной коммерческой империи! На протяжении десяти лет он кропотливо строил в нужных местах индустриальные королевства, укреплял сюзеренитет в своей промышленной сети, выжимая все больше и больше власти из этой экономической сатрапии. Он нашел сладчайшие лакомства власти в разложении своей цивилизации, бесконечные возможности преумножать богатство среди осколков самоуважения человеческой расы. Теперь ему требовалось каких-нибудь двенадцать месяцев, чтобы все объединить и скоординировать. И вдруг — точь-в-точь как Джим Фиске, который скупил золото на Фондовой бирже и стоит с открытым ртом, вдруг с ужасом узнав, что Казначейство США надуло его, выбросив на рынок неимоверное количество металла из собственных запасов, — вдруг Хебстер осознал, что времени у него нет. Он был слишком опытным игроком, чтобы не почувствовать, как в игру включился новый фактор, не имеющий ничего общего с его таблицами статистических отчетов, рыночными диаграммами и индексами грузоперевозок. Ему свело губы, и он ощутил тяжелый тошнотворный вкус неожиданного поражения.

Хебстер заставил себя ответить:

— Я польщен. Браганза, я действительно очень польщен. Вижу, Демпси связал нас вместе — либо мы выстоим, либо падем одновременно. Но… я всегда был одиночкой. Я сам забочусь о своих делах, покупая необходимую помощь. Меня не интересуют никакие иные цели, кроме лишнего доллара. С начала и до конца я — бизнесмен.

— А, перестаньте! — Чернявый мужчина повернулся и прошелся туда-сюда по кабинету. — Сложилась чрезвычайная ситуация. Бывают моменты, когда нельзя оставаться просто бизнесменом.

— Не могу согласиться. Я не в силах вообразить себе такой момент.

Браганза фыркнул:

— Нельзя оставаться бизнесменом, если вас поджаривают на огромном пылающем костре. Нельзя оставаться бизнесменом, когда мозги людей так тщательно контролируются, что они перестают есть по команде своего лидера. Нельзя оставаться бизнесменом, мой раболепствующий алчный друг, если спрос Удовлетворен настолько, что перестает существовать.

— Это невозможно! — Хебстер вскочил на ноги. К собственному удивлению, он услышал, как в его голосе зазвучали чуть ли не истерические интонации. — Спрос есть всегда. Всегда! Вся штука в том, чтобы распознать, какие формы он принял, а затем удовлетворить его!

— Извините. Я не хотел высмеивать вашу религию.

Хебстер глубоко вздохнул и очень осторожно сел. Он почти физически ощущал, как закипают его красные кровяные тельца.

«Не расстраивайся, — предупредил он самого себя, — не волнуйся! Этого человека нужно завоевать, а не противостоять ему. На рынке меняются правила игры, Хебстер, и тебе понадобится каждый друг, какого только можно купить».

Деньги тут не сработают, однако существуют другие ценности…

— Послушайте меня, Браганза. Мы имеем дело с психосоциальными последствиями встречи исключительно развитой цивилизации со сравнительно варварской. Вы знакомы с так называемой теорией огненной воды профессора Клеймбохера?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});