В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

– Это был мой отец. Хотя, признаться, про сотню англичан вы немного хватили лишку… – Филипп покраснел, но не от стыда, а от гордости. Его тронуло то, что почти все сеньоры, встреченные им на своем пути из родового замка до Монкруа, а затем и Парижа, тепло, уважительно и зачастую с нескрываемой любовью отзывались о его отце. – Вы, ваше сиятельство, не первый, кто с уважением и почтением отозвался о моем отце.

– Это большая честь для меня, мессир Филипп. – Гильом почтительно склонил голову перед рыцарем. – Я прошу вас называть меня просто по имени и без всяких там условностей, титулов и званий.

– Смею ли я, простой шевалье, подобное по отношению к столь знатной особе… – смутился Филипп. – Вам, женатому на сестре королевы Франции…

– Это, дорогой Филипп, ровным счетом ничего не значит. – Гильом нахмурился. – Слава Богу, что все мы – благородные сеньоры с самого рождения равны друг другу. Лишь оммаж вносит в наше единство неравенство.

– Великие слова великого человека… – сострил принц Филипп, до этого момента молча наблюдавший за беседой. – Полагаю, Гильом, что твоя излишняя осторожность, на этот раз, не издала тревожных звонков?..

– Ты прав, кузен Филипп. – Гильом засмеялся. – Моя осторожность сказала мне, что я всецело могу доверять этому молодому сеньору. Итак, мессир Филипп, мы ждем вас завтра к утренней службе, после чего мы объявим состав нашего «конроя» на турнир.

– Я буду в срок, мессир. – Филипп поклонился. – Филипп, – он обратился к принцу, который был моложе его на четыре года, – мне надо уладить кое-какие дела. С вашего позволения, сеньоры, я откланяюсь…

– До скорого свидания… – Гильом и принц поклонились рыцарю. Филипп пожал протянутые ему руки и собрался оставить их, когда Гильом произнес. – Филипп, где вы разместились?..

– У мессира Пьера де Грикёра, сразу же за Малым мостом.

– Великолепно. Мессир де Грикёр радушный хозяин. – Улыбнулся Гильом Клитон. – Завтра поутру я пошлю за вами своего вестового. Он проведет вас в часовню, так как я опасаюсь, что вам будет тяжело в одиночку пробиться сквозь толпу придворных, гостей и зевак…

ГЛАВА VIII.    Турнир. День первый.

Париж. Остров Сите. Часовня королевского дворца.

Как и обещал, Гильом прислал вестового – юного рыжеволосого и веснушчатого оруженосца, который, гордо держа перед собой малый вымпел своего сеньора, быстро и беспрепятственно провел Филиппа в часовню королевского дворца.

Народу набилось так много, что епископ Парижа с большим трудом пробился к алтарю и был вынужден сильно напрягать свой голос, стараясь, чтобы его проповедь долетела до ушей и умов всех людей, собравшихся на утреннюю службу.

Филипп с Гильомом встали по обеим сторонам от принца, занявшего место рядом с королем Людовиком прямо напротив алтаря. Королева-мать и остальные дети короля стояли немного правее от основной группы придворных, окруженные слугами, няньками и клириками. Все сыновья короля были здесь: средний сын Людовик Младший – высокий, сутулый и худосочный юноша с бледным лицом, одетый в монашескую рясу, правда, сшитую из очень дорогой материи, его шею украшала малая золотая цепь с кулоном в виде лилии. Совсем еще юный Генрих стоял возле своей матери, крепко сжав ручонками подол ее платья. Дочь короля – юная принцесса находилась за спинами братьев, смущенно опустив глаза и покраснев от духоты и тяжести парадных одеяний, давивших на ее хрупкие плечи.

Старый и седоволосый, но еще крепкий и величественный Годфруа де Булонь – епископ Парижский, неспешно, размеренно и витиевато рассказывал о стойкости духа, ставя его в прямую противоположность искушениям, соблазнам и грехам, окружавшим человека на всем пути его бренной жизни. Периодически он замолкал, прислушиваясь к громкому шепоту одного из своих клириков, стоявшего за его спиной и шептавшего цитаты из Священного Писания так громко и отчетливо, что некоторых из сеньоров начинали охватывать приступы безудержного смеха, ведь глуховатый епископ частенько путался и сбивался, вставляя очень красочные и, зачастую, непечатные обороты в свою проповедь.

Наконец, после окончания этой долгой церемонии и обязательного целования креста, Филипп вместе с Гильомом вышли из часовни и свернули за угол, выйдя в относительно тихое место.

– Филипп, у меня к вам будет одна маленькая просьба. – Гильом взял рыцаря за руку. – Принц – ваш тезка напросился в отряд, который выйдет под моим пенноном на групповой конный бой. Он еще юн и неопытен. Убедительно прошу оказать мне услугу и встать слева от его высочества, дабы прикрыть его щит от ударов чересчур рьяных соперников. Я же, с вашего позволения, встану по правую сторону от Филиппа.

– Я уже догадался, мессир Гильом. – Филипп с охотой согласился. – Надеюсь, что на первую часть бугурда с атакой на лансах его не допустит король…

– Да, так оно и будет. Я уже поговорил с его величеством. Он отзовет принца, сославшись на какую-нибудь мелочь…

– Это правильно. Надо сделать так, чтобы честь принца не была затронута подозрением…

– Прекрасные слова. – Похвалил его Гильом. – Жду вас в полном вооружении через час. Поляну для ристалища вы, надеюсь, уже видели?

– Да.

– Замечу лишь, что почва там плотная и не слишком кочковатая. – Добавил Гильом Клитон.

– Ну и, слава Богу…

Париж. Левый берег Сены. Ристалище. Спустя два часа.

Филипп де Леви в сопровождении Оливье-оруженосца и Жана-конюшего прибыл, как и условился, ровно через час. Оруженосец, проявив чудеса сноровки, быстро одел и экипировал рыцаря, а Жан подготовил декстриера, успев надеть новую красивую попону желто-черного цвета, повторявшую цвета родового герба. Теперь же, после соблюдения всех обязательных процедур объявления участников конроев турнира, он стоял в первом ряду широкой шеренги тяжеловооруженных всадников и крепко сжимал в правой руке, скрытой крепкой кольчужной рукавицей, турнирный ланс с трепещущим на ветерке желто-черным флажком.

– Мой друг. – Весело заметил Гильом, наклоняя голову к де Леви. – Вам не говорили, что издали вы удивительным образом походите на огромную осу?

– Вы намекаете на мои цвета? – засмеялся Филипп, поправляя шлем. – Что ж, пусть так и будет. Оса, как-никак, а очень свирепое создание! Те, кто позабыли жалящие удары моего отца, скоро ощутят их на своей шкуре от его сына!

Принц Филипп, сидевший на коне между рыцарями, нервничал и слишком часто поддавал шпорами бока своего декстриера, заставляя его часто перебирать копытами и елозить, сталкиваясь боками с соседними лошадьми.

– Филу, перестань, пожалуйста, изводить своего коня. – Тихо шепнул принцу Гильом. – Бедный декстриер буквально затоптал наших лошадок…

Принц смутился, покраснел пятнами и, опустив лицо, пролепетал:

– Гильом, это он сам прыгает, ему, наверное, не терпится поскорее вступить в бой…

– Филу, кузен мой, не говори, ради всего святого, подобные глупости… – с легким, словно братским, укором ответил Гильом. – Декстриер, хотя и боевой конь, но, все-таки, не дурак. Он не сильно любит сражаться, это его работа…

В это время к ним подбежал королевский сержант и, запыхавшись, произнес:

– Ваше высочество! Его королевские величества желают срочно видеть вас!

Филипп обреченно вздохнул и посмотрел на соседей-рыцарей, ища сочувствие и понимание. Гильом и Филипп де Леви изобразили на своих лицах крайнюю озабоченность и, преклонив головы, ответили ему:

– Ваше высочество, вам надо срочно убыть к его величеству! Долг вассала и состоит в том, чтобы четко и быстро исполнять повеления своего сюзерена, какими бы они странными не казались…

– Я быстро! Только спрошу у отца и обратно… – с надеждой в голосе ответил принц Филипп, развернул коня и поскакал сквозь ряды расступавшихся рыцарей.

Когда он уехал, Гильом вытер лоб и произнес: