Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

И пожимает плечами. — Il n'a pas Ie sou comrne tout ces gens la![925]

Арендовать дом в Амуде оказалось не так-то просто.

Выяснилось, что дом армянского священника представляет собой не одно строение, а шесть, соединенных вместе. Там живут целых одиннадцать семейств, что значительно осложняет дело. Священник же — только посредник владельцев.

Соглашение в конце концов достигнуто: к определенному дню все шесть домов будут освобождены, а все помещения побелят двумя слоями известки.

Кажется, все проблемы решены. Нам предстоит обратный путь к морскому побережью. Машины попытаются достичь Алеппо через Рас-эль-Айн и Джараблус. Это составит двести миль, правда, в начале пути будут сплошные «вади», но за два дня, пожалуй, можно добраться. Однако декабрь на носу, разбушуется непогода, и что делать тогда бедной хатун?

Нет уж, лучше хатун поехать поездом, в спальном вагоне… Такси довозит нас до какой-то неведомой станции, и вот уже ползет вдоль платформы голубой вагон, влекомый здоровенным пыхтящим паровозом. Кондуктор в шоколадного цвета униформе высовывается из окна. Багаж хатун (то есть теперь уже мадам) заносят в вагон, сама мадам карабкается по крутым ступенькам.

— Думаю, твое решение было мудрым, — говорит Макс. — Дождь опять начинается!

— До встречи в Алеппо! — кричи» мы друг другу, и поезд трогается.

Я шагаю за кондуктором по коридору. Он картинным жестом открывает дверь в мое купе. Здесь уже постлана постель.

Я снова в объятиях цивилизации. Конец le camping! Кондуктор берет мой паспорт, приносит бутылку минеральной воды и говорит:

— Прибываем в Алеппо в шесть утра. Bonne nuit, Madame![926]

Полная иллюзия, Что я еду из Парижа на Ривьеру!

А вообще странно, здесь, в этом диком краю, тоже есть спальные вагоны…

Алеппо! Магазины! Ванна! Я вымыла голову шампунем!

Можно навестить друзей.

Когда прикатывают три дня спустя Макс и Мак — сплошь заляпанные грязью и обвешанные дрофами, которых они настреляли в пути, — я встречаю их с превосходством человека, вновь испорченного благами цивилизации.

У них в дороге было много неурядиц, поскольку погода оставалась неизменно отвратительной, и я радуюсь, что предпочла ехать поездом.

Перед самым расчетом повар снова потребовал, чтобы в рекомендации было указано, что он может работать шофером, Макс в ответ заставил его проехаться на «Куин Мэри» по двору. Вскочив за руль, Иса резво включил газ, дав при этом задний ход, в результате наша «Мэри» снесла задом часть ограды. После этого Макс, естественно, никак не мог величать его шофером, Иса был страшно обижен. В конце концов они сошлись на обтекаемой формулировке:

Иса «служил у нас три месяца поваром и помогал ухаживать за машиной»!

Мы едем в Бейрут, где расстаемся с Маком. Он отправляется в Палестину, а мы проведем зиму в Египте.

Глава 4

Первый сезон в Шагар-Базаре

В Бейрут мы возвращаемся весной. Первый, кто встречает нас у причала, — это Мак, но он совсем не такой, каким мы его помним. У него улыбка до самых ушей. Сомнений нет — он рад нас видеть! До этой минуты мы, в сущности, не знали, как он к нам относится, нравимся мы ему или нет. Он же привык скрывать свои чувства под маской вежливой невозмутимости. Но сейчас абсолютно очевидно — он счастлив снова встретиться с нами. Сердце мое просто тает! Отныне все мои претензии к Маку испаряются навсегда. Я настолько осмелела, что даже спросила: неужто он все это время просидел на коврике со своим любимым дневником.

— Конечно! — заявляет он, несколько удивленный таким странным вопросом.

Из Бейрута едем в Алеппо, где совершаем обычный рейд по магазинам. Кроме того, нанимаем шофера для «Мэри».

На этот раз мы не рискуем связываться с первым попавшимся безработным. Наш выбор падает на высокого, с вековой печалью в очах армянина, который выкладывает перед нами рекомендации, где расхваливается его честность и замечательный профессионализм. Он как-то работал даже у немецких инженеров. Правда, у него очень противный голос — визгливый фальцет, но на первый взгляд это единственный его недостаток. И потом, по сравнению с незадачливым Абдуллой он просто настоящий интеллектуал! Аристида не нашли, выяснилось, что он состоит теперь «на государственной службе» — возит цистерну с водой в Дейр-эз-Зоре.

В намеченный день мы отбываем в Амуду, двумя партиями: Хамуди и Мак едут в «Мэри» (лишенной королевского титула и переименованной в «Синюю Мэри» после перекраски в веселенький синий цвет). Они отправляются пораньше, чтобы проверить, все ли готово к нашему приезду. А мы с Максом роскошно катим на поезде до Камышлы, где проводим целый день, улаживая разные формальности с французскими военными властями. Наконец, около четырех часов, мы тоже отбываем в Амуду.

Добравшись до нашего пристанища, сразу чувствуем, что тут творится что-то не то… Все явно в растрепанных чувствах, то и дело раздаются взаимные упреки и сетования. Вид у Хамуди отрешенный, а у Мака — стоический.

Узнаем, в чем дело. Оказывается, дом, который сдали нам в аренду и должны были освободить, вымыть и дважды побелить изнутри к известному сроку, миновавшему неделю назад, совершенно не готов к нашему приезду. Мало того, что его не удосужились прибрать и побелить, там по-прежнему ютится еще семь армянских семейств! Мак и Хамуди, прибывшие на сутки раньше нас, предприняли все, что могли, однако их завоевания очень скромны. Хамуди, уже усвоивший, что «комфорт и покой хатун — прежде всего», развил кипучую деятельность и ему все-таки удалось освободить одну комнату от армян и их пожитков и даже побелить стены и потолок. Для нас с Максом туда ставят две раскладушки. В прочих помещениях — невероятный хаос, представляю, как весело Хамуди и Мак провели прошлую ночь. Но ничего, все в конце концов как-нибудь утрясется, заверяет нас Хамуди, сияя своей ослепительной улыбкой.

Взаимные счеты и претензии между выселенными семьями и священником, к счастью, нас уже не касаются, и Макс настоятельно просит, чтобы они нашли другое место для выяснения отношений.

И вот женщины, дети, куры, собаки, кошки — все это, вопя, скуля, визжа, стеная, ругаясь и молясь, с гоготом, мяуканьем, кудахтаньем и лаем вываливается, словно в финальном акте какой-нибудь эксцентрической оперы.

Как мы поняли, каждый из жильцов имеет зуб не только на священника, но и на соседей, и на собственных родственников. Страсти разгораются все сильнее — между братьями, сестрами, золовками, невестками и более старшим поколением. Полная неразбериха! Однако понять, что они там делят, совершенно невозможно. А среди этого столпотворения наш новый