Дейр - Филип Фармер

“Конечно, — сказал Улисс себе, — язык может оказаться не английским”. Полной уверенности, что он находится на Североамериканском континенте, у него не было. Это могла быть Африка или Евразия. Мало ли там языков…

Все арабские цифры не изменились… Как же расшифровать? “КУЗИН ПУШИ ВЕДЬ” написано заглавными буквами. Возможно, это значит “Улисс — Поющий Медведь”. Звук У по каким-то причинам сменился на Ку. А окончание предыдущего слова стало началом последующего. Только в ПУШИ сразу угадывалось “Поющий”. М превратилось в Н, а в результате эволюции языка слово “Медведь” потеряло середину и неузнаваемо сократилось.

Если следовать этой теории… Улисс присвистнул.

— Я попробую!

Да, здесь был какой-то здравый смысл. Буквы возникли из МФА или чего-то подобного. А язык английский, но изменившийся и по структуре напоминавший кельтский диалект. Некоторые слова перевести он не мог, и оставалось только догадываться. Кроме того, в любой язык каждый год добавляется много новых слов, другие же исчезают. И существовали правила, с которыми следовало считаться.

Вот что получилось в конце концов:

ЗДЕСЬ… УЛИСС — ПОЮЩИЙ МЕДВЕДЬ, Я ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ЗАМОРОЖЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, Я СЛУЧАЙНО… ЕМУ… МОЛЕКУЛЯРНЫЙ СТАЗИС ВО ВРЕМЯ НАУЧНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА В СИРАКУЗАХ, НЬЮ-ЙОРК ДРЕВНИЙ ГОРОД СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ. В ЗАМОРОЖЕННОМ СОСТОЯНИИ…

Дата была невразумительна. По каким-то соображениям арабские цифры не применялись. Но число должно было соответствовать 1985 году. Дата сооружения монумента также непонятна.

Но не все ли равно, что там стояло, 6985 или 50000! Хотя, возможно, первое число вернее. За пятьдесят тысяч лет язык изменился бы до неузнаваемости.

Впрочем, неважно. Главное, что именно он, Улисс, когда-то сидел на этой металлической платформе с прикрепленной мемориальной доской, и бесчисленные посетители приходили сюда, читали эти слова, в различной форме, поскольку язык постоянно менялся, и с благоговением глазели на неподвижные каменные фигуры. А может, глазели с усмешкой, поскольку человек никогда не удержится от острот, даже в присутствии смерти. И еще они глядели бы на него с завистью, если бы знали, что он будет жить, когда сами они сотню тысяч раз превратятся в прах.

Что же с ним случилось? Неужели его кто-то украл? Или он стоял где-то, а потом его решили поместить сюда? И он по дороге исчез? Кто знает…

Улисс и его провожатый покинули зал, миновали множество коридоров и остановились перед глухой стеной. Нешгай сказал слово, и стена, казалось, растаяла, растеклась, открыв узкий проход. Улисс шагнул за гигантом в маленькую комнату, напоминавшую сферу. Стены были покрыты серебристой зеркальной субстанцией, а посередине свободно плавал в воздухе серебряный диск. Зишбрум взял Улисса за руку и подвел его к диску. Гость увидел свое отражение. Только свое. Зишбрума в шаре не было.

— Мне не дано читать в Книге, — сказал печально Зишбрум. — Потом позови, дверь будет открыта.

Нешгай удалился, а Улисс продолжал смотреть на свое отражение. И вдруг оно исчезло, словно испарилось. Слой за слоем пропадали плоть, через несколько секунд перед Улиссом стоял скелет, но потом и он превратился в ничто. Остался только диск.

Улисс шагнул вперед, полагая, что невозможно войти в твердый материал, — и тотчас оказался внутри. Или подумал, что оказался. Как Алиса в Зазеркалье.

Улисс протянул руку, но ничего не почувствовал. Он вошел в гигантское Дерево, миновал темноту и вышел с другой стороны. Сквозь него прошла прекрасная, загорелая женщина. Сережки, кольцо в носу, кольца на пальцах, бусы и какие-то немыслимые узоры украшали ее. Она двигалась все быстрее, быстрее, потом побежала. И все побежали с ней вместе, будто кто-то пустил ленту со страшной скоростью. Улисс оказался перед другим деревом, освещенным луной. Полная луна была той самой, которую он знал прежде, до превращения в камень. Дерево казалось втрое больше гигантской калифорнийской секвойи. У основания было несколько входов, откуда лился мягкий свет. Юноша, лет шестнадцати, с ленточками и кисточками в спутанных волосах прошел сквозь ухоженный парк и исчез в дереве. Улисс последовал за ним по лестнице. Он шел, не касаясь ступеней. Даже когда он попробовал тронуть юношу, рука прошла насквозь.

В дереве оказались комнаты. Стояли кровати из чего-то похожего на мех, низкие столики, печка. Была и посуда — горшки, миски, ложки. Здесь жили люди.

Улисс покинул дерево и пошел парком. Ему вдруг показалось, что прошло много времени. Снова была ночь, и светила луна, только она изменилась: теперь на ней были кратеры и моря. И тем не менее это еще не была та планета, на которой он очутился. Всю Землю покрывали деревья, во много раз больше секвой, с массивными ветками, расходящимися во все стороны. Это были маленькие копии знакомого ему Дерева. Они образовывали поселки и давали жителям всю необходимую пищу, за исключением мяса.

Там были также деревья, в которых находились экспериментальные лаборатории. Их населяли кошки и собаки с головами во много раз большими, чем у животных его времени. Жили и обезьяны, потерявшие значительную часть шерсти, хвосты и научившиеся ходить прямо. И еще множество всяких животных, очевидно, выведенных генетиками.

Мир снова побежал куда-то, и вдруг Улисс оказался на Луне. Золотистая Земля висела низко над горизонтом: Улисс распознал восточную часть Азии.

Лунный ландшафт был прекрасен: величественные деревья, яркие цветы, горящие в предзакатном солнце.

Потом солнце взошло вновь и осветило восточные склоны гор — стену кратера, сглаженную эрозией ветра и воды. А может быть, преобразованную божественной силой созданий, которые дали Луне атмосферу и океаны и превратили каменистую поверхность в жирный перегной.

Богоподобные существа, должно быть, заставили Луну вращаться быстрее, потому что Солнце всходило и заходило каждые двенадцать часов. Улисс заскользил над ухоженной землей и увидел деревья, населенные людьми и множеством различных видов и типов разумных существ. Все негуманоидные народы, за исключением одного, казалось, произошли от земных животных.

Исключением служили высокие, розовокожие двуногие с курчавыми волосами на голове, под мышками, внизу живота и на задней стороне ног. Их лица походили на человеческие, за исключением мясистых наростов, как у кротов, которые украшали кончики их носов. Вероятно, это были пришельцы с другой звезды. Однако Улисс не видел ни одного звездолета.

Как призрак, продолжал он скользить над поверхностью Луны и вдруг нежно, осторожно, будто легкий ветер, влетел в дерево, где находилась какая-то лаборатория. Здесь он увидел людей и негуманоидов, следивших за экспериментом. Внутри пластикового прозрачного куба лежала неподвижная фигура. Она освещалась многоцветными колеблющимися лучами механизма, похожего на лазерную пушку. Пушка выбрасывала энергию, отражавшуюся стенками куба. Но что это за статуя? О Боже, это он сам! Ученые пытались возродить естественное движение атомов. Он знал, что они добились успеха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});