Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

глазки забегали?! Думаешь, самый умный? Забыл, что на хитрую жопу есть хер с винтом?! Сердюк, отведи его в «буханку». Запри в злодейском отсеке.

Опер за скованные запястья потянул Миху к воротам. Тот упёрся.

— Босиком повезёте? Лишкуешь, Рома!

Калёнов и сам понял, что перебрал.

— Пусть обуется, — буркнул.

Обутого Маштакова сопроводили в «уазик» дежурной части. Будучи изолированным в тесном закутке, он лишился возможности наблюдать дальнейшие события.

Не видел, в частности, как активно отстаивал его права Вадик. Грозил жалобой в прокуратуру, прозрачно намекал на возможности Леонида Юрьевича Савельева, недвижимое имущество которого спас от огня отважный смотритель.

Калёнов отбивался фразами, что ходатай не знает про другие подвиги своего протеже.

— За ним сто грехов! Все подсудные!

Света Полякова строчила протокол осмотра места происшествия. В качестве представителя администрации она находчиво привлекла Вадика. Понятыми были привезённые из деревни горничная Нина Андреевна и ещё одна законопослушная пенсионерка.

Следователь поспешала. Ей ещё предстояло осматривать участок местности за забором, где опера обнаружили свежие следы от протекторов автомобиля. Там находились пути подхода и отхода преступников.

Поляковой нужно было закруглить документирование до конца дежурства. Пересменка начиналась в восемь. Света планировала скинуть наработанное за сутки, сбегать домой, принять душ, позавтракать, часик вздремнуть и к двенадцати вернуться на работу. В среду у неё заканчивался срок по стражному делу, а обвиниловка была написана только наполовину.

В связи с этим Полякова и нервничала. Наудачу попыталась припахать Николаева.

— Иван, нарисуй схему участка. Всё равно ничего не делаешь.

Криминалист, от и до выполнивший собственные профессиональные задачи, взглянул на неё изумлённо. Менее всего он гнался за репутацией альтруиста.

— Как ничего? Видишь, витамины принимаю, — Николаев демонстративно захрустел пузатой розовой редиской.

— Мародёр, — прошипела Светка.

— Ничего подобного. Меня Маштаков угостил. Мы ж с ним дружбаны. Знаешь, почем на рынке витамины? То-то! Не больно на ментовскую зарплату укупишь.

Калёнов с Сердюком перевернули верх дном сторожку, но не нашли ни одного предмета, изъятого из гражданского оборота. На всякий случай начальник УР велел оперу захватить лежавшую на столе ученическую тетрадку.

— Изучишь в отделе. Может, чего интересное. Связи, там, чёрная бухгалтерия…

Сердюк ответил «есть», но без энтузиазма. Читать он не любил с детства, а тетрадка была густо исписана от корки до корки. На первой странице шла речь про войну, какие-то корниловцы или панфиловцы из пушек палили… Мура, короче.

36

29 июня 2004. Вторник

10.00–11.00

Новость о провале акции Катаев встретил на удивление спокойно. Философски подумал: «Может, это знак свыше? Мол, вяжи, депутат ЗС, кандидат экономических наук, с криминалом! Сколько можно бараго-зить? Полтинник на носу».

И в самом деле, не лучше направить всю энергию в мирное русло? Уйти с головой в подготовку к стремительно надвигающемуся юбилею? Пока этой темой единолично ведала жена. Её фантазии хватило на то, чтобы составить длиннющий список гостей. Желая угодить главе семейства, Регина переписала в столбик всю его родню вплоть до пятого колена. Включая деревенскую, которая, наверное, спилась уже давно и под забором валяется.

Идею пригласить кого-нибудь из звёзд отечественной эстрады супруга восприняла на ура. Аршинными буквами вывела маркером на ватмане: «НИКОЛАЙ БАСКОВ» и «ОЛЕГ ГАЗМАНОВ». Не разделительный союз «или» употребила, а соединительный «и»! Возжелала обоих знаменитостей лицезреть. Приличия ради заглянула бы клуша в интернет, где соответствующий прайс-лист вывешен. Мадам живёт, как у Христа за пазухой, чувство реальности давно утратила. Ладно ещё, на Аллу Пугачёву не раскатала губу. Проанализировав прейскурант, Катаев понял, что потянет лишь уровень Буйнова либо Глызина. Совсем без медийного лица нельзя, друзья-приятели обвинят в скупердяйстве.

Частный пример подтверждал известное правило: хочешь сделать хорошо, сделай сам.

«Значит, плотно займусь созиданием, и заставлю изменчивый мир прогнуться конкретно под меня!» — повторял с утра Сергей Альбертович, давая себе установку на позитив.

При этом он не собирался бросать руль прохудившегося судна. Последствия неудачной диверсии не рассосутся сами, их нужно купировать. На день-два впрячься в лямку кризисного менеджера. Снова лично! Невзирая на то, что до тошноты осточертело заниматься тем, что в карточном гадании именуется «пустыми хлопотами».

Скандально лопнувший пузырь надували ближайшие помощники. Обоим Катаев дал шанс привести доводы в свою защиту. Разбор полётов проходил в индивидуальном порядке.

После того, как инструкция к нелинейному локатору была переведена на русский язык, Пшеничный повторно и уже более квалифицировано обследовал кабинет гендиректора. «Жучков» не обнаружил. Но проверки проверками, а дополнительная страховка не помешает.

Для разговора вышли на задний двор. Место было уединённым, тенистым и обихоженным. Дискомфорт доставляла лишь кислая вонь, которая, невзирая на закрытую крышку, сочилась из мусорного контейнера. Сергей Альбертович брезгливо съёжил губы, но дислокации менять не стал. Безопасность превыше всего!

Первым на правёж был поставлен директор по персоналу. Рог выглядел оболтусом-второгодником, вызванным на педсовет для исключения из школы. Ежом стриженная башка виновато поникла, руки свесились до колен. Самоварная грудь трудно вздымалась, а опадала шквалисто, производя сиплые горестные звуки.

— Ну, чего, Олежка, обслужили по высшему разряду? — Катаев язвительно процитировал прямую речь подчинённого, обещавшего «обстряпать дельце ювелирно».

— Босс, косяк не мой. Форс-мажор, в натуре! Там вооружённый охранник нарисовался. Ворошиловский стрелок! Шмалять стал без предупреждения. Как в тире! Когда мы там жалом водили, охраной и не пахло. Гадом буду!

Монолитовцы пока не знали, что стрелок им хорошо знаком и прежде не раз застревал костью в горле. Услышь Сергей Альбертович фамилию сторожа, версию о случайном провале он отмёл бы напрочь. И начал бы выискивать уши фейсов, на которых по его твёрдому убеждению работал Маштаков.

— Чего узнал про исполнителей? Насколько всё плохо?

— По ходу, тот, которого захомутали… Ну, подстреленный который…

Он вломил второго. Ночью менты повязали второго…

— А говорил, духарные пацаны! — Катаев сыпанул соли на рану.

Рогу оставалось сокрушенно вздыхать в ответ.

— Теперь, надо полагать, твои духарики Геру Зингера впрудят? А Зингер — нас, — Сергей Альбертович выдал крайне пессимистический прогноз.

— Не должен вроде, — неуверенно произнёс Рожнов.

— Не до-олжен! — по-обезьяньи оттопырив нижнюю губу, передразнил Катаев. — Это я не должен всей этой байдой заниматься! Ладно, проехали. Тебе надо лечь на грунт. Напряги извилины, боксёр. Избирал тебе Самандаров подписку о невыезде?

— Что вы, босс? Я ж главный свидетель.

— Значит, можешь уехать? Придумай уважительную причину и вали из города.

— Надолго загаситься?

— Для начала на неделю! Там посмотрим.

— Как скажете, босс. Только, тут такое дело… Следак-то запретил мне уезжать. Он, это, очняки собирается проводить. С Левандовским и ещё с кем-то…

— Чего ж ты молчишь, идол? Значит, в городе будешь гаситься. Ляжешь в кардиологию