Времена грёз. Том 1 - Мелисса Альсури

и так давно влюблен в тебя.

— Не могу не воспользоваться моментом, чтобы посмотреть, как ты краснеешь и дрожишь рядом со мной.

— Я пожалуюсь сестре.

— Жалуйся, мы вместе посмеемся.

Вздохнув, я вновь почувствовал, как старая обида уколола мое сердце. С тех пор, как Ева появилась в моей жизни, не было и дня, когда я не проклинал нынешнюю власть и ненависть к темным. Взбалмошная, по-своему гениальная и безумная магичка впервые оказалась в столице год назад и сразу привлекла внимание. Ворвавшись в аристократическое общество, она стала диковинкой, неожиданной находкой одной из уважаемых дам, придумавшей с ней какое-то дальнее родство. Лишь позднее, когда моей маленькой сестре исполнилось восемь, я узнал, кем на самом деле является Ева. Появившись на пороге нашего дома, она пообещала помочь и отвезти девочку туда, где ее поймут и позаботятся о неожиданном темном даре, а в обмен попросила лишь посильную помощь в перевозке таких же бедолаг. Ни я, ни мои родители тогда не думали и минуты.

Прикоснувшись к мягкой рыжей пряди, я осторожно сдвинул ее за плечо девушки, лишь невесомо задев кружева на сорочке, но даже так ощутил тепло ее кожи. Я не мог себе позволить ухаживать за Евой и долго запрещал даже думать о ней несмотря на взаимную симпатию, но окружал ее заботой, помогая со всеми идеями.

В двери дома вновь позвонили, послышался топот слуг, и мне тоже нужно было идти. Ева понимала это и послушно разжала руки, отпуская. Не знаю, скучала ли она по мне так же сильно, как и я по ней в периоды ее отъездов и простых мимолётных расставаний, но даже это не било по мне так болезненно, как собственный запрет в прикосновениях к ней. Женись я на темной, и о доме, политике и деньгах в Целестии можно было бы забыть, а пользоваться чужой симпатией ради легкой интрижки мне казалось бесчестным по отношению к Еве.

Потратив большую часть моральных сил на то, чтобы отвернуться от девушки, я, словно во сне, прошел к входным дверям, приветствуя гостей. Две аристократки в длинных плащах с капюшонами, закрывающими лицо, кивнули мне и попросили отвести их к Еве. Один из слуг тут же выступил вперед, предлагая свои услуги, и увел девушек к заднему двору в яблоневый сад, устроенный некроманткой. Там, среди деревьев, такие же юные девы расположились в мягких креслах под белым шатром, разливая друг другу вино в бокалы и пробуя легкие закуски. Нежась в остатках летнего зноя, они не стеснялись ходить в длинных тонких платьях и сорочках, ступая босыми ногами по траве, петь песни свои и чужого сочинения, играть на флейтах, обсуждать книги и конечно же слушать стихи Евы. Я сам их выучил почти наизусть, чувствуя в этом какое-то странное единение с девушкой, будто все же получил крохотную часть ее души и могу хотя бы так быть с ней.

В дверь снова позвонили. На этот раз на пороге появился юноша, тоже в плаще до пят, но даже так я заметил довольно простую обувь, да и мелькнувшее в капюшоне лицо показалось совсем юным. Позади него стоял ещё кто-то, судя по всему, родитель. Тихим низким голосом человек произнес условленную фразу.

— Проводите нас к Лилит.

— Обоих?

— Да, я буду с ним.

— Хорошо, следуйте за мной.

Развернувшись, я прошел сквозь основную галерею дома, но не к заднему двору, а к проходу в подвал. Там, преодолев лестничный пролет в прохладный винный погреб, я тайным рычагом сдвинул стеллаж у стены, давая гостям пройти в их временную обитель.

— Как долго нужно ждать?

— Корабль придет в самый темный час, тогда же мы проведем вас скрытым ходом к порту. Все вещи будут доставлены чуть позднее.

Мужчина понятливо кивнул и подтолкнул сына в проход. Внутри, в небольшой комнате, обставленной достаточно просто, но удобно, чтобы переждать несколько часов и отдохнуть, уже расположились три человека: близнецы восьми лет и их старший брат.

— На полках есть еда, а за дальней дверью ванная. Как только вечер будет окончен, либо я, либо Ева уведем вас, никто другой не знает, как открывается эта дверь.

Щелкнув рычагом, я дождался, пока стеллаж встанет на место и поспешил наверх, провожать таких гостей быстро не получалось, и наверняка кто-то еще уже стоит под входной дверью ожидая встречи.

— Господин! Мой господин!

Один из слуг, бледный, как мел, бросился ко мне, едва я вышел из дверей подвала.

— Что случилось?

— Гость! Мой господин, там пришел принц, он хочет знать, что за собрания тут проводятся.

— Вы объяснили ему, что Ева собирает только девушек?

— Да, но он и слышать ничего не хочет, может, он… может, вдруг…

— Замолчи немедленно и предупреди Еву, я немного его задержу.

— Д-да…

Дождавшись, пока слуга скроется в стороне террасы, я поправил сюртук, проверяя, чтобы все выглядело идеально, а сам направился к прихожей, уже на подступах слыша рассерженный голос Адама.

— Что значит вы не можете меня пропустить?!

— Мой принц, отчего же вы бушуете?

— О, Клеон, наконец-то хоть кто-то вменяемый в этом доме. Скажи своим слугам, чтобы не чинили мне препятствий, я имею право знать, что за вечера здесь проходят.

— Конечно, правда, я не представлял, что вам так нравится поэзия и любовные романы.

По лицу принца прошла тень, кажется, он представлял это место как нечто иное. Помощник, что был отправлен Еве, осторожно подошел ко мне с широкой шелковой лентой в руках, тихо зашептав.

— Госпожа просит закрыть глаза гостю и только на этих условиях пустит его в сад.

Кивнув, я забрал ленту и показал ее Адаму.

— Видите, Ева также не против вашего посещения, но только если вы не станете смущать ее гостей. Девушки не ожидали вас увидеть и просят дать им возможность скрыть свою внешность от принца, все же при дворе они сверкают, словно драгоценные камни, и готовятся к встрече заранее, а тут они словно в семейном близком кругу, где можно не наряжаться, отдыхая телом и душой.

— Я здесь не как принц, а просто как один из гостей.

— Тогда боюсь, мне придется вам отказать в посещении, в сад могут попасть только девушки, и даже я, владелец этого дома, не могу туда заглянуть, пока Ева не даст мне на это право.

Нахмурившись, Адам строго взглянул на меня, явно копируя манеру отца, но в ответ получил лишь вежливую улыбку. В повисшем неловком молчании я старался сохранить максимальное равнодушие и спокойствие, у Евы было идеальное прикрытие и большая