Путешествия к Лобнору и на Тибет - Николай Пржевальский

Переночевав в горах, мы возвратились на следующий день к своему бивуаку. Вернулись также и посланные разыскивать людей. Они никого не нашли, но встречали следы весьма недавних стойбищ. Как оказалось впоследствии, то были охотники и золотоискатели из оазисов Черчен и Чархалык. Большей частью они ушли из Гаса ранее нашего туда прихода; оставшиеся же заметили по дыму наш бивуак и удрали, не зная, какие появились здесь люди.

Пройдя затем по южному берегу оз. Гас, мы остановились верстах в пяти от юго-западной оконечности этого озера на ключах Айхын. Название это в переводе означает «страшный», но чем страшны описываемые ключи, проводник объяснить нам не мог, хотя уверял, что их боятся даже звери и никогда здесь не пьют воды. Собственно Айхын – два ключа в расстоянии около 400 шагов один от другого. Оба они сильно бьют из-под земли и образуют вокруг себя порядочные и довольно глубокие озерки. Притом западный ключ, вероятно, минеральный, так как пахнет сернистым водородом; его температура в полдень 2 ноября была +11,2 °C; восточного же ключа +5,1 °C. На обоих ключах мы встретили водяных пастушков (Rallus aquaticus) и довольно много зимующих уток, главным образом крякв; они попадались нам и потом на ключах и речках западной части Гаса. Вблизи нашей стоянки по низовью расплывшейся здесь речки рос большой тростник. В нем летом держатся кабаны. Теперь же В. И. Роборовский встретил в этом тростнике медведицу с пятью медвежатами и убил одного из них; желудок этого медвежонка был набит мелкими семенами ситника (Scirpus maritimus), в изобилии здесь растущего. Медведи, как выше было сказано, приходят в Гас осенью на ягоды хармыка и остаются здесь на зимнюю спячку. Мы видели теперь несколько десятков нор, выкопанных этими зверями в лёссовых буграх невдалеке от ключей Айхын. Однако эти норы оказались пустыми, ибо медведи ложатся в них несколько позднее, во второй половине ноября; кроме того, ягоды хармыка в нынешнем году рано осыпались, так что медведи ушли обратно в Тибет, где, вероятно, и залегли на зиму.

В окрестностях тех же тростниковых болот держались большие табуны куланов, которых вообще очень много в Гасе. По словам нашего вожака, эти звери съедают к весне здешний корм дочиста.

От ключей Айхын мы пошли далее к западу в урочище Балгын-баши, откуда, сделав еще 9 верст, добрались в урочище Чон-яр, лежащее на ключевом истоке речки Ногын-гол. Место это отличное – обильно кормом, водой и хармыком для топлива; в окрестностях много антилоп хара-сульт, которых можно бить на продовольствие, словом – удобно во всех отношениях для продолжительной стоянки. Здесь и решено было устроить новый наш склад на время зимней экскурсии к Тибету.

Разъезд к Лоб-нору. Но предварительно отправления на такую экскурсию необходимо было разведать дорогу к Лоб-нору. До него, судя по проложенному на карте новому нашему пути, оставалось сравнительно недалеко, по крайней мере до тех местностей Алтын-тага, которые посещены были мною в 1877 г..[745] Во всяком случае разъезд предстоял гигантский, ибо необходимо было ощупью разыскать удобный для вьючных верблюдов переход через Алтын-таг, словом – тот заброшенный калмыцкий путь в Тибет, о котором я слышал во время лобнорского путешествия. Верный мой сподвижник урядник Иринчинов и казак Хлебников назначены были на такое важное для нашей экспедиции дело; к ним придан был улангаджирский вожак-монгол, который хотя и искусился хорошей платой, но, как потом оказалось, служил только лишней обузой. Посланные отправились на верблюдах и взяли с собой продовольствия на две недели; ночевать должны были под открытым небом.

Одновременно урядник Телешов и еще один казак посланы были в другой разъезд – к западу, в направлении предстоящего нам пути. Им велено было проехать на два-три перехода вперед и настрелять для еды антилоп, ибо теперь мы должны были экономить своих баранов на предстоящую зимнюю экскурсию. Этот разъезд вернулся через трое суток. Посланные осмотрели местность верст на 70 от нашей стоянки, убили семь антилоп оронго, часть мяса которых и четыре отличные для коллекции шкуры привезли с собой. Только с одним из казаков, именно Телешовым, чуть было не приключилась беда: на него неожиданно бросился смертельно раненный самец оронго и пробил своими острыми рогами шубу на высоте ляжки левой ноги, так что даже эта нога застряла между рог. Ударь зверь немного повыше в живот, и Телешов был бы ранен смертельно.[746]

В ожидании возвращения посланных отыскивать дорогу на Лоб-нор мы занимались на складе сортировкой багажа, отбирая из него лишь самое необходимое на новый путь; затем производили небольшие экскурсии и охотились в окрестностях своего бивуака. От прежнего склада у Барун-засака мы находились теперь на расстоянии 723 верст. Погода стояла почти постоянно ясная и днем довольно теплая; ночные же морозы прибывали с каждым днем и достигали в первой половине ноября -29,2 °C на восходе солнца; затишья выпадали часто; дважды случилась сильная буря от севера и северо-запада. Животные наши, как верблюды, так и лошади, отлично теперь отдыхали на прекрасном подножном корме.

На двенадцатые сутки после отправления вернулись люди из дальнего разъезда и принесли радостную весть, что путь к Лоб-нору найден. Большим трудом был куплен такой успех. На протяжении около 50 верст по гребню Алтын-тага казаки лазили во все ущелья, нередко спускались по ним на другую сторону хребта и, встретив здесь непроходимую местность, возвращались обратно, пока наконец не напали на истинный путь. По нему посланные проехали верст 60 до выхода из Алтын-тага. Судя по приметам, этот путь лежал ущельем р. Курган-сай, где я проходил в 1877 г., что и действительно подтвердилось впоследствии.

Таким образом, счастие вновь послужило нам как нельзя лучше. Случайно найденная тропа через Алтын-таг отворяла теперь для нас двери в бассейн Тарима, да притом в ту его часть, где еще не бывали европейцы от времени знаменитого Марко Поло.

Глава шестая

Зимняя экскурсия из урочища Гас

[19/31 ноября 1884 г. – 28 января/9 февраля 1885 г. ]

Топографический рельеф главного кряжа среднего Куэн-люня. – Новый наш склад. – Путь по р. Зайсан-сайту. – Погода в ноябре. – Хребты: Чамен-таг, Цайдамский, Колумба и Московский. – Вновь на плато Тибета. – Озеро Незамерзающее. – Хребет моего имени. – Следование по Долине ветров. – Ее описание. – Удобный здесь путь в Китай. – Обратное наше движение. – Климат декабря. – Экскурсия на р. Хатын-зан. – Аргали Далай-ламы. – Возвращение на складочный пункт. – От Гаса до Алтын-тага. – Переход через этот хребет. – Прибытие на Лоб-нор

Топографический рельеф главного кряжа среднего Куэн-люня. Знаменитый Куэн-люнь, этот «позвоночный столб Азии», как называет его барон Рихтгофен, до последнего нашего путешествия оставался совершенно неизвестным на 12° по долготе, считая от меридиана цайдамской р. Найджин-гол почти до меридиана оазиса Кэрия в Восточном Туркестане. Ныне нам удалось пройти вдоль этой неведомой полосы древнейшего из хребтов Азии и, до некоторой степени, выяснить здесь топографический рельеф главного его кряжа. Этот последний, в районе нами рассматриваемом, представляет собой дугообразный выгиб, восточная и западная оконечности которого лежат почти на одинаковой широте около 36 параллели, тогда как поднятая северная часть касается как раз 38° с. ш. Немного западнее отсюда, на 87° в. д. (от Гринвича), там, где от главной цепи описываемого хребта отделяется еще севернее лежащий Алтын-таг, может быть проведена западная граница той средней части Куэн-люня, которая, по изысканиям барона Рихтгофена,[747] простирается к востоку приблизительно до 104° в. д. (от Гринвича) и характеризуется широким разветвлением на систему параллельных цепей.

Главная из них, т. е. собственно Куэн-люнь, служит, как и во всей западной своей части, гигантской оградой высокого нагорья Северного Тибета, на этот раз к стороне пустынь и солончаковых равнин Цайдама; затем прорезывает верховья Желтой реки и далеко уходит к востоку внутрь Китая. Что именно указанная цепь – главная, это подтверждает ее непрерывное протяжение, в связи с восточными и западными частями того же Куэн-люня, более чем на 40° по долготе, тогда как другие хребты расширенного среднего пояса рассматриваемой горной системы оканчиваются немного восточнее или западнее меридиана г. Лан-чжеу. Даже тот громадный снеговой хребет, который, по добытым в нынешнее наше путешествие сведениям,[748] отделяется в западном Куэн-люне близ прорыва кэрийской реки и тянется в направлении к юго-востоку на целый месяц пути, соединяясь, быть может, с хребтом Тан-ла или с горами, лежащими севернее оз. Тенгри-нор, не может считаться за главную цепь описываемых гор, ибо во всяком случае он оканчивается гораздо ранее, упираясь в меридиональное направление хребтов на верховьях индокитайских рек и соседней части Ян-цзы-цзяна.