Клад-озеро - Николай Чебаевский

— Ну, если Биркина, то это нас еще больше заинтересует, — рассмеялся Сергей Петрович. — По-моему, семья Биркиных как-то причастна к этой тайне…

— Похоже… Что ж, лезь, только в сторону далеко не уходи. И веревку на случай к поясу привяжи, раз вы ей запаслись. Там недолго завязнуть, в колдобину угодить… Если что — вытащим.

Василий Павлович взял у Мишки веревку, один конец отдал Сергею Петровичу, за другой взялся сам.

Мишка, забывший было о своих «заслугах», тут опять горделиво взглянул на ребят. Дескать, что там ни говори, а вчера моя сообразительность помогла выручить Ванюшку и сегодня вот опять моя веревка пригодилась.

Сергей Петрович пробыл подо льдом, казалось, целую вечность. Ребят не раз одолевало беспокойство, не терпелось потянуть его на «буксире». Но сквозь лед то тут, то там мигал желтый глазок фонарика, и Василий Павлович успокаивал ребят — все в порядке!

Наконец учитель, весь перепачканный глиной, вылез наверх. Дышал он жадно и часто: подо льдом, наверное, все-таки маловато было воздуху.

— Верно, есть в озере рыба. Зря говорили, что оно мертвое, — сказал Сергей Петрович, немного отдышавшись. — Вот я одну нашел, в тине прямо лежала…

Учитель запустил руку в карман ватника и вытащил из него почти круглую рыбу.

Ребята окружили его, загалдели:

— Точь-в-точь — такая, как мы на льду под Скопанцем находили! Только там рыбки все были маленькие…

Василий Павлович взял у Сергея Петровича рыбу, внимательно осмотрел ее.

— Да, это не простой карась. Это, ребята, тот самый карпо-карась, который столько раз уже попадался нам в руки, но всегда мертвый…

— А этот живой? — с еще большим любопытством стали рассматривать рыбу ребята.

— Живой, только сонный, — сказал Сергей Петрович. — В общем, можно радоваться, ребята, наконец-то мы узнали, где водится этот карпо-карась. А вот почему рыба выносилась вместе с водой под Скопанец — неясно…

— Ну, если для вас главное — это тайну раскрыть до конца, то для колхоза важнее другое: теперь мы смело можем разводить эту рыбу! — сказал председатель. — Поздравляю вас, ребята, с победой!..

— Подождите, Василий Павлович, может, и вы иначе заговорите о тайне. Я ведь там еще трубу деревянную нашел. Под водой она лежит, но с фонариком хорошо просматривается. Четырехгранная, из плах, похоже, сколочена. Отверстие широкое, сантиметров тридцать. А другим концом в землю уходит, — пояснил Сергей Петрович.

— Плахи новые?

— Нет, старые, почерневшие. Но еще крепкие, похоже — лиственничные.

— Ну, если лиственничные, то этой трубе, может, не один десяток лет. Лиственница в воде хорошо сохраняется. Пожалуй, это еще купеческая работа… — заметил Василий Павлович. Потом добавил. — Теперь яснее становится, почему лед над озером куполом висит. Озеро-то глубокое, но узкое, замерзает оно тогда, когда воды много, а позднее она уходит через трубу и лед, упершись в берега, повисает крышей…

Василий Павлович возбужденно прошелся взад и вперед по берегу, словно по кабинету. Остановился, потер лоб ладонью.

— Пожалуй, верно, Сергей Петрович, отгадывать — так отгадывать до конца! Следует узнать, откуда появился здесь карпо-карась и давно ли. Прежде всего надо расспросить стариков, что они знают об этой трубе, для чего она проложена. Тогда, вероятно, яснее станет и то, почему вода под Скопанцем выходит на лед непостоянно.

«А дед Харламыч карасей на станции продавал! Может, таких?» — хотел сказать Ленька. Но тут же засомневался: наверно, не таких, ведь он сам сказал Василию Павловичу, что и не слыхал о карпо-карасе… Нет, лучше промолчать, а то еще просмеют. Молчит же вон Мишка, не высовывается вперед, если не надо!

И Ленька ничего не сказал, только покосился на Мишку. А Мишка в эту минуту думал совсем другое. Он соображал, что председатель заинтересовался загадкой озера не зря. Мишка переживал оттого, что опять повезло другим: не он, а Ванюшка с Зиной провалились под лед и помогли этим найти в озере карпо-карася и какую-то загадочную трубу… Пожалуй, за такую находку могут наградить, если не велосипедом, то чем-нибудь ценным, фотоаппаратом, например…

И, словно подтверждая это, Василий Павлович сказал:

— Да, ребята, теперь уже ясно: это озеро не мертвое и не Кислое, а самое что ни на есть золотое!.. Раз карась в нем водится, пусть даже и немного пока его, то колхоз займется разведением этой ценной рыбы и будет через год-другой получать громадные доходы! А потом, смотрю я… — председатель оглянулся кругом. — Место здесь высокое, если насос поставить — очень удобно воду на огороды, на луга подавать. Самотеком дальше пойдет. Так что и рыбоводством, и овощеводством тут можно заниматься одновременно… А утка сама просится! Видите, чирки даже зимой здесь подо льдом живут. Родники-то, значит, теплые, кое-где озеро совсем не замерзает, вот чирки под куполом и скрываются… И все это рядом с шоссе, по которому можно вывозить колхозную продукцию в город! Разве придумаешь чего-нибудь лучше?..

И, подмигнув, добавил:

— Пойдете, друзья, летом в такую утино-рыболовно-овощеводческую бригаду?

— Пойдем! — дружно отозвались пионеры.

— Молодцы! А бригадиром, пожалуй, можно Мишу Крохина назначить. Дело это ему отчасти знакомое. Он и щук с Харламычем ловил, и капустную пальму на огороде вырастил…

Все засмеялись.

Большой урок

По поручению председателя и учителя ребята принялись усердно расспрашивать деревенских дедушек и бабушек, что им известно о подземной трубе из Кислого озера до берега речки у Скопанца.

Больше всех старались Мишка с Ленькой. Им не терпелось отличиться, разведать все первыми. Поэтому, чтоб действовать наверняка, они принялись обходить все дома подряд. Однако старики и старушки только удивлялись:

— Труба? Какая труба? Ничего не слыхивали ни о какой подземной трубе…

— Нет, о таких секретах не ведаем.

Во многих домах просто посмеивались над Мишкой и Ленькой:

— Экое чудо! От Кислого до речки, сказываете, подземный ход? Да ежели бы он был, давно все озеро утекло!

Тут не удавалось даже спрятаться за авторитет председателя. Когда ребята говорили, что сам Василий Павлович верит в существование этого хода, старики отвечали:

— Блажит председатель. Мужик умный, хозяйственный, быстро сумел колхоз на ноги поставить, а тут куда-то его заносит. Какая там еще труба от Кислого озера до речки? Кому это понадобилось от одной воды до другой ее прокладывать?

— Видать ее под водой? Ну, может быть, бревно какое или колода торчит.

— А лед почему в воздухе висит? — не хотели сдаваться ребята.

— Лед — иное дело. Доводилось видать, как вода из-подо льда уходила. Это на любой речке погляди: замерзнет она осенью после дождей, когда воды много, а потом вода скатится, лед и садится, прогибается корытом. Ну, а коли речка или там озеро узкие — лед запросто может повиснуть в воздухе.

— Так ведь озеро — не речка, куда из него вода может уйти без трубы? — цеплялись ребята за последний довод.

— Как куда? А в землю. Земля, она на воду ненасытная…

Вот и попробуй, поговори, выясни тут чего-нибудь! Бились, бились мальчишки — все без толку. Когда обошли домов десяток, интерес к розыску заметно уменьшился. Ленька первым стал отлынивать.

— Иди ты, у меня вон пимы обмерзли, никак не обметешь, — говорил он.

Сначала Мишка не пытался уговорить Леньку. Пусть не заходит, одному даже лучше: если в этом доме он узнает тайну трубы, Ленька только оближется от зависти. Но когда ни в этом, ни в следующем доме секрет не открывался. Мишке тоже не захотелось ходить одному.

— Нарочно обморозил валенки, а теперь отлынивает! — ворчал он.

— Как же, нарочно! Хорошо тебе, если пимы у тебя новые, гладкие. А у меня вон какие мохнатые, растрепанные — к ним каждая снежинка липнет…

Тут уж возразить было нечего. Да и надоело спорить, так же как и бесполезно ходить по старикам. В конце концов мальчишки махнули на всякие розыски рукой и принялись «пулять» друг в друга снежками…

Повезло опять Ванюшке. Он не стал ходить подряд по всем домам. Спросил сначала у матери: не знает ли она какую-нибудь старушку, которая раньше работала у купца на выделке кожи.

— Зачем тебе понадобилась такая старушка? Председатель велел расспросить о старине? Что ж, это не мешает вам знать, как прежде жилы из людей тянули… Ступай тогда к бабке Марфе. У ней и до сих пор, сказывают, руки болят от купеческих кож. Ревматизмом, наверно, свело…

Бабка Марфа на вопрос Ванюшки ответила сердито:

— Не работала бы на Кислом озере, так и не маялась бы теперь так! — и показала мальчику скрюченные пальцы с опухшими суставами. Потом добавила горестно: — только все равно податься было некуда…

Ванюшка терпеливо выслушал жалобы бабки, искренне пожалел ее и только тогда спросил о трубе.