Путешествие из Неопределенности в Неизвестность - Сергей Карамов

Человек в сером френче размахивал маузером перед моим невинным носом, крайне грубо говоря:

– Что, попались, буржуи недорезанные? Признавайтесь, а то хуже всем будет! Мы можем всех вас расстрелять при попытке к бегству!

– Какое бегство, если мы все связаны? – удивился я, выпучив глаза. – Вы сами кто такие?

– Мы кто будем? – повторил мой вопрос человек в сером френче, продолжая размахивать своим маузером перед моим невинным носом. – Мы будем, господин буржуй, пролетариат, который восстал против гнета царя и бар, который хочет получить всё своё у этих буржуев и который хочет тоже счастья, как и все люди на планете! Ясно вам или продолжать говорить?

После паузы человек в сером френче произнес нецензурное выражение из трех слов, помахивая маузером, зло смотря на нас.

– Ну, продолжать? – спросил он.

– Не стоит, – как можно хладнокровнее ответил я, стараясь не смотреть на военных.

– Просто отпустите нас, мы ведь только пассажиры в этом поезде, никакие мы не буржуи, капиталов у нас никаких нет… Пожалуйста, отпустите нас!

– Да, отпустите нас, – взмолился Ватсон, – я с Холмсом вообще из Англии, знаете ли, господа…

– Какие мы вам господа?! – заорал человек в сером френче. – Это вы здесь господа были, а теперь вы все буржуи сидеть будете в тюряге, ясненько?! – После этого он вновь повторил нецензурное выражение из трех слов, плюя в сторону. – Всех вас я с большим удовольствием бы расстрелял сразу без всяких там судов и всяких протоколов и мандатов!

– Шумим, братцы, шумим!! – вновь послышался откуда-то голос попугая. – Абсурд!!.. Царство абсурда!.. ЖКХ!.. Ха-ха-ха!!.. Имитизм!!.. Дебилизм!!..

– Кто это галдит здесь?! – заскрежетал зубами человек в сером френче, оглядываясь и начиная стрелять из своего маузера во все стороны. – Убью гадину!..

Но выкрики попугая продолжались:

– Абсурд!.. Царство абсурда!!.. Шумим, братцы, шумим!! Перезагрузка!! Саммит!..

Жизнь нам покажет!.. Шумим!! Имитизм!! Дебилизм!!.. Враги олигархи!!.. У нас полная демократия!! У нас особая демократия!! Для нас самих!! Для таких нас…

Имитизм, дебилизм!!.. Прибавку бюджетники получили?!.. Ха-ха!! Утритесь ею! А цены по заявкам всех радостных трудящихся снова поползли вверх!! Инфляция! Дебилизация, кастрация, приватизация, ваучеризация!! Цены на нефть растут и цены на всё тоже растут! Дебилизация!!.. Инфляция!.. Где генерал по ракетам?! Командовать будет он!! А где министр по таблеткам?! А подать сюда министра по таблеткам!! Где льготы наши?! Абсурд!! Царство абсурда!! А судьи кто?!.. Террористы!! Везде одни террористы!! Улыбайтесь!! У нас всё хорошо!!.. Всё всегда у нас хорошо! У нас своя особая демократия!! Абсурд! Цены растут!

И всё хорошо!! Шумим!! Перезагрузка!! Абсурд!!..

Нас заперли в купе, оставив на время одних. Военные стояли за дверью, тихо переговариваясь. Я пытался что-то услышать из их разговора, но не получилось.

Говорили ранее, что у меня музыкальный слух, что я могу на большом расстоянии услышать даже одно слово, произнесенное тихо, но сейчас почему-то ничего я не услышал… Видно, стрессовая ситуация так воздействовала на меня, что я внезапно лишился музыкального слуха? Может и так… Как кричал этот невидимый мною говорящий попугай, царство абсурда окружает нас, ничему, стало быть, удивляться не надо, царство абсурда, одна нелепица…

– Холмс, что нам делать? – спросил почти плача Ватсон.

Холмс невозмутимо начал курить трубку, не ответив своему другу.

– Вы не слышали, Холмс? Может, примените свой дедуктивный метод?

– Он здесь не поможет нам, – ответил за Холмса я.

– Ой, вы-то помолчите, – попросил Ватсон, по-прежнему надеясь на ответ Холмса.

Но Холмс молчал, как и ранее.

Так прошло минут десять.

Холмс закончил курить, я вздыхал, а Ватсон с надеждой смотрел на молчащего Холмса.

– И так что же нам делать? – спросил Ватсон.

– Сидеть… – ответил Холмс.

– И сколько нам сидеть?

– Не знаю.

– И это говорит известный всем сыщик Холмс? – продолжал упрямо Ватсон.

– Вы знаете, мой друг любезный, – вежливо ответил Холмс Ватсону, – я бы вас попросил заткнуться хоть на минуту, если можно…

– Что-о?!

– Заткнитесь, пожалуйста, Ватсон! Я сейчас думаю, – ответил Холмс.

Прошло минут пять, а Холмс сидел молча, как видно, продолжал думать…

– Итак, – внезапно произнес Холмс после долгого молчания, – мы здесь сидим запертые неизвестными военными, крайне обозленными и весьма агрессивными…

– Так, – подтвердил Ватсон слова Холмса, продолжая с надеждой смотря на Холмса.

– Прошу меня не перебивать! – зашипел раздраженный Холмс. – Итак, ситуация очень странная, никогда в такой ситуации я не был… Военные явно не разбойники, грабители, но они очень агрессивны, к тому же угрожают нам смертью, поэтому я считаю, что их можно причислить к самым настоящим преступникам!

– Гм, скрупулезно подмечено, Холмс! – засмеялся я, хлопая в ладоши. – И что дальше вы надумали, если не секрет?

– Не секрет, – продолжал Холмс, – но прошу меня не перебивать!.. В такой ситуации, как ни странно, мой дедуктивный метод ничего нам не поможет… Не знаю, честно говоря, что и делать!

– Это как? – не понял Ватсон, тупо смотря на своего друга.

– Элементарно, Ватсон! – ответил быстро Холмс. – Здесь нужно работать кулаками, понятно? Постараюсь сейчас вспомнить приемы борьбы и английского бокса, которым я владел неплохо… Правда, Ватсон?

Ватсон кивнул, не отвечая.

– То есть вы хотите сказать, что нам нужно драться с этими вооруженными людьми? – спросил я.

– А что иного можно предложить в такой нелепой ситуации? Я вас внимательно тогда слушаю, если вы мне скажете что-то иное, – с иронией ответил Холмс.

Военные вошли в купе.

Человек в сером френче снова стал размахивать маузером перед моим невинным носом, испепеляя нас своим взглядом:

– Ну что, надумали? Сразу признавайтесь!

– В чем? – спросил я.

– В своих преступлениях против нашего народа!

– Я ничего плохого не делал, – почти, как школьник, оправдываясь перед учительницей, ответил:

– И мы пассажиры из Англии, мы вообще ничего не знаем, не слышали и ничего противозаконного не совершали! – ответил невозмутимо Холмс. – Вы это можете понять или нет?

– Всё, всё я могу понять, буржуины проклятые! – заорал вдруг человек в сером френче, начиная стрелять в воздух из маузера.

– Но стрелять не надо… – попросил Ватсон.

– Не надо? Надо, Федя английский, надо! – заорал снова человек в сером френче, продолжая стрелять в воздух.

– Вас просят не стрелять, – попросил я, поняв, что сбесившийся сейчас военный потратит все свои патроны, после чего нам вместе с английскими друзьями можно будет легко побить этих военных.

– Не стрелять?! Вот вам, вот!!

Я заткнул уши обеими ладонями от стрельбы возле самого своего уха.

Пули свистели слева и справа, казалось, что от них никуда мне не деться. Их грозная музыка внезапно мне напомнила одну из грозных симфоний Бетховена.

Холмс и Ватсон тоже закрыли уши, стараясь не двигаться и не смотреть на обезумевшего человека в сером френче.

Остальные военные тоже стали стрелять неистово в воздух, часто употребляя нецензурные слова из трех слов и трех букв.

Я только радовался, что англичане не поймут языка улиц и коммунальных квартир.

И сколько может это продолжаться? Сколько патронов у них?

Наконец, стрельба прекратилась…

Ура-а-а-а!!

Я поднял голову, опустил руки, видя, что человек в сером френче ищет в кармане новую обойму.

Остальные двое военных положили пистолеты на полку напротив нас, шаря по карманам и ища новые патроны.

– Всё, приступим… – тихо скомандовал Холмс, поднимаясь с места и нанося прямой удар правой по физиономии человека в сером френче.

Я вместе с Ватсоном тоже быстро вскочили, вступая в драку с военными.

Это длилось совсем недолго, поверьте…

Я не думаю, что моему интеллектуальному читателю может понравится читать, кто и когда нанес тот или иной удар в челюсть или в грудь, не всем такое интересно…

В результате короткой драки человек в сером френче лежал на полу купе, а на его лице красовались два здоровых синяка.

Двое других военных корчились от боли на полках купе, ругаясь нецензурно.

– Надо бежать! – предложил я.

– Да, быстро уходим, – согласился Холмс.

Мы вышли из купе, пробежав несколько метров по коридору.

Потом я остановился, обращаясь к Холмсу и Ватсону:

– Давайте прощаться, господа! Лучше сейчас передвигаться по одиночке, так лучше…

– Почему? – не понял Ватсон.

– Потому, что они встанут, начнут нас искать, позовут свою подмогу, их много здесь, – объяснял я Ватсону, – ясно? А так, если мы разбредемся по разным сторонам, нас труднее будет схватить… Один в одном месте, а другие в других купе!

– Да, он прав, – согласился Холмс, пожимая мне руку. – Спасибо!

Попрощавшись с ними, я побежал в следующий вагон, более не оборачиваясь в сторону английских друзей.