Изменчивая судьба - Тэмми Блэквелл

бы я не знала, что Сарварна совсем без царя в голове, я, наверное, не смогла бы оставить своего ребенка и просто уйти. И не думаю, что кто-то, проведя в обществе Альфа-Самки хоть пять минут, мог бы доверить ей аквариумную рыбку, а уж тем более ребенка.

— Так делалось с незапамятных времен. Когда оборотень женится, в открытках пишут традиционное пожелание. «Живите долго и счастливо, и пусть у вас родятся сыновья. А если родятся дочери, путь они видят божьими глазами».

— Вы совершенно чокнутая компашка.

Лиам повернул голову и посмотрел на меня.

— Ты и половины не знаешь.

— Так расскажи мне. Твои родители отправили Николь в Румынию?

— Нет. Они поблагодарили Провидиц за потраченное время и беспокойство, но мама сказала, что видела будущее Николь, и она тоже станет Провидицей, а не оборотнем.

— Она солгала, — я видела Николь в форме волчонка и понимала правду.

— Она солгала, но Провидицы не могли проверить и уехали. Родители думали, что все улажено, пока Николь не начнет превращаться, но они недооценили Альф.

— Они вернулись?

Лиам покачал головой, и его обычно хмурое выражение лица сменилось душераздирающей болью.

— Кристин, Альфа-самка, звонила несколько раз сказать, что обеспокоена, но маме всегда удавалось от нее отделаться. А потом, прямо перед четвертым днем рождения Николь, маме пришло видение. Предсказание будущего не дает ясных ответов. Кусочки, фрагменты, но никакого контекста. Мама не знала, что произойдет, но была уверена: Альфы придут за Николь. Она начала опекать нас сверх меры, всегда хотела знать, где мы и чем занимаемся. Мне было тринадцать, и для парня это не самый умный возраст, поэтому я решил, что она сошла с ума. Поэтому, когда она приказала мне сидеть дома и смотреть за братом и сестрой, я не послушал.

Не нравится мне, к чему все шло.

— У меня была подружка. Ее звали Элиза, и я думал, что это любовь всей моей жизни. Когда она позвонила и предложила встретиться на заправке недалеко от нашего дома, я пошел и взял Алекса и Николь с собой. Чтобы не выглядеть отстойно, я оставил их у входа, а мы пошли мутить за угол. Я начал превращаться примерно за полтора года до этого. Но чувства у меня всегда были острее, чем у обычных людей. Я услышал, как подъезжает машина и каким-то образом уже знал, что произойдет. Я побежал так быстро, как мог, но не успел спасти их обоих.

Голос Лиама дрогнул. Я смотрела в ночное небо, чтобы не портить момент.

— В полиции сказали, что их случайно сбили и скрылись с места аварии, но это было убийство. Водитель был оборотнем. Я почуял его. Оборотень нарочно переехал мою маленькую сестру и оставил ее окровавленное тело валяться на дороге. После похорон мы переехали. Нам не разрешили говорить, куда мы едем или прощаться. Для жителей Провоста мы просто исчезли. На самом деле, мы залегли на дно. Оборотни и так обычно живут в малонаселенных местах, но наш новый дом был очень далеко от цивилизации. У нас не было интернета, в школу тоже ходить не разрешалось. Мама учила нас по книжкам из библиотеки. А отец ездил в «деловые поездки». Иногда, его «деловые партнеры» навещали нас. Они все были оборотнями.

— Они были из Альфа-Стаи? — спросила я.

Лиам фыркнул.

— Совсем наоборот.

— Что значит наоборот?

— Оборотни, которые хотят поставить Альфа-Стаю на колени, — он чуть-чуть подумал, прежде чем добавить. — А потом отрубить им головы.

Да, это совсем наоборот.

— То есть, ты говоришь о восстании.

— Именно. Мои родители начали потенциалами, но стали лидерами группы, втайне стремящейся избавиться от Альф.

— И Альфы узнали об этом?

— Не знаю. Может быть. Или их просто беспокоило, что наша маленькая стая стала слишком сильной. Мама была второй по силе после Альфа-самки, а папа был даже круче доминантов. Я стал таким же, как он, а Алекс мог и Видеть, и превращаться. В любом случае, мы были угрозой.

Лиам покачал головой и сделал глубокий вдох перед тем, как продолжить.

— Это случилось во вторник. Я знал: что-то происходит. За день до этого у мамы было видение, и с того момента они вели себя странно. Постоянно обнимали нас, говорили, что любят, но после смерти Николь такое иногда случалось. Но в тот день разговоры длились долго, и в итоге они заговорили о таких вещах, как месть и испытание судьбы. В душе я знал, что-то не так, но это же мои родители. Я доверял им, поэтому не задавал вопросов, когда нам дали по рюкзаку и посадили в кузов грузовика. Меня заставили выучить адрес в США, и сказали, что встретят нас там через неделю. Той ночью они погибли.

Мое сердце истекало кровью за маленького Лиама.

— Если они знали, что произойдет, почему тоже не сбежали?

— Не знаю, — в его голосе звучали хорошо знакомые мне чувства. Скорбь, боль и недоумение. Мои старые добрые друзья.

— Может, они все же сбежали… — начала я. — Может, они все еще где-то там, просто не знают, как тебя найти…

— Нет, они мертвы, — Лиам сунул руку в карман и достал старый помятый листок бумаги. — Это их прощальное письмо. Я нашел его той ночью в рюкзаке, но не поверил, пока Алекс не проснулся весь в поту, задыхавшийся от дыма пожара, что пылал во многих милях от нас, — он крутил записку в руках. — Тогда Кристофер и Брюс умерли. В рюкзаках мы нашли новые документы с именами, которые должны напоминать нам обо всех, кого мы потеряли, кому позволили умереть. Вильям стал Лиамом. Александрия — Алексом. Имя Николь2 стали носить мы оба. Родители сделали все, чтобы я не забыл никого, кого не смог спасти.

Это не наигранная драма, он действительно в это верил.

— Не думаю, что они того хотели. Никто тебя не винит, и в особенности твои родители.

Он меня будто даже не слушал.

— Знаешь, что мне сказала мама, ее последние слова? Она сказала: «Позаботься о своем брате. Его судьба — следовать за сердцем, но ты должен его защитить». И видит бог, я пытался, — Лиам сжал пальцами переносицу — Его я тоже подвел. Вся моя семья мертва, потому что я не смог его защитить.

Неудивительно, что он всегда такой хмурый. Я бы тоже злилась на весь мир, если бы вся моя семья погибла.

— Твоя семья мертва, потому что Альфа-Стая — это кучка развращенных, жадных до власти монстров.

Лиам покосился на меня.

— Да. И это тоже.

— То есть, вы