Лжесвидетель - Далия Трускиновская

– Да? – она легким движением век, едва уловимым взмахом вверх-вниз длинных ресниц выразила благовоспитанное недоверие. – То-то вы вчера были исключительно в мужском обществе!

Артем не сразу сообразил – имелась в виду Наталья с подружками, как же их, дурочек-то, звали?..

– Меня пригласил Буравский, а компания – это уже его изобретение.

– Я понимаю, – вполне нейтрально заметила она.

Ну не оправдываться же, подумал Артем, не вопить же, краснея и бледнея, что девчонки за столом оказались случайно! Она полагает, что они с Буравским просто сняли девиц, – тем лучше! Значит, воспринимает их одинаково, этого ярко выраженного самца Буравского и старую рухлядь с крашеным хвостом. И на том спасибо.

– Знаете, у меня к вам просьба, – сказала она чуть позже, вилкой извлекая из салата целый куст курчавой петрушки. Насколько понял Артем, петрушка была украшением, и не более того, потому что засунуть такой куст в рот могла бы лишь горилла с пастью от уха до уха. И ошибся – Ольга стал отрывать мелкие веточки руками и жевала их с явным удовольствием, а главное – совершенно естественно, будто познакомилась с таким способом поедания пряной зелени на ужине у английской королевы. Артем, проходивший правила поведения за столом еще в институте, в общем курсе этикета, прямо восхитился.

– Чем могу быть полезен? – спросил он.

– Вы бы не могли отвезти меня к Буравскому? Видите ли, Валера при одном его виде, оказывается, дергается и заикаться начинает, – сказала она без тени улыбки. – А мне нужно с ним побеседовать о деле. Раз уж я оказалась тут, то почему бы не воспользоваться и не завести нужные знакомства? Я бы взяла у него прайс-листы. Моя подруга имеет швейное производство и каждый раз переплачивает за ткани. Это ей устраивает ее менеджер, но она…

Ольга замолчала и чуть заметно пожала плечами. Видимо, это был намек – менеджера терпят по каким-то неописуемым причинам, и Ольга будет рада, если его удатся изъять из дела каким-нибудь цивилизованным способом.

– Охотно отвезу вас к Буравскому, – пообещал Артем. – У него как раз новый завоз.

– Вот это я и имела в виду.

И тут же Ольга переключилась на искусство.

О цирке она знала мало, сразу же призналась в этом, но в кино ориентировалась. Артем и не понял, как исхитрился ей выболтать все приключения на последних съемках. Потом он расплатился и повез Ольгу к Буравскому.

Город все еще был для него чужим. Собственно говоря, ни один город не стал ему родным настолько, чтобы он мог вести машину на автомате, почти подсознательно выбирая скорость и давая сигнал поворота еще на середине квартала. Ему приходилось следить решительно за всеми дорожными знаками и в муках принимать решение перестроиться в иной ряд. Поэтому ра рулем он предпочитал не разговаривать и сразу честно объяснил Ольге, что невинный треп может обойтись им слишком дорого.

Но думать-то он мог!

Женщина, сидевшая рядом, вела двойную игру, это он понял сразу. Если она приехала разбираться с завещанием – то зачем живет на конспиративной квартире? Допустим, стечение обстоятельств. Но после убийства-то она бы могла перебраться в любую гостиницу, чтобы не подставлять чересчур гостеприимных Забелина с Киреевым? Удалось утаить от следствия ее присутствие – и слава Аллаху, дальше-то зачем рисковать?

А вот сейчас ей понадобился Буравский… нет, не Буравский!..

Артем вспомнил, как она в «Монплезире» уставилась на Мезенцева.

Стало быть, опять вранье. Но на сей раз хоть чисто женское вранье.

Интерес к одному мужчине маскируется интересом к другому мужчине. Для чего разыгрывать такие спектакли перед совершенно посторонним человеком, бродячим артистом, Артем понятия не имел. Очевидно, заметание следов у некоторых дам происходит уже на уровне безусловного рефлекса…

– Что же делать? – беспомощно спросил Артем, подъехав к нужным воротам.

Он понятия не имел, где здесь можно припарковаться без риска для жизни и противоречий с законом.

– Туда! – сразу показала Ольга. Это «туда» вылетело бессознательно, и движение руки, очень точное, выдавало если не автомобилистку со стажем, то женщину, привычную ездить «лоцманом». Артем знал две семьи, где мужья страдали топографическим кретинизмом, не были способны запомнить названия улиц и таких примет, как газетный киоск или единственное на десять километров дерево, но рулей женам не доверяли, и несколько раз наслаждался дивной картиной: как жена командует «направо-налево-жми-тормози!», а муж исправно выполняет приказы.

Артем припарковался, вышел из «фордика» и весьма неторопливо обошел его спереди. Он лишний раз хотел убедиться, что Ольга – птаха высокого полета. И она это снова доказала – сидела и ждала, пока он откроет дверь.

Они прошли два унылых двора, в третьем нашли подвальную дверь, и были остановлены восьмипудовым дядькой. Тут Артем втихомолку порадовался – блистательная внешность и заграничные манеры Ольги на этого шимпанзе не подействовали, он лишь четырежды повторил с одний и той же интонацией:

– Буравский отъехал.

А когда будет, и будет ли, очевидно, считалось тут государственной тайной, потому что эти вопросы он вообще оставил без внимания.

– Да что же это такое! – возмутилась наконец Ольга. – Я вас прошу, пожалуйста, связать меня с вашим шефом! Я вас прошу вызвать его секретаря!

И вдруг, вильнув всем телом, оказалась по ту сторону стола, за которым сидел дядька. Тот неожиданно шустро вскочил, но Ольга уже неслась по коридору. Ее высокие каблуки гремели по бетону, и вдруг дробь оборвалась, а Ольга застыла, словно окаменев.

– Не трогайте меня! – сказала она подоспевшему дядьке. – Я повредила ногу!

Но этот дурак все же попытался, ухватив ее под локоть, спихнуть с места.

Она ступила на пострадавшую ногу и громко вскрикнула. Тут уж Артем бросился на помощь.

Ольгино лицо выражало страдание – и Артем мог бы поклясться, что она под своим васильковым костюмчиком вся мгновенно взмокла.

– Со мной это бывает, – сказала она Артему. – У меня не связки, а старое мочало…

– Вы танцевали? – сразу понял Артем.

Имелось в виду – профессионально. Он знал, на что похожи ноги балерин после десяти лет работы. Знал он и то, как за долю секунды перспективнейшая девочка становится инвалидом второй группы. В годы его молодости штопать связки еще толком не научились.

– Да, – сказала Ольга. – Мне бы дойти до стула, пожалуйста…

– Врач нужен? – спросил взволнованный Артем. – Укол, блокаду?

– Бинт, – отвечала она. – Пока – бинт.

Охранник даже не шелохнулся, хотя именно ему полагалось бы принести стул.

Что же, подумал Артем, за то тебе и деньги платят, чтобы не пущать. Хоть труп – но лишь бы на нейтральной территории.

– Держитесь за меня покрепче, – велел он Ольге, взял ее на руки и понес назад, до стула, принадлежащего охраннику. Там он усадил Ольгу и взял телефонную трубку.

– Как позвонить секретарю?

– Двести двадцать шесть, – сказал охранник. – Нет никого. Буравский отъехал.

– Пять, – ответил Артем. – В пятый раз вы это говорите.

Двести двадцать шестой не отозвался. Артем вспомнил, как Буравский звонил на склад, просил перемерить шесть километров ткани. Покосившись на охранника, он настукал «227», потом – «228». В цирке тоже были внутренние телефоны, только начинались не на двойку, а на тройку. Артем сообразил – не сотня же помещений в бывшем бомбоубежище! Может, и всего-то десять, но внутренний телефон тем не менее есть. Он набрал «221» – и тут ему повезло.

– Ал-ле-э? – спросила незримая светская дама.

– Буравского, пожалуйста!

– Геннадий Сергеевич, вас!

Надо отдать охраннику должное – он ничуть не смутился, когда изумленный Буравский примчался к его боевому посту. Да и Буравский не попытался из вежливости прочитать ему нравоучение.

Началась суета – из глубины бункера прибежала девочка с бинтом, сразу выяснилось, что бинт нужен не простой, а эластичный, послали девочку в аптеку, чуть ли не на руках перенесли Ольгу в кабинет, усадили в кресло, и Буравский, никого не спрашивая, позвонил и потребовал кофе.

– Называется – хотела предложить деловое сотрудничество, – сказала Ольга.

– Артем не знал вашего телефона, мы решили приехать без предупреждения.

Артем мог бы дать голову на отсечение – она и не спрашивала этого номера!

Но уличать лгунью не стал – ему делалось все интереснее.

Если внимательно наблюдать, узнаешь больше, чем ежели станешь задавать дурацкие вопросы. Артем это знал и потому не раз сочувствовал следователям, которым как раз и приходится задавать вопросы. Следователи не могли наблюдать свою клиентуру в естественной обстановке – Артем же мог. И, судя по всему, вранье было для Ольги более чем естественно, возможно, оно даже заменяло ей кислород…

Она водила ногтем по строчкам прайс-листов, задавала вопросы, Буравский отвечал, но все эти торгово-таможенно-налоговые дела были Артему чужды, и в какой мере Ольга разбирается в тряпочном бизнесе, он определить не мог.