Отвергнутые - Ярославия Кузнецова

игривым взглядом глаз стального цвета она разрушит еще не одну сотню мужских жизней. Юта магическая, но её магия опасна.

Марика. Тут всё совсем наоборот. Ангельски прекрасна, но надёжно укрыта за показной скромностью, к которой насильно склоняет её строгий отец. В его ежовых рукавицах столько игл, что та и пошевелиться лишний раз без папиного приказа боится. Марианной хочется любоваться. Она красива, как девочка из глянцевого журнала. Но не стоит вестись на внешность принцессы. Личико фарфоровой куколки скрывает за собой прожженную пацанку со стальным характером.

Каждая из них родилась не в той семье. И если бы я был чуточку всемогущ, я бы обязательно поменял их местами.

Я давно наблюдаю за их компанией и вопрос, почему именно эти дамы, волновал меня не один год. Почему Макс выбрал именно их в свои друзья? Ладно, с Ютой всё понятно. Она делает ему рейтинги. Её смех слышен в каждом видео, а поведение копируется девчонками не только нашей школы. С Марикой всё сложнее. Единственное, что пришло мне в голову – выгода. Удобно иметь в друзьях юристов и врачей. Она далеко не глупа и после школы собирается прямой дорогой в ВУЗ на юридическое направление. А её отец, офицер полиции, обладает такими связями, которые не помешали бы ни одному начинающему адвокату. К чему я веду? Кажется, я стал терять мысль. Вилла. Она станет следующим моим приобретением. Двухэтажный домик за городом, как у небезызвестного в нашем городе барабанщика. Хочешь получить таких друзей, как у Макса? Обеспечь их веселой тусовкой на все выходные, как рок-звезда Арис. Там, на моей скромной вилле, у меня заведутся свои собственные Марика с Ютой. Только я буду умнее и не совершу тех ошибок, которые есть у Максимуса. Моя Юта будет действительно роскошной девушкой. Вроде темненькой Айлины из параллельного класса. А в роли Марики у меня будет выступать умница и отличница Марта, серенькая подружка милашки Айлин.

Когда у меня появится своя компания, взамен той, которую я размотаю в клочья перед всей страной, и я стану топовым блогером, у меня останется еще сотня тысяч бабок. И их я вложу в своё образование.

Пройдет несколько лет и меня все забудут. Но имя моё навсегда останется в истории этой страны. Я буду знаменит. Образован. И полностью независим. Спасибо тебе, Максимус, что слил в унитаз своё собственное будущее ради моего.

24 сентября. Утро в полицейском управлении.

– Вы бездействуете, а это уголовно наказуемо. Я напишу на вас жалобу.

Серые неживые глаза смотрели бесстрастно, будто сквозь него. Офицера полиции с внушительным стажем работы и в горячих точках и на громких расследованиях, такие глаза всегда приводили в состояние едва ли не боевой готовности. Этот взгляд говорит о том, что человек уже одной ногой переступил черту сумасшествия. Сейчас он сидит напротив и требует огласить ему результаты расследования, а через полчаса вернется с оружием и перестреляет половину работников здания управления. Половина служащих даже за табельное схватиться не успеет. А те кто выстрелят и попадут, увидят то, что он сам видел уже не раз. Раненый не остановится до тех пор, пока не перестанет биться его сердце. Он будет шататься, хвататься за стены, пачкать кровью протертый до дыр линолеум, но не прекратит стрелять, пока в руках будет сила удерживать оружие.

– Я понял, что материалы не разглашаются в интересах следствия. В этом поезде ехала моя жена. Мне нужно знать, что с ней случилось.

– Она в списках. Это значит, что вчера её похоронили вместе с остальными погибшими.

Молодой мужчина ухмыльнулся одними губами, оставляя взгляд абсолютно безучастным. Будто глаза на его лице принадлежали совершенно чужому человеку и существовали отдельно от общей мимики.

– Нет-нет, вы ошибаетесь. Вы все, – указательным пальцем он очертил в воздухе круг. – Вы все очень ошибаетесь. Она жива. Но я хочу узнать, как продвигается следствие. Покажите мне этих подростков, которые испортили рельс.

– Мы работаем в данном направлении. На данный момент это всё, что я могу вам сказать. Но даже когда у нас появятся первые подозреваемые, к ним будет приставлена круглосуточная охрана.

– Офицер, неужели вы полагаете, что это поможет им дожить до суда?

Мужчина выразительно почесал себя по горлу, ясно давая понять, что народ требует выдать виновных. Любых. Только укажите пальцем, и толпа разорвет их на куски прямо перед объективами многочисленных телекамер, чтобы вся страна знала, какой исход ожидает всех антигероев без исключения. Только на экране злодеи ранимые мечтатели, которых искренне жаль всей душой. В жизни всё не так. Если не справляются следственные органы, за дело берется народ. Пускай с вилами и палками наперевес. Но в своём количестве разъяренная толпа страшнее любого другого исхода. И это нужно дать понять всей стране. Пока еще не стало слишком поздно.

24 сентября. Полдень.

Хлопнула входная дверь, и Мари удивленно перевела взгляд на часы. В связи с последними событиями отец на работе пропадает с раннего утра до поздней ночи. Мама ушла на ярмарку за свежими фермерскими продуктами. Кто бы это мог быть? Отложив гитару в сторону, она выглянула в коридор и удивленно приподняла брови.

– Папа? – удивилась она. – Будем обедать?

– Да, Марианна. Ставь чайник. Я сейчас вымою руки и у меня есть двадцать минут времени на то, чтобы полноценно поесть.

Мари растянула губы в улыбке и несколько раз нервно кивнула головой, отчего колыхнулись кудряшки на её голове. Она пока не могла предугадать, что ей сулит внезапное появление отца дома на быстрый обед. Но, на всякий случай, пробираясь на кухню на носочках, она повторила про себя всю легенду, придерживаться которой они решили вместе с друзьями. Сырых пятен в ней было предостаточно, и толкового следственного эксперимента она бы не выдержала, развалившись, будто карточный домик после первых же вопросов следователя.

Прислушиваясь к шуму льющейся из крана воды, Мари пыталась почувствовать настроение отца. Важно вовремя определить, кто находится перед ней: строгий папа или суровый полицейский, чтобы подготовиться к предстоящему разговору.

– Марианна, если ты решила, что я ничего не заметил, то ты глубоко ошибаешься. Иди в ванную комнату и немедленно смой индейский раскрас с лица, – велел он, и сердце Мари оттаяло. Перед ней был отец собственной персоной. На этот раз офицер полиции остался в управлении.

– Лучше? – возникла она на пороге кухни с чистым лицом как раз вовремя. Чайник огласил тонким свистом всю квартиру, призывая отца с дочерью на чай.

– Как дела на работе? – спросила она, накрывая на стол.

– Нехорошо, – ответил