История образования и педагогической мысли - Вардан Торосян

Схоластический метод, ведущий в науке и образовании, выступал как «средневековая диалектика» и логика, разрабатывая алгоритмы силлогизмов, индуктивных и дедуктивных умозаключений. Для подачи христианского вероучения в логически стройном, систематизированном виде философ-схоласт Раймонд Луллий (1235–1315) сконструировал «логическую машину». Действуя по принципу современного арифмометра, она могла комбинировать не только «божественные качества», но и их воплощения в природе, выводить логические умозаключения.

Схоластика требовала ясности и точности понятий. Конструктивную роль в прояснении статуса и происхождения понятий сыграл чисто схоластический, на первый взгляд, спор «номиналистов» и «реалистов»: существуют ли общие понятия, идеи объективно, «реально» (в высшем разуме) или же понятия – лишь названия (лат. nomine). В поисках «золотой середины» была сформулирована «бритва Оккама»: «Не умножать сущности сверх меры» (то есть не прибегать к объяснению неизвестного через «дурную бесконечность» все новых понятий, а максимально использовать возможности существующего понятийного аппарата). В более доступной форме ту же мысль высказал Гуго Сен-Викторский (1096–1142): «Не умножай боковые тропинки, пока не пройдешь по главному пути». В такой форме это положение к тому же интерпретировалось в полном согласии с христианской доктриной, где «главный путь» – Божественная Истина.

Интересную характеристику схоластики дает русский историк Г. Н. Грановский: «Это была сильная, отважная рыцарская наука, ничего не убоявшаяся, схватившаяся за вопросы, которые далеко превышали ее силы, но не превысили ее мужества» (цит. по Джуринский С. Н. История педагогики. С. 102). К таким вопросам относилась теодицея – оправдание Бога за существующее в мире зло. Первые шаги в ее решении были чисто схоластическими (Августин: «зло не субстанционально, то есть не существует само по себе, а есть лишь отсутствие добра, подобно тому как тьма есть отсутствие света»). Однако затем, в течение десятков веков, она трансформировалась в ренессанснопантеистическое обожествление природы как «внутреннего мастера» (Дж. Бруно), а затем в дополнение божественной воли природной необходимостью, по отношению к которой понятия добра и зла лишены смысла. Схоластическое уважение к логике было так велико, что в «Естественной теологии» Фомы Аквината (1225–1274) даже божественная воля осуществляла выбор на разумных основаниях, а законы сотворенного и направленного Богом мира находились в соответствии с законами логики.

В милленарной (лат. millenarium – тысячелетие) эволюции средневекового мышления произошел знаменательный сдвиг: от «Верую, чтобы разуметь» (Ансельм Кентерберийский) к «Разумею, чтобы верить» (П. Абеляр). П. Абеляр (1079–1172), преподавая в Парижской кафедральной школе, учил логике мышления, искусству спора. Допуская соединение веры и разума, он писал: «Недостаток нашего времени, что мы думаем, будто уже нельзя найти нечто новое». Неразрывную связь между религиозным и светским началами в воспитании утверждал Гуго Сен-Викторский, глава Парижской кафедральной школы. В своем «Дидаскалионе» (трактате о системе образования) он свел воедино все средневековые знания по преподаванию в высшей школе.

Весьма характерным выражением социокультурной эволюции средневековья явилась концепция «двух истин» (от Августина до Фомы Аквинского). В типично схоластической формулировке Св. Фомы она выглядит так: «Существуют два рода истин – истины веры и истины разума, причем истины веры не противоразумны, а сверхразумны». Этим положением Фома оказал неоценимую услугу и религии, и науке. «Истины веры» находились вне обсуждения, а наука могла заниматься своими поисками, не претендуя на «высшие истины». Недаром Фома еще при жизни был причислен к лику святых католической церкви.

Важные идеи принадлежат Фоме в области образования, а некоторые из них, например, о «внутреннем учителе», пережили века. Закономерно, что Фома, Роджер Бэкон, Гуго Сен-Викторский, другие религиозные теоретики и философы возглавляли учебные заведения ордена капуцинов – францисканцев (основан в 1212 г.) и доминиканцев (основан в 1216 г.), проводили организацию монастырских школ.

Монастырское образование и его секуляризация

Хотя и не выходя за соответствующие рамки, монастыри и монастырские школы давали достаточно основательное образование, с упором на нравственное совершенствование, а также трудовые навыки. Уже в раннем средневековье, по постановлению глав католической церкви, были учреждены монастырские и кафедральные (епископальные) школы. Еще до XI в. учеников жестоко били, а учебник по грамматике имел красноречивое название «Берегущий спину». Однако неотвратимая секуляризация (от лат. secular – мирской) общественной жизни коснулась и образования. Так, основная, наряду с Псалтырем, учебная книга, Абецедарий, была переведена с латыни на родные языки, в учебном пособии Александера (XIV в.) грамматика и Библия излагались в рифмованном, удобном для запоминания виде. Физические наказания были отменены. Порой устраивались даже «дни веселья», когда разрешались игры, борьба, скромные развлечения. Хотя формально каникул не существовало, отдых предоставлялся во время многочисленных церковных праздников.

Характерным явлением, особенно в позднем средневековье, стали странствующие монахи. Долгие годы посвятив земным поклонам и умерщвлению плоти, нередко остаток жизни они брели по дорогам, оставив стены монастыря. Некоторые становились бродячими артистами, зарабатывая кусок хлеба прибаутками и скоморошьими песнями, в которых любопытным образом переплетались годами воспитанное благочестие и грубоватый простецкий юмор. Чрезвычайно показательным документом этого своеобразного мироощущения явился сборник трубадуров и вагантов XIII в. – «Carmina Burana». В стихах из этого сборника, декламируемых учениками монастырских школ на непонятной горожанам латыни, соседствовали нравственные наставления (часто в иронической форме) и описание любовных утех. Хотя ваганты и галярды – странствующие студенты – не отличались чрезмерным благочестием, однако именно из их среды вышло немало подвижников науки и образования.

Неотвратимая и неуклонная секуляризация сказывалась в общем отношении к учебе. Поначалу она была сословной, воспитывая у крестьян добродетель трудолюбия, у аристократии – доблести, у духовенства – благочестия. Большинство знати не стремилось к грамоте. Основатели династии Меровингов не умели писать по латыни, совершенно неграмотными были первые Каролинги (VIII в.). Изменение отношения к учебе в этот переломный период средневековой культуры и образования можно видеть даже на протяжении одной жизни, на примере одного из основателей династии Карла Великого (742–814). Оставаясь неграмотным до 30 лет, он затем пригласил ко двору учителей и ученых монахов из Италии, Англии, Ирландии («Острова ученых») – Алкуина, Теодульфа и других, которые составили «Каролингский минискул» – легко читаемое латинское письмо. Ирландский богослов Альбин Алкуин (735–804) сочинил «Письмо об изучении наук» и трактат «Всеобщее увещевание», обосновывающие необходимость всеобщего обучения и подготовки учителей. Сам Карл не счел для себя зазорным заделаться школяром, освоив за два года латинскую грамоту, основы астрономии, риторики, литературы. Дворцовая школа, созданная при Меровингах, получив название Академии, переезжала вместе с королевским двором и обучала не только детей императора, его приближенных и высших лиц церкви, но и выходцев из более низких сословий. С того времени день Св. Шарля (Карла) во Франции отмечают как школьный праздник.

Социокультурные изменения средневековья прослеживаются и в воспитании рыцарства, характерного порождения феодальной культуры. Здесь имело место специфическое переплетение варварства (жестокости, обжорства), античности и христианского благочестия. Если поначалу рыцарское воспитание отвергало римское образование и делало упор на физическое развитие и военное искусство, то затем число «рыцарских добродетелей» расширилось до непременных семи: владение копьем, фехтование, верховая езда, охота, игра в шахматы, пение стихов собственного сочинения, игра на музыкальном инструменте (чаще лютне или арфе). В Скандинавии требовались также знание рун (эпоса и магических знаков), навыки навигации и работы по металлу. В рыцарском воспитании дух средневековья выразился в причудливом сочетании неприхотливости и утонченности, рыцарские понятия дружбы, верности, чести, долга, мужества, доблести стали нарицательными.

Создание университетов и городских школ

Вершиной средневекового образования явились университеты, которые стали создаваться в XII–XIII вв. как своеобразные учебные корпорации, вполне в духе времени. Первый университет в Болонье (Италия) возник даже в конце XI в. Базой для них, как правило, служила система церковных школ – кафедральных и монастырских. Так, Парижский университет вырос в 1160 г. из Сорбонны, богословской школы при соборе Нотр-Дам, присоединив к себе медицинскую и юридическую школы. Подобным же образом возникли не менее знаменитые Оксфорд (1206) и Кембридж (1281), университеты в Неаполе (1224) и Лиссабоне (1290). В 1224 г. был создан университет в Саламанке (Испания), в 1228 г. в Падуе (Италия). Новые университеты стремительно разрастались, расширялась и специализация. Знаменательно, что плодом «осени средневековья» (И. Хёйзинга) стала и учрежденная в 1183 г. инквизиция (от лат. inquisitio – розыск), просуществовавшая до конца XVIII в. Церковь сохраняла контроль над образованием и в эпоху Возрождения и даже в Новое время.