Вне игры - Харлан Кобен

Майрон слушал его с бесстрастным видом.

– Угу.

Еще один любить вешать лапшу на уши.

– Короче, Салли тоже стала по нему звонить. Меня это здорово бесило. В конце концов, я бизнесмен. Мне звонят важные люди. А тут на тебе – линия занята. Разве я не прав?

– Еще бы!

– Между прочим, я голливудский сценарист. – Он протянул руку. – Норман Лавенстайн.

Майрон пытался вспомнить, как он представился Гектору.

– Берни Уорли.

– Рад знакомству, Берни.

– Значит, вы знаете, где живет Салли?

– Конечно. Мы с ней… – Норман Лавенстайн снова скрестил пальцы.

– Да, я уже понял. Так где она живет?

Бродяга наморщил лоб и поскреб пальцем по щеке.

– Вообще-то я плохо помню адреса, – признался он. – Но могу тебя туда сводить, если желаешь.

Майрон задумался, стоит ли тратить время попусту.

– Тебя это не затруднит?

– Нисколько. Пойдем.

– Куда идти?

– В подземку, на ветку «А», – ответил Норман. – И дальше на Сто двадцать пятую улицу.

Они направились к метро.

– Ты часто ходишь в кино, Берни? – спросил бродяга.

– Иногда.

– Давай я расскажу тебе, как делаются фильмы, – продолжил Норман, заметно оживившись. – Знаешь, там совсем не такой шик-блеск, как все говорят. На самом деле это жуткая грызня. Интриги, куча денег, громкая слава, успех… Люди начинают сходить с ума, понимаешь? Я сейчас как раз пишу одну вещь для «Парамаунт». Они говорили о моем сценарии с Брюсом Уиллисом. Он очень заинтересовался.

– Желаю удачи, Норман, – произнес Майрон.

Тот просиял:

– Спасибо, Берни. Приятно слышать. Нет, правда. Я бы рассказал тебе про свой сценарий, но у меня руки связаны. Везде шпионы, конкуренты. Студия хочет, чтобы все было шито-крыто.

– Естественно.

– Я тебе доверяю, Берни, не обижайся. Но студия настаивает. Если честно, я их понимаю. Они защищают свои интересы, так ведь?

– Да.

– Все, что я могу тебе сообщить, – это будет боевик. Но умный, с чувствами, с интригой. Не просто стрельба и кровь. Харрисон Форд хотел сниматься, но он староват. А вот Брюс Уиллис подойдет. Нет, я от него не в восторге, но выбирать особо не приходится, верно?

Сто двадцать пятая улица была не самой уютной в Нью-Йорке. Может, днем здесь безопасно, подумал Майрон, но все-таки с пистолетом чувствуешь себя увереннее. Он не любил огнестрельного оружия и редко брал его с собой. Не потому, что у него имелись какие-либо предубеждения, а просто ради удобства. Наплечная кобура впивалась ему в подмышку и зудела не хуже шерстяных трусов. Но после вчерашней стычки с Камуфляжем и Кирпичной Стеной прогулки без оружия превращались в чистейшую браваду.

– Куда теперь? – спросил Майрон.

– К центру.

Он направились в южный конец Бродвея. Норман сразу перешел на бродвейскую тему. Он знал его снаружи и изнутри, все входы и выходы. Майрон молча кивал и шагал дальше. Постепенно район становился красивее и богаче. Они миновали знакомые железные ворота Колумбийского университета на Сто четырнадцатой улице. На втором перекрестке Норман повернул налево, к Коламбус-авеню.

– Дальше прямо, – сказал он. – В глубь квартала.

Вдоль улицы потянулись невысокие здания, в которых жили в основном студенты и профессора Колумбийского университета. Странно, что официантка поселилась в таком месте, подумал Майрон. Хотя ее роль во всей этой истории вообще не укладывалась ни в какие рамки; так почему жилье должно быть исключением? Если она и в самом деле обитала тут, а не, скажем, в Голливуде, с Брюсом Уиллисом.

Норман прервал его мысли:

– Ты ведь хочешь ей помочь?

– Что?

Бродяга остановился. Его оживление внезапно исчезло.

– Все, что ты рассказывал про телефонную компанию, на самом деле чепуха. Я прав?

Майрон не ответил.

– Послушай, – пробормотал Норман, взяв Болитара за руку, – Гектор хороший парень. Он приехал сюда без гроша. Вкалывает в своей закусочной, как папа Карло. Целыми днями, без выходных, с женой и сыном. Точно их в рабство продали, ей-богу. И каждый день он боится, что кто-нибудь придет и все у него отнимет. Понимаешь? Страх… он омрачает ему жизнь. Вот мне, например, нечего терять, поэтому я ничего и не боюсь. Начинаешь по-другому смотреть на вещи.

Яркие глаза Нормана вдруг потускнели, словно на них нашло облачко. Майрон впервые взглянул на него внимательно. До сих пор его взгляд просто скользил по собеседнику, машинально отмечая пол, рост и возраст. Но теперь он почувствовал, что за бахвальством и враньем бродяги кроется что-то настоящее – подспудные желания и мечты людей, то, что всегда двигало и движет обществом.

– Я беспокоюсь о Салли, – продолжил бродяга. – Наверное, это омрачает мою жизнь. Но я уверен, что она не могла исчезнуть просто так, даже не попрощавшись. Не в ее характере. – Он остановился и взглянул Майрону в лицо: – Ты ведь не из телефонной компании?

– Нет.

– И ты желаешь ей помочь?

– Да, я хочу ей помочь.

Норман кивнул и указал на дом.

– Это здесь. Квартира 2Е.

Майрон поднялся вверх по пандусу, оставив бродягу стоять на тротуаре. Он нажал на черный звонок с надписью «2Е». Никто не ответил. Естественно. Майрон попытался открыть входную дверь, но она была заперта. Кодовый замок.

– Тебе лучше не подниматься, – обернулся он к Норману.

Тот понимающе кивнул. Двери с кодовым замком не способны остановить преступников, но их настоящая цель – не пускать в дом бездомных и не позволять им устраивать в нем ночлежку. Майрон решил просто подождать. Скоро подойдет кто-нибудь из местных жителей и наберет код. Тогда он войдет вслед за ним, притворившись одним из квартирантов. Человеку в хаки и модной куртке не станут задавать вопросов. А вот если рядом окажется Норман, реакция может быть иной.

Майрон спустился на две ступеньки. Когда к двери приблизились две молодые женщины, он стал похлопывать себя по карманам, будто искал ключи. Потом энергично шагнул к подъезду, улыбнулся и подождал, когда они откроют дверь. Вся эта пантомима была излишней. Две девицы – судя по всему всего, студентки – прошли мимо, щебеча и даже не взглянув в его сторону. Обе болтали без умолку, почти не слушая друг друга. Увы, он не произвел на них большого впечатления. Ну и ладно. В конце концов, в таком ракурсе они не могли видеть его задницы, так что их безразличие не только простительно, но и объяснимо.

Он оглянулся на Нормана, и тот в знак признательности помахал ему рукой.

– Дальше иди сам! – крикнул он. – Со мной у тебя возникнут только лишние неприятности.

Майрон закрыл за собой дверь.

Коридор выглядел именно так, как он ожидал. Тусклая белизна стен. Ни лепнины, ни украшений. Единственное красочное пятно – доска объявлений, напоминавшая огромный манифест, написанный каким-то свихнувшимся политиком. Десятки наклеек и листочков с извещениями обо всем на свете – от танцевального клуба под эгидой национального общества геев и лесбиянок до выступлений поэтической группы, именовавшей себя «Раш лимбо ревю». Ох уж эта студенческая жизнь!

Майрон поднялся по лестнице, которую освещали две голые лампочки. Бесконечные спуски и подъемы начали действовать на его колено. Суставы скрипели, как ржавые шарниры. Майрон чувствовал, что буквально волочит ногу. Он сильнее оперся на перила, размышляя о том, что станет с его коленом, когда он превратится в старика.

В плане дома явно не хватало порядка и симметрии. Двери разбросаны кое-как, точно их делали наугад. В одном коридоре, на большом расстоянии от других квартир, Майрон обнаружил помещение под номером 2Е. Выглядело это так, словно кто-нибудь решил разместить его в последний момент, только потому, что до угла осталось много места и туда можно было втиснуть еще пару комнат. Майрон постучал. Тишина. Он окинул взглядом коридор. Никого не видно. Хорошо, что он не взял с собой Нормана, – когда взламываешь квартиру, лучше обойтись без свидетелей.

Майрон никогда не считал себя «мастером отмычки». В последние годы он приобрел кое-какой опыт в этом ремесле, но у него всегда было ощущение, будто он играет в какую-то видеоигру, когда набираешь нужное количество очков и переходишь на следующий уровень. Майрону это не нравилось. Он не чувствовал вкуса к подобному, поэтому чаще всего старался от этого отлынивать и перекладывал техническую часть на плечи Уиндзора, который играл роль Барни из фильма «Миссия невыполнима».

Майрон внимательно осмотрел дверь и сдвинул брови. Три мощных механических замка – даже для Нью-Йорка это выглядело впечатляюще. Они устрашающе выпирали из створки от дверной ручки до верхнего косяка. Абсолютно новые, блестящие, с заводским глянцем, без единой трещинки. Непобедимая армада. Интересно, для чего Карла поставила броню? Она нервная психопатка, или у нее имеются веские причины? Хороший вопрос. Майрон снова посмотрел на замки. Уиндзор с удовольствием принял бы этот вызов, но Болитар понимал, что все его усилия окажутся бесполезны.