Корабль призраков - Виктория Платова

– Он не курит.

– Видишь, какой положительный человек. Должен служить тебе живым примером.

Так, легко пикируясь, мы добрались до площадки, с которой упал Митько. Или с которой его сбросили. Лампа аварийного освещения уже была поставлена, и в ее свете мы принялись за поиски деталей, более весомых, чем немецкая пуговица-монета. Но здесь нас поджидало разочарование: ничего, заслуживающего внимания, мы так и не нашли. Это несколько обескуражило Карпика, которая ожидала от пролета весь джентльменский набор улик: луж крови, кастетов, стилетов, стреляных гильз и визитную карточку убийцы для полноты картины. Но поле гипотетической битвы оказалось абсолютно стерильным.

Карпик позволила мне выкурить еще одну сигарету и, пока я с наслаждением выпускала дым, принялась размышлять вслух:

– Главное у нас уже есть. Пуговица.

– Ценное приобретение. И что ты думаешь с ней делать?

– Сначала нужно выяснить, от чего она была оторвана.

– Интересно, каким образом?

– Будем следить за каждым. Кто во что одевается… Хорошенько ко всем присмотримся. Наверняка у него нег больше запасной… И пришить ее он не сможет.

Я улыбнулась и приподняла Карпику подбородок:

– Это спорный тезис.

– Почему?

– По разным причинам. Во-первых, я уже говорила тебе, – совсем не факт, что эта пуговица оказалась здесь вчера ночью. Во-вторых, если это действительно пуговица с пиджака убийцы – на минуту предположим такой вариант, – то нет никаких гарантий, что убийца уже не обнаружил потерю. Он мог спуститься сюда и попытаться найти ее…

– Но ведь нашли-то ее мы!

– Да. Следовательно, ее он не нашел. И потому спрячет пиджак куда подальше, наверняка этот пиджак у него не единственный. И спокойненько проходит все путешествие в другой одежде. Лично я бы поступила на его месте именно так. К сожалению, мы совершенно не были готовы к такому развитию событий.

– Ты имеешь в виду убийство, Ева? Я помялась, а потом все-таки сказала:

– Да. Вряд ли преступник, для того чтобы убить кого-то, специально переодевался именно в этот пиджак. Следовательно, он носил его раньше, он носил его вчера. И мы могли его уже видеть. Мы просто не обратили внимания на эти пуговицы… Мы и не могли обратить на них никакого внимания. Так ведь, девочка?

– Да, – вздохнув, призналась Карпик. – Если бы я знала!.. За нашим столиком ни у кого нет такого пиджака. И этот твой гнусный Вадик был в джемпере…

И я услышала нотки сожаления в голосе Карпика: о, как бы она была счастлива, если бы оказалось, что кровожадным преступником был мой оператор. Или “эта сука Клио, фак ю”. Тогда бы Карпик торжествовала, тогда ее глухая неприязнь к ним была бы полностью оправданна. Мне даже на секунду показалось, что Карпик и затеяла это сюрреалистическое расследование только для того, чтобы вывести этих двоих типов на чистую воду.

– Да. Вадик был в джемпере, а твой отец в пиджаке.

– Это совсем другой пиджак! – Карпик вспыхнула и даже сжала кулачки от негодования.

– Я знаю, – успокоила я девочку. – О нашем столике я знаю все. Но что ты скажешь относительно оставшихся четырех?

– Стол капитана отпадает. Они все были в своей форме, ты же помнишь. Они вообще все время ходят в форме или голые по пояс, – вспомнив моториста, Карпик совсем по-женски жеманно хихикнула. – Значит, остаются еще три стола.

– Да, – поддержала я дедуктивные экзерсисы Карпика, – за вычетом двух женщин остаются девять мужчин. И, по-моему, они все были в пиджаках. Или в свитерах? Или в купальных костюмах? Или в скафандрах? Я ни черта не помню.

– Я тоже, – вздохнула Карпик.

– Плохие мы с тобой следователи, – подвела итог я. – Может быть, закроем дело? Ты как думаешь?

– После того, что мы нашли? – Карпик даже задохнулась от возмущения. – И не подумаю! И тебе не позволю. Если хочешь знать, то точно, кто здесь ни при чем, – это Муха.

– Это я уже слышала.

– Нет. Он все время ходит в рубашках апаш и жилетках. Он уже три раза их менял! А ты говоришь, что я ненаблюдательная!

Теперь и я вспомнила, что наш очаровательный, похожий на породистое животное, “голубой” действительно появляется к завтраку, обеду, ужину (обязательным для всех) и ночному чаю (посещаемому по желанию) в самых разнообразных жилетках: кожаной, гобеленовой, вызывающе кислотной, классически черной. Очевидно, они призваны как-то подчеркнуть его настроение или служат сигналом к началу брачных игр. А то, что юный жиголо Муха собирается окучивать не только своего компьютерного божка, видно невооруженным глазом. Пару раз он (якобы случайно!) касался руки универсального красавчика-стюарда Романа и мешковатой задницы рулевого Хейно. Если так будет продолжаться и дальше, то в перспективе мы сможем стать свидетелями шекспировских страстей и битвы маралов за обладание парнокопытной самочкой Мухамеджаном Странно, что глубоко порочный Муха так нравится Карпику. Хотя и этому можно найти объяснение, Карпик подсознательно чувствует, что Муха никогда не будет акцентировать внимание на ее женских недостатках. И только потому, что, с точки зрения женщины, и сам достаточно уязвим. Так что, да здравствует союз дурнушек и “голубых” – добрых друзей, которые в трудный момент всегда поддержат друг друга.

– Молодец! – поощрила я Карпика. – Но все равно остается очень много народу. Мы просто устанем всех подозревать.

– А, по-моему, это просто здорово.

– Но подозрения еще никого не приблизили к истине. Думаю, что если мы зациклимся на пуговице, то ни к чему не придем.

– Почему? – Карпик не хотела сдаваться. – Я согласна, что убийца может спрятать пиджак. Может никогда его не надеть. Тогда мы просто обыщем все каюты.

– Интересно, каким образом?

– Очень просто Кто-то берет на себя пассажира каюты, уводит его куда-нибудь… А другой в это время осматривает вещи.

– Интересно, как это сделать технически, душа моя? Ведь не все живут по одному. И потом, как мы попадем в каюты? Ведь ключи от них разные. Не красть же их за завтраком, правда?

Карпик сосредоточенно молчала.

– Или ты собираешься выбивать филенки в каждой двери?

Сведения о филенках, расположенных в нижней части каждой каюты, я подцепила из той же лекции второго помощника Суздалева: филенки легко выбивались в случае экстренной необходимости попасть в каюту.

– Нет, – Карпик покачала головой. – Тогда нас сразу раскусят. Будет большой скандал.

– Именно.

– Есть другой способ. Мне Макс сказал.

Опять Макс! Пожалуй, в скором времени я начну разделять опасения Сокольникова относительно этого Макса: за два дня нашего пребывания на судне он основательно обработал Карпика. Кто бы он ни был, но он сотворил мир “Эскалибура” – специально для несчастной хромоножки. И все же я решила не акцентировать свое внимание на Максе.

– Интересно, какой? – Я попыталась вложить в свой вопрос как можно больше беспечности.

– Замечательный. Ты же знаешь, что на корабле есть боцман.

– Догадываюсь – Я не только догадывалась, я даже видела этого боцмана пару раз. Это был ничем не примечательный мужчина средних лет: никакой боцманской дудки и пышных бакенбардов а-ля император Александр III.

– Так вот, у каждого боцмана на каждом корабле обязательно есть универсальный ключ от всех кают. Здорово, да! У нашего боцмана тоже есть такой ключ, и он подходит ко всем дверям.

– И ты собираешься попросить у него этот ключ?

– Нет, – просто сказала Карпик. – Я собираюсь его украсть.

– О чем ты говоришь?! Я тебе запрещаю, слышишь! Только этого не хватало! Так мы можем прийти невесть к чему. Я запрещаю.

– Тогда красть придется тебе. Иначе мы никогда ничего не узнаем.

– Я не буду этого делать. И тебе не позволю.

– В воспитательных целях?

– И в воспитательных целях тоже.

– В таком случае ты опоздала. Прошлой зимой, когда я еще училась в Англии, мы ездили на экскурсию, из Брайтона в Лондон… Ну, сама знаешь, всякие там Тауэры, Вестминстерские аббатства, Биг Бэны, музей мадам Тюссо. Ну и так далее. Так вот, я там стибрила три компакт-диска в магазине. И браслет с колокольчиками. И джинсовую рубашку.

Я смотрела на Карпика, широко раскрыв глаза: кто бы мог подумать, что эта некрасивая крошка, бесспорная кандидатка в Христовы невесты, занимается такими делами?! А может быть, именно поэтому она ими и занимается?..

В голосе Карпика мне послышался вызов, – давай, Ева, читай мне проповеди о том, как нехорошо обворовывать магазины. Начинай, а я послушаю.

Ничего не выйдет, Карпик. Я и не подумаю возмущаться.

– Ну и как, удачно? – только и спросила я.

– Не совсем.

– Что значит – “не совсем”?

– Погорела на джинсовой рубашке.

– Та-ак… И что было дальше?

– Папочка заплатил крупный штраф, и все замяли. Я же несовершеннолетняя.